Как только мы получили новую квартиру, Саня потерял все рычаги для шантажа. После первого его выверта на тему: «Я пропишусь к матери и уйду», моя мама, наконец, не выдержала и подала на развод.
Начало цикла рассказов тут.
Предыдущая часть здесь.
Развели их тихо и быстро. Саня сразу как-то сник, но не ушел, и продолжал по своей выработанной привычке возвращаться вечером домой. С мамой они уже не скандалили. Видимо потому, что у нее умерла последняя надежда, и больше не хотелось чего-то добиваться и ждать чудес от бывшего супруга.
Зимой все благополучно решилось с обменом и весной мы уже паковали чемоданы. Приехали новые хозяева, оформили все документы, и нам было необходимо побыстрее освободить жилплощадь.
Уезжать совсем налегке не получалось, было жалко оставлять мое пианино, на которое таким трудом в свое время зарабатывала мама.
В те времена купить новый инструмент было не всем по карману. У меня, когда поступила в музыкальную школу, его не было. Мама упорно копила и откладывала каждую копеечку. Но до нужной суммы все равно никак не дотягивалась.
Новое фортепьяно в магазине стоило восемьсот - девятьсот рублей. Это почти годовая мамина зарплата. Но она вся до копеечки уходила на проживание, и урвать кусочек от этой ничтожной суммы было тяжело.
Пианино с рук можно было купить за пятьсот-шестьсот рублей. И это все равно было недешево. Примерно две трети суммы мама все же накопила. Оставалось еще заработать треть.
«Не было бы счастья, да несчастье помогло!» К очередному летнему гастрольному сезону в театре маме придумали устроить коварную подставу. Не взять ее на гастроли, тем самым лишить «суточных». Дело в том, что, получая «суточные» можно было на них жить, и тогда вся зарплата оставалась нетронутой. За два летних месяца набегала уже кругленькая сумма.
Поначалу мама очень расстроилась. Но, тут на помощь неожиданно пришли Санины «связи». Одна из его давнишних знакомых работала в городском парке отдыха. Саня их познакомил, и маму с удовольствием взяли на лето работать в парк.
Начав свою деятельность с массовика-затейника, обеспечивающего работу летней эстрады, маму быстро ввели в курс дела, как в парке можно зарабатывать неплохие деньги. И оформили на полставки билетёром-оператором на детскую карусельку.
Днем мама должна была катать малышей, а вечером вести концертные программы. Каруселька, маленькая неприметная каруселька оказалась настоящим эльдорадо.
Как только новенькая сотрудница прошла инструктаж по технике безопасности и ей показали, какую кнопку нажимать, чтобы включить и какую, чтобы выключить, к ней подошла «опытная» бабулька с соседнего аттракциона.
Вряд ли я кому-то сейчас открою страшную тайну. В парке воровали все! Существовал определенный план выручки. На остальное руководство парка «закрывало глаза». Поэтому, чтобы новенький билетёр карусельки вдруг не «спалил» всю систему, сдав вечером в кассу неприлично высокую сумму, его обучали опытные коллеги.
Существовало определенное время, когда билетики нужно было непременно вручать всем. И были часы, в которые, если клиент вдруг не потребует на руки заветную бумажку, ее можно было и не вручать.
Для подстраховки всегда существовало следующее. В железную трубу на перилах заборчика засовывался один или пара билетиков с оторванным контролем, если вдруг, хотя такого не бывало, но вдруг, пришла бы проверка, билетёр мог честно сказать, что клиенты побежали бегом занимать места и вот они тут, их билеты. Главное, было не увлекаться и вовремя менять билетик в трубке на более свежего собрата. Чтобы номера и серии были другими.
Саня весь день терся возле мамы и клянчил трояк на бутылку. Иногда он его получал, в зависимости от своего усердия в роли помощника. Мне мама выделяла денег столько, сколько было нужно. Я затаривала холодильник продуктами, покупала себе канцтовары и прочее.
Таким образом, за лето, наказанная рублем актриса, заработала раз в пять или больше тех, кто уехал на гастроли. Осенью мы купили пианино…
Именно его и остальные вещи погрузили в контейнер. У мамы уже лежал в кармане билет на самолет, а мне нужно было еще месяц доучиваться в школе.
