Совсем недалеко от Москвы есть город Подольск. Совсем недалеко от Подольска есть усадьба старинных дворянских семей Голицыных и Дмитриевых-Мамоновых - Дубровицы.
Сама усадьба, в общем, ничего необычного из себя не представляет: бело-розовый дворец в «итальянском стиле» - всё просто и скучно. Перед дворцом фонтан, позади - сливаются друг с другом реки Десна и Пахра.
А чуть поодаль, на вздымающемся берегу стоит храм. Такой, подобных которому я не видела в России - Храм Знамения Богородицы.
Хотя говорят, что есть сходство Дубровицкой церкви и храмов в Троицком-Лыкове, Филях, на Воздвиженке и некоторых других, принадлежащих к так называемому «нарышкинскому стилю». Но ажурную вязь и изрезанный горельефами облик церкви по эмоциональному воздействию я могу сравнить частично с храмом в Юрьеве-Польском, частично с баженовским храмом в Быкове.
Архитектор дубровицкого храма неизвестен, есть предположения, что их было несколько. Первый хозяин усадьбы - князь Борис Алексеевич Голицын, бывший воспитатель Петра I, в конце XVII века начал строительство, для чего пригласил иностранных (предположительно итальянских, а возможно польских) мастеров (имена которых также неизвестны).
Мне кажется, что храм действительно был выстроен итальянцами – очень уж похожи барочные украшения и лёгкий силуэт храма на итальянскую архитектуру. К тому же, не русский дух у храма, нет там русской намоленности, нет и привычного православного расположения элементов интерьера. И даже иконостас выполнен так, что невольно появляется мысль, что мастеру, привыкшему к католическим церквям, пришлось переучиваться строить православные иконостасы.
Однако, я забежала вперёд. Давайте подойдём к центральному входу (западным дверям). Около них помещены фигуры двух святителей: Григория Богослова (справа) с благословляющей рукой, книгой и стоящей у ног митрой и Иоанна Златоуста (слева) с книгой.
А вот фигуру святителя Василия Великого (ведь по христианской традиции принято изображать именно трёх вселенских учителей) заметить с первого взгляда довольно трудно: она расположена над западной дверью храма. Первоначально обе нижние фигуры также должны были находиться на сводах, однако по неизвестным причинам скульптуры были сняты ещё в процессе строительства.
В четырёх входящих углах цоколя установлены на специальных постаментах фигуры евангелистов. Сейчас нет ни одной целой – все с потерями. Над каждым окном храма размещено по четыре фигуры Херувимов.
А на стоящих между окнами колоннах располагаются статуи Ангелов. Эти восемь Ангелов держат в руках орудия Страстей Христовых: столб, плеть, терновый венец, молот, гвозди и губку (смоченную в винном уксусе губку, которую на копье подносили к устам распятых).
В промежутках между нижними окнами столпа среди обильной витиеватой резьбы отчетливо выделяются изваяния восьми апостолов.
Сферический свод столпа закрыт восемью шипастыми дугами короны: они выходят из золочёного обрамления каждого из четырёхлепестковых окон короны и сходятся под фигурной маковицей, образуя основание для ажурного креста. На его верхнем конце и дважды на поперечной перекладине вырезано слово СТЪ (Свят), в середине - ХС (Христос), а внизу - Н I К А (побеждает). Высота купола 4,5 м, креста - 4,8 м. Общая высота храма с куполом - 42,3 метра.
Строительство храма было завершено к 1699 году. Однако до его освящения прошло ещё пять лет. Князь Б.А. Голицын не получил разрешения на освящение столь необычного храма, построенного в стиле барокко и украшенного на европейский манер. Возможно, патриарх Адриан не освящал храм из-за особого купола-короны. Царская корона над домом Божиим могла быть символом установления государственной власти над Церковью. И только 11 февраля (24) 1704 года в присутствии Петра I и его сына царевича Алексея Храм был освящён митрополитом Стефаном Яворским. (из К.А. Семенов «Преславное Знамение», Дубровицы, 2004 г).
В конце 1840-х под руководством Фёдора Рихтера была осуществлена реставрация храма, после чего, 27 августа 1850 года он был вновь освящён — митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым).
А дальше храм разделил судьбу многих своих братьев: музей, краеведческое общество, взрыв колокольни с располагавшейся в ней церковью святых Адриана и Наталии, лётное училище, институт животноводства, реконструкция - словом, как обычно. Но, слава Богу, это всё в прошлом. Но восстановить экстерьер не так сложно, сложнее воссоздать атмосферу внутри.
Если присмотреться, то можно увидеть, что резной орнамент верха и низа здания различается. Верхний узор затейлив и прихотлив, более сложен в отличие от нижнего: тот попроще, строже и лаконичнее.
Исходя из этого, некоторые исследователи делают вывод о том, что в ходе строительства, иностранных зодчих сменили русские мастера, которые увеличили площадь резного пространства.
Только мне кажется, такое принципиальное различие вполне оправданным: ведь крупные формы, ближе к земле – основательны и устойчивы, а верх – он и есть, устремление в небесные выси, легкокрылое, летучее, почти подобное облакам - кружево.
Люблю храмы, которые покрыты резьбой. Мне всегда кажется, что своими фигурами они будто пытаются говорить. За долгие столетия камни охрипли – и их голоса почти не слышны. Чтобы узнать их тайны и чаяния, послушать истории – нужно наклониться очень близко, прижать ухо к вырезанным орнаментам, коснуться ладонью диковинных форм и застыть. Голоса таких храмов – низкие, едва уловимые, тягучие и медлительные, таким наверно должно быть и дыхание камней.