Я родилась в небольшом селе Ненинка, уютно раскинувшемся вдоль речки Нени. Это в Алтайском крае недалеко от города Бийск. К началу семидесятых, в селе была двухэтажная школа, где учились мои старшие братья, одноэтажный детский сад, в который я пойду чуть позже, большой зерновой ток, почта, магазин, контора "Заготзерно"и молочная ферма, где доили колхозных коров. К маленькой ремонтной мастерской, в которой чинили трактора и комбайны, прижималась небольшая конюшня. Лошади в ту пору, наравне с техникой, были главной рабочей силой в хозяйстве. Небольшой сырзавод, от которого всегда пахло сывороткой, имел свои "холодильники" из заготовленного зимою льда, засыпанного землею. На завод везли с ферм на переработку молоко в больших серебристых флягах. Другие машины увозили в город на продажу готовые головки сыра. Вокруг села тянулись бесконечные поля с пшеницей, овсом, подсолнечником и горохом.
Жили мы в маленьком домике-пятистенке на берегу реки. Помню, что большая русская печка как бы разделяла его на две комнаты- кухню и спальню. У меня, как у самой маленькой, была отдельная кроватка и стояла она ближе к печке. Отец с мамой спали на другой кровати, а братья на печи. В комнате стоял маленький телевизор и по нему показывали "Спокойной ночи малыши". Еще была невысокая этажерка, сделанная отцом. На ней лежали учебники моих братьев. Я тогда еще даже в садик не ходила. Вообще вся мебель в доме от резного буфета до большого платяного шкафа была сделана руками отца. Руки у него были золотые. Кроме изготовления мебели, он умел шить кожаную обувь, знал кузнечное дело, был заядлым охотником, и рыбаком. По части сбора ягод и грибов ему тоже не было равных. И в доме вся мужская работа на нем. Я всегда ждала его с работы около входной двери, и он знал об этом. Долго топал сапогами, отряхивая с них присохшую грязь. А потом обязательно передавал мне гостинчик от зайчика - остаток своего обеда. Между нашим домом и отвесным берегом реки шла дорога в Карабинку. По ней мама каждое утро ходила в больницу, где она работала фельдшером. Отец работал в "Заготзерне". За огородами было небольшое заболоченное поле, а за ним начиналась согра, так называли густые заросли тальника, в которых водилось много дичи. Это место было болотистым и нам, детям, в согру ходить было запрещено строго-настрого.
Нас в семье было трое: я и два старших брата. Один брат был старше меня на восемь лет, другой на пять. Мне самой в ту пору было не больше пяти, но я многое помню. Нас не опекали, как теперешних ребятишек. С утра до ночи мы были предоставлены сами себе. И игры придумывали сами. Взрослые не делили нас на своих и чужих. Ко всем детям относились как к своим. Мы были поколением послевоенных детей, и родители на нас не могли надышаться. После чудовищной войны они, так сильно мечтали о мире, о том, как их дети будут жить в своей, ими отвоеванной у фашистов, стране.
Читайте далее цикл (из одиннадцати небольших рассказов) о впечатлениях пятилетней девочки от жизни в селе.
