У Акулины Фотиевой, помещицы и нестарой вдовы, хозяйство было скромное: деревенька да полдюжины душ. С таким богатством особенно не разбежишься. Хоть и была недурна собой, но женихи толпами не ходили, и своё повторное счастье Акулина обрела у себя же во дворе. Вышла замуж за своего кузнеца. И не учла: заключив брак с крепостным, она и сама превратилась в дворовую.
Эту историю тщательно задокументировал русский исследователь старины Серафим Шашков. Помещица Акулина выяснила правду о своем новом положении, только когда продала землю вместе со всеми крестьянами. По документам выходило, что теперь она сама продана другому помещику. Ведь была женой крепостного! Новобрачная допустила досадную оплошность: мало того, что не исправила число душ, при передаче их другому владельцу, так ещё и не выдала мужу-крепостному вольную перед свадьбой.
Законы Российской империи устанавливали порядок: жена может до мужа как возвыситься, так и опуститься. Всё зависело от статуса мужчины. Бывшая крепостная актриса Прасковья Жемчугова, после свадьбы с графом Шереметевым, превратилась в графиню и хозяйку огромного поместья. Французская модистка Жанетта-Полина Гебель стала женой русского дворянина Анненкова (и матерью 18-ти детей). А вот Акулина, со своим кузнецом, превратилась в крепостную.
Венчать вольных с холопами не рекомендовали и в 16 веке - это же к потере свободного статуса. В восемнадцатом от этого правила тоже старались не отходить. Конечно, неравные союзы продолжали заключать (всегда находились желающие нарушить установленные порядки), и поэтому властям пришлось пойти на уступки: дескать, если дворянка и пойдет под венец с крепостным, то дворянство за ней останется. Только мужу его передать нельзя. И общим детям. Однако «на местах» выходило в точности, как в случае Акулины. «Владелец» помещицы совершенно не желал расставаться с имуществом, которое перешло ему по закону. То есть, отпускать даму и её супруга. Чтобы выпутаться из истории со своей несвободой, дворянке пришлось задействовать все связи. У неё получилось, пусть и не сразу.
И Елена Дмитриевна Чаликова пошла к алтарю с крепостным актёром Михаилом Щепкиным совершенно осознано. Любила его! Брак заключили в грозном 1812 году, и абсолютно свободная женщина, воспитанная в семье генерал-майора, оказалась на положении… чужой собственности. Ей пришлось смириться с этим, пока десятилетием позже Щепкин не сумел выкупить вольную. В отличие от Акулины, Елена Дмитриевна заранее знала, что всё будет именно так. Отговорить девушку от брака с актёром просто не смогли.
Законы существовали, но не всегда действовали. Иначе не попал бы в число крепостных свободный помещик Кротков. Он и подумать не мог, что однажды будет записан, как дворовый человек. Степан Егорович, Симбирский уездный предводитель дворянства, поплатился за собственную скупость.
Дело в том, что Степан Кротков был человеком очень прижимистым. Тщательно подсчитывал каждую копейку, выделял детям только то, что считал необходимым. А владел он немалыми богатствами. И вот почему. Во время восстания Емельяна Пугачева помещик с семьей уехал в безопасные места, а дом Кротковых заняли пугачевцы. Когда повстанцы покинули село, то делали это в спешке, и побросали всё, что успели нахватать:
«Пошел Кротков по сараям да по клетушкам и вышкам и нашел там бочонки с золотом и с серебром, серебряную посуду, меха… в овинной яме золото было насыпано ворохом… серебряной посуды оказались десятки пудов». - Рассказывала современница Кроткова, помещица Елизавета Петровна Янькова.
Монастырскую утварь Кротков вернул, а вот золото в бочонках осталось ему. Определить происхождение добра просто не было возможности. На эти средства, буквально свалившиеся на него с небес, он развернулся: купил несколько сёл, построил в 1791 году каменную церковь, и занялся обустройством своей усадьбы. Всё пускал в дело, и получал обратно сторицей. Одно печалило помещика – дети. Заниматься хозяйством они не хотели, предпочитали только тратить нажитое отцом. А когда младший сын, Дмитрий, пристыженно глядя в пол, сообщил, что ему нужны немалые средства на погашение долгов, решительно отказал.
Рассерженный сын сумел получить фальшивые документы на владение одной из отцовских деревенек. И тут же её продал. С крепостными вместе. Среди них значился и Степан сын Егоров Кротков. Так помещик, "заботами" своего сына превратился в крестьянина.
"Иуда сын мой, - говорил Степан Егорович, - не прощу".
Дело Кроткова наделало много шума, и попало в несколько мемуаров. Ведь такой сюжет - как сын продал своего отца - ещё нужно поискать в истории.
Кстати, неволя Степана Егоровича Кроткова завершилась довольно быстро. Удалось доказать и подлог в документах, и умысел Дмитрия. Наказывать сына помещик не стал – родня падала в ноги и умоляла пожалеть непутевого отпрыска.
Кротков выделил всем своим детям по небольшой части имущества, а затем женился на молоденькой девушке из семьи обедневших дворян, Марфе Яковлевне. Она-то и стала счастливой обладательницей основных богатств. Позже Марфа Кроткова спокойно и в достатке жила на Басманной улице в Москве. Своих крепостных не обижала, а замуж больше не выходила. Только два чудачества было у неё: обожала кашу и не выносила звук шарманки.
#наука #история россии #семейные отношения #свадьба #женщины
Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!
Лайки помогают развитию канала!