Жизнь всю жизнь нас чему-то учит, мнет, как пластилин, чтобы из бестолкового брусочка получилась гармоничная фигура.
Чем мы мягче, чем пластичнее и податливее наша психика, чем дипломатичнее наша душа, тем быстрее мы принимаем правильные формы, взрослеем, мудреем.
В юности смотрим на мир глазами напуганного волчонка, в суждениях жестки, с людьми расстаемся легко, сжигаем все мосты. Жизнь новые построит. И это вполне нормально. А в старости мы должны быть великодушными, всепрощающими, легкими, как тень и подвижными, как вода. Мы должны полюбить своих близких и простить им все их грехи и пороки.
И вот тут, как обухом по голове звучат слова советского писателя Юрия Нагибина:
Я утратил чувство ориентации в окружающем и стал неконтактен. И никак не могу настроить себя на волну кромешной государственной лжи. Я близок к умопомешательству от газетной вони, и почти плачу, случайно услышав радио или наткнувшись на гадкую рожу телеобозревателя.
Теоретически, мы все должны превратиться в мудрецов с добрыми глазами, а на практике - все по-другому. Чем старше мы становимся, тем меньше можем выносить фальш, ложь, лицемерие. Нюх на них с возрастом обостряется, как у собак. Не замечать их не получается, только приспособиться и жить дальше.
Но ни о каком "все люди - братья" и "всех обнять и полюбить" не может быть и речи. Люди этого не заслуживают.
Вот к каким выводам пришел Юрий Нагибин:
О людях
Люди, даже близкие, даже любящие, так эгоцентричны, самодурны, слепы и безжалостны, что очень трудно сохранить союз двоих, защищённых лишь своим бедным желанием быть вместе.
Теперь представьте, что людям в нашей стране, при всем многообразии их характеров и нравов, приходилось жить в тесных квартирах тремя поколениями, приходилось сохранять брак, потому что этого требовало общество. Жить там, где прикажут, работать на одном месте, чтобы не привязалось неприятное клише "летун".
А может, этот диктат и усмирял характеры? Не стало диктата, люди распоясались?
Впрочем, ирландский писатель Оскар Уайльд сказал так:
Эгоизм не в том, что человек живет как хочет, а в том, что он заставляет других жить по своим принципам.
О предательстве
Прощение предательства немногим отличается от самого предательства.
Почему в нашем обществе стало нормальным уходить из семьи, не работать, потому что "ищешь себя", бросать старых родителей, потому что занятость и не до них, не платить алименты, козырять своими дурными привычками?
Потому что рядом с этими пороками были люди, которые эти пороки прощали и принимали.
"Подумаешь, пьет, а кто сейчас не пьет?" - говорит моя соседка про очередного своего жениха. И ходит всю жизнь с синяком под глазом. Нагибин уверен: простить предательство - мало. Нужно вычеркнуть человека из своей жизни полностью, чтобы не повадно было. Без наказания преступления цветут буйным цветом.
О женщинах
Смысл любви состоит в том, чтобы с трудом отыскать бабу, которая органически неспособна тебя полюбить, и бухнуть в неё всё: душу, мозг, здоровье, деньги, нервы.
Жён любишь преимущественно чужих, а собаку только свою.
Жестко? Жестко. Цинично? Да. Но Нагибин не превратился на старости лет в озлобленного маразматика, обиженного на жизнь. Он лишь преподносит нам свое видение реалий. Иногда полезно посмотреть на все то, в чем мы увязли и с этой колокольни.
СССР & новое поколение
Люди пугались даже призрака свободы, её слабой тени. Сейчас им возвращена привычная милая ложь, вновь снят запрет на подлости, предательства; опять — никаких нравственных запретов, никакой ответственности — детский цинизм, языческая безвинность, неандертальская мораль.
и еще одна цитата:
"Советские люди начисто лишены чувства юмора и простого человеческого тепла, их шокируют мои рассказы об исторических личностях. Говорить о них положено только с колен, увязая языком в патоке и меде. Мои соотечественники куда страшнее, чем я способен их вообразить".
И снова желчь. И снова яд. Яркий контраст на фоне восклицаний: "Люди в СССР были на порядок лучше, чем нынешнее племя, совестливее, добрее, отзывчивее..."
Но иногда и яд - лекарство.
Я не хочу поддерживать или отрицать слова Нагибина. Он увидел то, что увидел, рассказал нам о том, что запечатлела его память. Наша задача - никого не очернять, не искать причин и следствий, а жить так, чтобы не было стыда и страха, тревог и сомнений.
