- Ну, приступим, - нервно сказал один из чиновников, сцепив ладони...
Глава 18. Дождливый вечер (часть 3)
(Продолжение. Начало здесь )
- Ну, приступим, - нервно сказал один из чиновников, сцепив ладони. - Дорогие наши горожане, перед вами — самый первый в нашем Городе троллейбус…
Тут чиновник осекся. В толпе послышались смешки — и вот уже все собравшиеся возле Университета увидели, в чем дело. Над кабиной водителя светилась цифра четыре.
- А почему четыре? - недовольно обратился чиновник к Архитектору. Архитектор пожал плечами.
- А сколько надо было? - в тон чиновнику осведомился он.
- Один, разумеется! - воскликнул другой чиновник. - Это ведь первый троллейбус! И первый маршрут!
- Извините, - Архитектор скупо улыбнулся. - Я не подозревал, что у муниципалитета есть своя магия чисел. Цифра четыре приносит удачу и лично мне она очень даже симпатична, но вы сможете в любой момент ее заменить.
Чиновники переглянулись. Заменять было не на что и некому, к тому же это привело бы к еще большей задержке торжественного события; а потому на неправильную цифру решили махнуть рукой.
Архитектор и глава муниципалитета подошли к парадной пурпурной ленточке. Сверкнули ножницы.
Горожане предполагали, что огромный троллейбус стронется с места плавно и величественно, будто лайнер; считали, что он будет куда тише трамваев, ведь греметь и звенеть в нем нечему; к тому же, достоверно было известно, что как трамваю необходим вагоновожатый, так троллейбусу нужен шофер.
Поэтому то, что случилось, повергло собравшихся в ступор. Троллейбус номер четыре взревел, как раненый зверь, и прыгнул вперед. Архитектор и глава муниципалитета едва успели отскочить в сторону, как машина с воем скрылась в переулке, ведущем в сторону кладбища. Водитель вместе с блестящей фуражкой остался стоять как столб посреди улицы.
- Ч-что это? - заикаясь, вопросил глава муниципалитета, когда к нему вернулся дар речи. - К-куда он?
- А я почем знаю? - Архитектор нетерпеливо пожал плечами. - Вы ведь сами дали мне такое задание — создать транспорт, который едет куда угодно, не завися от рельс! Вот он и поехал!
С той поры многие смельчаки отваживались покататься на злополучном троллейбусе. Кто-то доезжал до Рыночной площади, кто-то — до пристани, некоторых уносило на окраины. Приключение, впрочем, было не совсем безопасное — троллейбус следовало подкараулить и поймать, и далеко не всегда это удавалось по той простой причине, что никто не знал, где и когда он останавливается — а происходило это каждый раз по-разному. К тому же порой храбрецов находили лишь спустя неделю — если проклятый транспорт в течение этого времени не желал делать остановки, ведь выпрыгивать из него на ходу было слишком опасно. Кое-кто утверждал, что троллейбус иногда едет по вовсе незнакомым местам, и на картах-то, вполне возможно, не обозначенным. В общем, когда улегся ажиотаж, количество желающих прокатиться на злополучной «четверке» стало неуклонно стремиться к нулю. И надо ли говорить, что других троллейбусов в Городе так и не появилось?
Лежа в темном сарайчике, Яшка размышлял над словами профессора. Тот считал, что троллейбус — это досадная ошибка Архитектора. Но дядюшка Пафнутий, услышав от мальчика эту легенду, рассмеялся.
- Так им и надо! - припечатал он. - Хорошо он проучил муниципалитет за скупость!
Вспомнив эту фразу, Яшка вздрогнул — перед каморкой, откуда ни возьмись, возникла высокая грузная фигура.
Мальчик не сразу узнал в ней дядюшку, а узнав — кинулся из сарайчика прочь
- А, это ты, - произнес Пафнутий Пантелеймоныч, как показалось Яшке, довольно сердито. Помощник старшего дворника оробел было, но дядюшка продолжил:
- Хорошо, что догадался не сидеть под дождем. Заходи, сейчас будем ужинать…
Ужин сегодня был скудный — краюха хлеба, оставшаяся с обеда, да кусок ветчины. Старший дворник, конечно, не баловал племянника разносолами, но тяжелая чугунная сковорода прижилась в его крохотной кухоньке недаром — готовить Пафнутий Пантелеймоныч умел быстро, просто и вкусно. Так что в этот вечер Яшка уныло давился бутербродом, искоса поглядывал на хмурого, будто осенняя туча, дядюшку, и гадал, что же такого из ряда вон выходящего могло произойти за недолгое время, прошедшее с обеда.
