А то ли это сон, а то ли явь,
а то ли лимба топкое болотце.
Дороги полудохлая змея блестела серой чешуей на солнце.
И шёл Вершитель, звонкий, словно крик: то девочка с косичками, то мачо, то умудрённый временем старик, то женщина, то кареглазый мальчик.
Вершитель нёс сокровища: огни, дожди, кометы, города, вокзалы. Он собирал вселенную из них.
Пил то ли кофе, то ли чай масала, то ли нектар, а то ли молоко.
Ел то ли бутерброд, а то ли персик.
Вершитель точно соблюдал закон, который сам и сочинил как песню: что где бы и о чём бы ты не шёл, какая б жидкость не текла по венам,
ты должен мир придумать хорошо, не для себя, так для других, наверно.
А то ли явь, а то ли это сон,
и птицы то ли спали, то ли пели.
Он жил, изобретая колесо, откапывая Трою и Помпеи.
Заканчивая войны и дела, зимой был Сантой, Джеком на Самайне.
И то ли стрелка компаса вела, а то ли просто звёздочка в тумане, неважно — всё равно вела вперёд.
Летел драконом, тосковал по барам.
И то ли рыжий лис, а то ли кот бежал по облакам и по бульварам. Вершитель строго соблюдал наказ, который написал звездой по небу: мы все умрём, но пусть не в этот раз.
Сегодня невозможно и нелепо, сегодня рано, глупо, чтобы всё, закроем невзначай руками лица:
и мир ещё ни капли не спасён, и гиппогриф пока не окрылился. Прядется нить и катится клубок.
И то ли в рубке, то ли на привале, Вершитель говорил, что даже Бог отличный парень.
Устаёт, бывает.
И шёл Вершитель, долгий как река, мгновенный, словно вспышка на орбите.
Вселенная сдается напрокат.
Возьмите. Ну пожалуйста, возьмите.