Я очень хочу спать. Прямо сейчас, пока пишу этот текст. Пальцы заплетаются, не попадают по клавишам, мысли путаются, глаза слипаются, зеленый чай не помогает. Черный кофе тоже. БелкИ красные. Жизнь боль. Смерть неизбежна.
Дочь Арина (1,9 лет) сегодня в 8 утра крикнула: «Папа!» и так засмеялась, что я почти забыл, как полночи она хныкала, ворочалась и била меня ногами (видно, режутся зубы). Но тут же вспомнил, когда попытался оторвать тяжелую, как гиря, голову от кровати. Как удачно: как раз сегодня у меня предстоит самый сложный день на неделе. Куча работы, три интервью на камеру. Я гляжу на себя в зеркало: никакой самый телевизионный грим не скроет этих кругов вокруг глаз. Арина говорит:
«Папа!» — но я смотрю в зеркало и слышу: «Панда!»
Надо лечь и накрыться одеялом с головой, но я чищу зубы и пью кофе, даже не чувствуя вкуса и того, что он обжигает мой рот.
У Чехова был рассказ «Спать хочется». Не смешной — страшный. Девочка в деревенском доме после трудного дня — и накануне такого же трудного — всю ночь качала маленького сына сапожника. Сын кричал не переставая. Она его задушила.
О том, что дети и сон две вещи несовместные, охотно рассказывали все: от моих собственных родителей до друзей, недавно ставших родителями. Возможно, подсознательно это было одной из причин, по которой я не стал отцом раньше. Очень уж люблю спать. А душить детей — совсем не в моем характере.
Знаете, я ведь и стал журналистом отчасти потому, что почти сознательно выбирал занятия, которые не подразумевают раннего пробуждения. Я называл себя богемой: у меня даже был одно время шлафрок, в котором я пил кофий в рабочий полдень, еще даже не выйдя из дому. И это я называл ранью. А уж в выходные и вовсе любил приналечь на массу. Спать до трех дня — как это изумительно хорошо!
А теперь — вот, получите, распишитесь. Ежедневно, включая выходные и праздники, меня будят в районе восьми почти одним и тем же способом: маленькие пальчики дергают меня за нос, и громкий детский голос уверенно произносит: «Носика!». Потом маленький пальчик тычет мне в глаз, и немедленно следует громкий комментарий: «Глазика!». Затем мы переходим к ушам. А после ушей спать как-то не получается. И не важно, что заснул накануне в четыре утра, потому что готовился к эфиру — ритуал неизменен.
Что делать в этой ситуации? — спросят меня. Есть ответ — зевать! Еще хорошо получается тупить и смотреть на коллег в зуме стеклянным взором. И просить гримера наносить грим вокруг глаз погуще, в два слоя…
И знаете, я начал понимать, что так даже лучше. Сон для слабаков. Кто рано встает, тому бог подает. Кто раньше встал, того и тапки. Утро вечера мудренее. Глазика слипается, носика клюет.
Мы все обязательно выспимся, просто потом, как-нибудь однажды, ну вы знаете, где.