Удивление мальчика после скудной трапезы только усилилось. Вместо того, чтобы не медля ни минуты отправиться к скверу Читающей — куда они и так уже довольно сильно запоздали — Пафнутий Пантелеймоныч тяжело опустился на табурет и уставился перед собой. Молчание повисло в комнате на несколько томительных минут. Яшка воображал себе всякие катастрофы — начиная введения муниципалитетом комендантского часа и заканчивая абсолютным и полным упразднением дворников в Городе, но слова, произнесенные наконец-то его дядюшкой, прозвучали как гром среди ясного неба.
- Уезжаю я, - неохотно произнес Пафнутий. - Не знаю, надолго ли.
«А мне — домой,» - промелькнула у мальчика мысль, и тоска навалилась на хранителя метел. Нет, он конечно скучал по семье, да и жизнь в Городе оказалась совсем не такой захватывающей, как он себе представлял. Никаких чудес на каждом шагу с ним не случалось, это верно, но полная книг Библиотека, Университет, подземельные этажи, да бублики, в конце-то концов! Ко всему этому Яшка успел привязаться, а обиднее всего было, что из всех увлекательных вещей, что окружали его, он успел увидеть лишь крохотную часть… Даже Предания еще не дочитал!
Видя вытянувшееся лицо своего помощника, старший дворник нахмурился еще пуще.
- Ты остаешься, - сурово бросил он. - И, признаться, я тебе не завидую, потому что работы будет много. Ты по-прежнему обязан открывать чулан, выдавать инвентарь, а после окончания работ принимать имущество обратно и запирать накрепко замок. К тому же, трудиться на уборке улиц тебе придется больше прежнего. Никанор останется за старшего — с одной-то рукой ему только указания и раздавать. На тебе, как и раньше, Университетский двор, а главное — ты без старшего, самостоятельно должен убирать сквер! Справишься?
Яшка немного подумал. Махать веником и складывать листья и мусор в мешки он уже вполне наловчился, но необходимость делать это в гордом одиночестве его немного смущала, особенно в вечернее, по-осеннему темное время. Впрочем, мимо сквера допоздна сновали прохожие, да и от кладбища он был удален…
- Справлюсь, - ответил хранитель метел, твердо глядя в глаза дядюшке. Тот кивнул, тяжко вздохнул, достал из кармана какое-то письмо и погрузился в чтение.
- Дядя Пафнутий, а что случилось? - решился спросить Яшка.
Страший дворник грозно сверкнул очами.
- А вот это и случилось! - рявкнул он, потрясая письмом. - Сынок родимый объявился, вспомнил о родителе! Мало ему, окаянному, что бросил наше семейное дело, мало, что из Города подался неведомо куда — теперь он собрался, видите ли, жениться! Жениться! Молоко на губах не обсохло, а туда же! А спроси меня, на ком? А я тебе скажу — знать не знаю! Вот это порядки!
От возмущения голос Пафнутия Пантелеймоныча прервался. Яшка, пораженный известием о наличии у него двоюродного брата, остался стоять столбом.
- Ну, ничего, - пропыхтел наконец старший дворник. - Я вот поеду к нему да поговорю по душам. И дурь эту из него как ветром выдует.
Хранитель метел содрогнулся — говорить «по душам» с дядюшкой ему бы не хотелось. А Пафнутий Пантелеймоныч снова крякнул с досадой:
- И подумать только! Именно накануне Самой Темной Ночи!
© Анна Липовенко
#чердачок со сказками
Продолжение следует.
Другие сказки:
Отпуск Кощея ( начало сказки )
День Рождения Лешего (цикл "Тридесятый лес. Короткие сказки")
Шапка, дрожжи и жизненный опыт (цикл "Сказками сыт не будешь")
Большая и маленькая (часть первая) (цикл "Тридесятый лес. Короткие сказки")