Всем доброго времени суток, уважаемые читатели и подписчики! Продолжаем обозревать образчики художественной литературы фантастической и фэнтезийной направленности, где так или иначе затронута тема славянской мифологии. В прошлый раз мы рассматривали целый сериал длиною в 18 книг, ну а на сегодня у нас – рассказ. И снова Прозорова, но на сей раз вовсе не Александра Дмитриевича, а как раз напротив – Льва Рудольфовича.
Рассказ, как Вы уже наверняка поняли, называется «Крикса».
Вот слова самого Прозорова, которые могли бы послужить эпиграфом к нашей нынешней заметке:
Тринадцать тысяч нерождённых младенцев в день убивают в России на законных основаниях. Искромсанным гранями спиралей зародышам вообще никто не ведёт подсчёта. Одно несомненно – не то что жертвы алтарей карфагенян и ацтеков, этих образцовых изуверов древности, но и жертвы двух мировых боен ХХ века сгинули бы бесследно в потоках убитых младенцев. Жертв самой страшной из войн, ведущейся Россией – победоносной войны с собственным будущим.
Вообще криксы – это восточно-славянские ночные духи, нападающие на детей и не дающие им спать, своего рода персонификация бессонницы у маленького ребёнка.
Крикса – главная героиня обозреваемого рассказа: сначала она предстаёт нам отвратительным и жалким существом, мелким паразитирующим чудищем, но к окончанию повествования не проникнуться к ней жалостью вряд ли кому удастся.
С самых первых строк автор рисует нам мир, сосуществующий вместе с нашим, явным, но невидимый для нас, полный разнообразнейшей нежити, вечно голодной и питающейся нами, людьми. Когда-то наши предки знали, как оберегаться от этого мира, но ныне, увы, знания эти забыты. И нежить жирует. Хотя нет, не жирует – она же вечно голодна...
Вкратце сюжет таков: голодная крикса намечает себе в добычу маленького ребёнка и начинает его изводить. В семье, как водится, свои проблемы – а тут ещё странное поведение малыша. С бедой помогает справиться старенькая родственница, сведущая в народной защитной магии. Отпугнув нежить от малыша, она делает ей... куклу из белого платка – пусть хоть немножко потешится. Потому что понимает, откуда да отчего, собственно, произошла крикса.
Параллельно с повествованием нам приводят обрывки монолога маленькой девочки, обращающейся к своей матери. Вскоре мы понимаем: ещё нерождённой девочки... и не родившийся по воле горе-родительницы.
Я собрал эти отрывки воедино, привожу ниже получившийся текст:
Мамочка, правда, мы с тобой здорово погуляли? Какое было солнышко, и листва на вязах вдоль старой улицы, и эти воробьишки – такие смешные, правда, мама? И кошка умывалась на скамейке – так забавно водила по мордочке белой лапкой. А потом мы пошли гулять по бульвару. И там, в витрине, увидели куклу. Такую красивую, в нарядном-нарядном платьице, в шляпке, с золотистыми кудряшками и с голубыми глазами, и с зонтиком... Ты правда мне её купишь? Мамочка, ты самая-самая замечательная на свете! Я тебя так люблю – очень-очень сильно, вот!
А потом, когда пришли с прогулки, ты глядела на себя в зеркало... ты самая-самая красивая, мамочка! Я хочу, когда вырасту, тоже быть такой же красивой. Я хочу быть похожей на тебя.
И ещё я очень-очень люблю этот мир. Он такой красивый, такой хороший и добрый, потому что в нём живёшь ты, моя милая мамочка. Я жду не дождусь, когда сама, своими, а не твоими глазками посмотрю на него. Они уже есть у меня, эти глазки, – такие же голубые, как у тебя. И ручки, и ножки... только я очень маленькая и слабая, а ты защищаешь меня, любишь меня и носишь в своём животике.
Скорее бы родиться! Я так люблю тебя, мама!
