ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Вот день за днём прошла неделя, и почти всю эту неделю наша маленькая героиня проказничала. То в лесу попроказничает, то в столице королевства. В первую очередь, конечно, её привлекал чей-нибудь день рождения, который она справляла вместо именинника и забирала себе его подарки. А именинника, будь то мальчик или девочка, строго-настрого предупреждала не жаловаться на неё. "В противном случае, — говорила она, — если ты хоть откроешь рот, дабы пожаловаться на меня, я живо превращу тебя в безмозглого слона или жалкую букашку!" Никто из детей не жаловался на неё: все до ужаса боялись маленькой ведьмы, летающей верхом на чёрной говорящей метле. А кто не боялся её — Занозка делала так, что он ничего не помнил, и куда подарки подевались, тоже не помнил. Правда, не все подарки маленькая ведьма уносила с собой, а лишь те, какие ей нравились; а те, какие ей не нравились, она оставляла, хотя очень часто потом жалела, что оставила, и её подмывало воротиться и забрать их.
Занозкина избушка вскоре ломилась от всяких игрушек. Девочка радовалась, голова клоуна обижалась.
— Ведь обещала мне! — говорила она, и бубенчики на её шапке жалобно позвякивали: динь-динь-динь!
— А чем тебе тигр или слон не подходит? — отвечала ей Занозка. — Ходила бы на четырёх лапах.
— Я бы с удовольствием ходила, — сказала метла Черноручка. Вслед за ней хозяйку поддержали все домочадцы, выразив желание ходить на четырёх лапах. Ходить, бегать, прыгать... А иные возжелали иметь у себя ещё и хобот. А другие — рычать, как тигр! Растолкали даже спавшего на лавке веника Лежебоку, чтобы он тоже поддержал хозяйку. Ему в кратких словах рассказали, что все они готовы хоть сейчас ходить на четырёх лапах, пусть у некоторых из них больше лап в два раза. Например, у нашего паука, но и он готов ходить только на четырёх лапах! Паук подтвердил и сказал, что он будет ходить на четырёх лапах. А другие четыре он будет держать на весу!
Выслушав, веник Лежебока, к изумлению присутствующих, сказал:
— Мне и одной лапы не надо. Я и так прожил бы, лишь бы был рот! Кстати, скоро ли ужин? — посмотрев на Черноручку, поинтересовался он.
Все вытаращенными глазами посмотрели на рот Лежебоки, как на диковинку: он им широко зевнул и прямо у всех на глазах счастливо уснул, не получив ответа.
— Не хочу ходить на четырёх лапах! — сказала голова клоуна и, запустив в потолок два отчаянных фонтана горьких слёз, жалобно принялась вспоминать своё пропавшее любимое гуттаперчевое, гибкое туловище с ловкими руками и быстрыми ногами, умевшими отбивать чечётку и танцевать всякие танцы. А какой на нём был костюмчик! Красочный, почти карнавальный, с бездонными карманами и тайничками для фокусов, шуток и забав. И ещё часы были с кукушкой, и квакающая гармошка, и велик на одном колесе, и кольца с булавами для жонглирования, и шапка-невидимка, и сапоги-скороходы, и томик с весёлыми и печальными стихами...
— Где были-то? — искренне изумилась Занозка. — Я ничего не видела!
— В карманах! — сквозь плач отвечала ей несчастная голова, и фонтаны у неё из глаз ещё пуще били в деревянный потолок старой лесной избушки.