Меня взяла к себе пожить мамина подруга, тоже актриса театра, тетя Света Григорьева. У нее была дочь Маринка, с которой мы давно дружили и учились одно время вместе в школе, правда она на год старше.
Тетя Света тут же в шутку объявила меня падчерицей, а себя мачехой. Однажды, после дегустации «Томянки», случившейся накануне вечером, тетя Света лежала в кровати и постанывала:
- Доченька, принеси водички попить! – умоляла она.
Маринка была чем-то занята и стакан воды принесла я. Тетя Света в любом состоянии никогда не теряла чувства юмора.
- Спасибо, доченька, - простонала она, - Вот она моя настоящая доченька, а ты, Маринка, теперь падчерица!
Саня вызвался непременно приехать в аэропорт, чтобы проводить маму. Он выглядел каким-то суетливым и жалким. Весь его лоск и театральные жесты безвозвратно улетучились.
Мама сдала багаж, зарегистрировалась на рейс и стала с нами прощаться. Мне она на ушко надавала еще кучу указаний, которые, как ей казалось, она не проговорила. Мы обнялись и расцеловались.
Тут же подскочил Саня, стал как-то неуклюже обнимать маму и целовать в щеки. Наконец, все помахали друг другу ручками, и мама пошла дальше в зал вылета на посадку.
Я еще немного постояла у ограждения, провожая ее взглядом. Когда я обернулась, чтобы ехать домой, увидела нечто неожиданное. Чуть в сторонке, словно стесняясь, стоял Саня. По его щекам бежали слезы. Увидев меня, он быстро смахнул их ладонью, и мы пошли к автобусной остановке.
Весь месяц Саня следовал за мною, как щенок. Я думала, он после отъезда мамы, как всегда, смоется. Но отчим встречал меня из школы, и мы почти каждый день ездили по моим делам. Мне нужно было сфотографироваться на какие-то документы, потом заехать к новой хозяйке нашей квартиры и что-то ей передать, навестить бабу Катю. И многое, многое другое.
О маме он не вымолвил ни слова, впрочем, как и о нашем отъезде. Он будто хотел вернуть то время, когда мы жили вместе. Саня вел себя так, словно ничего не произошло за эти последние полгода.
Большинство своих вещей я отправила по почте посылкой. Поэтому улетала из Джамбула, практически налегке. Саня обещал подъехать прямо в аэропорт.
Меня никто не провожал. Я сама села в автобус и доехала до аэропорта. Прошла стойку регистрации. Сани нигде не было.
«Видимо, решил не приезжать, - подумала я, - а может быть напился с горюшка».
Вдруг в проеме стеклянных дверей я увидела высокую фигуру в светлой рубашке. Запыхавшись и обливаясь потом, ко мне подбежал Саня.
- Думал, не успею, - выпалил скороговоркой он. – Вот, передай это маме.
В его руке был зажат букетик из трех нежно-розовых пионов. От жары бутоны слегка скукожились и тяжело склонили свои головки.
- Ну, мне пора, - сказала я.
- Не забывайте меня, ладно? – как-то жалостливо попросил Саня.
- Ладно, - ответила я, и быстро отвернувшись, пошла дальше на посадку.
В глазах у меня стояли слезы. Самолет разогнался по взлетной полосе и оторвался от земли. В висках у меня стучало: «Прощай, Саня! Прощай теплый Джамбул! Я улетаю в новую жизнь»
В иллюминаторе я вновь увидела выжженные солнцем желтые поля и каменистые холмы. Далеко-далеко простирались вдаль степи, и удалялся зеленый островок – город моего детства…
....
Ваши лайки и комментарии помогают каналу развиваться.
Продолжение читать тут.
НАВИГАТОР по рассказам "Записки театрального ребенка" ссылка
Вы не пропустите новое, если подпишитесь на мой канал. До встречи!
Продолжение "Записок" цикл рассказов "Кулёк" тут.
Для более серьезного и несерьезного чтива цикл рассказов "Обезьянообразные" тут.