***
Мама, не плачь... ну пожалуйста, не плачь. Папа не взаправду ушёл, он, наверное, так шутит. Он тебя очень любит. И меня тоже – ведь он же мой папа! Он большой, и красивый и смелый, вот. Я его люблю. А даже если не шутит – он просто не подумал. Вот я рожусь, он увидит, какая я у тебя замечательная, как я люблю и тебя, мамочка, и его, – он сразу же вернётся. И, может быть, купит ту самую куклу, и мы будем жить все вместе, счастливо-счастливо. Ведь по-другому просто не может быть, мама, ведь ты же такая хорошая, я тебя люблю, и папа тоже тебя любит. Вот увидишь, он вернётся, мама.
Вернётся и женится на тебе.
***
Мама, не грусти... не расстраивайся так, пожалуйста... я ещё маленькая, я не знаю, почему дедушка обиделся. Ведь он же не мог обидеться просто на то, что я есть? Или на тебя – ты ведь такая замечательная, мама! Не расстраивайся, мамочка, я тебя так люблю, правда-правда. У нас всё будет хорошо, вот увидишь. Я рожусь, стану большая и умная и уговорю дедушку на тебя не сердиться. И мы будем жить вместе – я, ты, папа, дедушка, бабушка... Помнишь бабочек на огороде? Так хочется побегать за ними по травке. Обязательно побегаю. И куклу привезём на огород. А то она сидит в витрине, как я – в твоём животике, мама.
Я всех вас так люблю!
Мама, ты только не плачь – бабушка ведь не это хотела сказать? Я, наверное, маленькая и глупая, я совсем маленькая, я только третий месяц живу у тебя в животике. Она, конечно, не могла так сказать – она ведь твоя мама, она вот так же носила тебя в животике, как ты меня?
Как я её люблю – сильно-сильно! Почти как тебя, мамочка.
Мама... не молчи, пожалуйста... ты же говорила со мной... и знаешь, не прячь так свои мысли. Ты прости, я маленькая и глупая – мне от этого немножко страшно.
Я глупая, я знаю – ведь мы же вместе и будем вместе, правда, мама? И ничего-ничего плохого не случится? Ты меня всегда защитишь, мама.
Я очень люблю тебя.
***
Мама, мамочка, зачем мы сюда пришли? Уйдём отсюда, мама, я боюсь! Здесь страшно!
Я боюсь этих белых блестящих стен, и блестящих жёлтых тазиков, и кривых железок на стеклянных столах. И этот дядька в белом халате – он же плохой, мамочка, он страшный, ты разве не видишь? Мама! Почему ты молчишь, мамочка, мне же страшно!
Пойдём домой, мама, пожалуйста, мама, любимая, я очень-очень тебя прошу!..
Зачем ты садишься в это странное, плохое кресло? Так некрасиво... и мне неудобно... мама, этот дядька идёт к нам, мама, прогони его, я боюсь его и этой кривой железки! Прогони его, мама, ма!..
Мама! Он сделал мне больно, больно, мамочка, прогони его! Моя ручка, моя правая ручка! Мама, почему ты молчишь, прогони его, мне больно и страшно!
Мама, он опять!..
Мама, мамочка, мне очень больно! Мама, прогони же его! Спаси меня, мама!
Мама, мамулечка, я тебя люблю, не отдавай меня ему, уйдём, бежим скорей, я тебя и так буду любить, МА-А-АМА-А-А-А-А!!!
***
Мама, ты знаешь, я тебя всё равно жду. Мы будем вместе, мама, пусть здесь, но будем. Я тебя сильно-сильно жду, мама. Я немножко изменилась, но ты меня всё равно узнаешь, правда? Ты ведь моя мама. Я ни за что – ни за что не хотела бы с тобой разминуться. Мне очень-очень надо тебя встретить. Мне же надо спросить тебя...
Зачем ты сделала это, мама?
За что ты убила меня?
Меня проняло... и пронимает каждый раз, когда я перечитываю «Криксу», хоть я и считаю себя человеком, во многих отношениях чёрствым...
Ну а если вдруг кто не понял, нерождённая девочка, светлая и любящая всех-всех сильно-сильно, – это и есть наша героиня. Она сделалась криксой.
Но тема ответственности за новую жизнь, зародившуюся в момент опьянения чувствами, эмоциями, отношениями и показавшуюся ненужной, когда отношения эти разорвались, – не единственная, которую затрагивает автор.
