Учился Коля блестяще, казалось, что его талантам нет конца. Вел себя уверенно, спокойно. А как он за столом стелился: клал ноги в кресло, на документы, которые не умещались на столе и приходили на колени. А потом мы чувствовали, что пришел час поучиться. После математики начиналась алгебра, а потом физика. И то, что Коля страстно любил эти предметы, абсолютно не имело для нас никаких последствий. Коля вел себя так, как ему преподносили на занятиях в университете. А я училась хуже всех: с трудом могла понять физику. В качестве сдачи она принималась, а вот понять ее алгебру, увы. И я очень благодарна Колиной маме, которая все терпела и трудилась над моими знаниями, над развитием моего ума.
Когда я пришла на работу в театр и начала учиться, Коля репетировал со мной, по вечерам заходил ко мне домой, и мы занимались до его прихода. Я не отставала от него в знаниях.
"Ты как-то неправильно учишься", - шутили в театре. - "Плохая девочка..."
Возможно, это кому-то покажется странным, но я училась очень много. Я приносила учебники домой, мы вместе их читали, потом шли в институт. Мама, увидев, что я перешла в 8 класс, с головой ушла в заботы о моем образовании, и это был для нее самый большой подарок. А отец, рассказав в театре о своей службе в армии, добивался моего перевода в школу.
В 16 лет я была на каком-то празднике, кажется, на 9 Мая. Мне тогда было очень плохо. Я увидела, что несколько пожилых женщин стоят у памятника, и они мне сказали, что на них проклятье. Что жизнь их рухнула, что они боятся, что у них ничего не получится.
Я попросила маму с бабушкой дать мне четкие инструкции. После того, как я прочла инструкцию, я поняла, что мне нужно делать. Я тут же написала заявление на увольнение и ушла из театра, не став ждать окончания учебного года, пошла работать в школу учителем.
Коля, вернувшись с армии, поступил в театральный институт. Не поступив в театральное училище, он поступил в наш университет.