Вот такое обращение адресовал впоследствии Лев Прозоров к своим читателям:
В моём рассказе «Крикса» чаще замечают только одну тему – тему абортов.
Между тем я пытался сказать в ней несколько слов и по совсем другой теме. О том, для чего нужны очищения и обереги. О мире вокруг нас, кишащем многочисленными, и зачастую, особенно в наши времена, недружелюбными силами.
Каждый, называющий себя язычником, любит поговорить об одухотворённости мира вокруг, о «душе» местности, предметов, явлений, о том, что природа – это-де живой организм. Зачастую этим сентиментальным лепетом дело и ограничивается. Мало кто желает воспринимать всё это, как факт. Совершенно реальный факт.
Мы не одни в мире. Мир полнится духами. И умиляться тут повода нет. Даже просто природные духи могут быть опасны – как опасна сама Природа, как опасны её стихии, как опасны могут быть звери в лесу – без малейшего «злого» умысла, просто по своей сущности, от голода, или оттого, что человек нарушил, с умыслом или без, строгий звериный этикет.
Не все духи благорасположены к человеку. Даже в сравнительно неиспоганенной природе. Предки знали это. Вышивки на рубахах, резные и писаные узоры на домах, на посуде, на прочей утвари – всё это было украшением только во вторую очередь. В первую – оберегом. Защитой. От случайного или намеренного вредоносного влияния тех, кто невидимо окружал их носителей. Входя в лес, в баню, даже в побывшую закрытой комнату собственного дома, следовало «напроситься» – предупредить о своём появлении, оказывая уважение Соседям нашим и Хозяевам построек или местности. Тем паче требовалось обставлять обрядами постройку нового жилья или вселение в него.
Современный человек, особенно горожанин, к каковым, чего таить, относится и большинство современных язычников, находится по сравнению с пращуром в сугубо и трегубо невыгодном положении. Задумайтесь на мгновение – если всё живое имеет душу, какие чувства должны испытывать к Вам обрубки тополей, торчащие вдоль бульваров, по которым Вы гуляете? Сколько жизней, больших и малых, было погублено, дабы возвести Ваш дом? И с кого они, неприкаянные, будут стараться взыскать – не с Вас ли?
Опасность, угрожающая современному человеку, гораздо больше, нежели та, что грозила пращуру. А защищён он от неё много хуже. Ибо многочисленных оберегов, пронизывавших всю жизнь его предка, не знает. Там, где для того достаточно было следования обычаю – по принципу – «все так делают» или «отцы наши делали, и мы также будем» – нашему современнику требуется сознательное усилие. Поэтому очень важно знать, изучать, восстанавливать, возвращать в быт тысячи малых обычаев и обрядов, ограждающих и очищающих, помогающих держать на расстоянии духов опасных и поддерживать отношения с духами, чья помощь может понадобиться (и с теми, кого попросту ни к чему обижать).
Разумеется, если Вы действительно верите в то, что читаете и повторяете – про живую Природу, про полный духов мир. А не снимаете всё «язычество» вместе с рубашкой, возвращаясь с очередной Купалы.
Вердикт
Я специально постарался пересказать «Криксу» очень кратко, сжато, дабы не портить впечатление тем, кто решит с рассказом ознакомиться самостоятельно (если таковые найдутся после прочтения сей статьи). Хочется отметить тревожные описания потустороннего мира (мне чем-то напомнило Сумрак из «Дозоров» Сергея Лукьяненко и обитающий там синий мох, паразитирующий на людских эмоциях) и очень яркое описание «волшебства», творимого бабушкой Ольгой: когда появляется старенькая родственница – будто солнышко проглядывает сквозь тучи, греет, ободряет...
В минусы можно записать (по крайней мере, так мне подумалось после первого прочтения сего рассказа в начале 2015 года) то обстоятельство, что автор не разжёвывает читателю, кто есть кто из приводимого им бестиария. Но... нужно ли? У нас есть голова на плечах, интернет нынче – штука доступная, можно и самому поискать. Так даже интереснее...
Я ставлю обозреваемому рассказу «отлично», пять баллов из пяти, и настоятельно рекомендую к ознакомлению всем, кто ещё не ознакомился.
