Увидеть человека в реале после двух с половиной лет виртуального общения – это шок. А ей - семнадцать и она представляла себе супергероя. И вдруг появляется он – невысокого роста, вихрастый какой-то, в очках, засаленная маска на физиономии. Что сказать ему? Она предательски низит глаза. Ещё минута-другая и найдётся благовидный предлог - раствориться в толпе, ускользнуть, разочароваться в тупой серой реальности.
Но парень, виновато улыбнувшись, протягивает букетик дешёвых, купленных в электричке и изрядно помятых жёлтых цветов.
- Как у Булгакова! - его хриплый, ставший уже родным голос, как-то не вяжется с несколько пришибленным видом провинциала.
Растерянность в её глазах - «Не читала»
Её маленькую, зябкую ладонь он берёт в свою – тёплую и немного шершавую. Они идут по грязно-жёлтой плитке. Одинаковые лица в белых масках текут навстречу, мокрые голуби снуют под ногами, порыв ветра рвёт из рук лёгкий зонтик.
Что она в нём нашла? За что зацепилась?
Верит в то, что говорит! Знает, чего хочет! Этого достаточно, чтобы влюбиться? Кажется, никто уже ни во что не верит… С хотением дело обстоит ещё хуже.
- Теперь каждый уважающий себя человек просто обязан думать о спасении мира!
У худенького мальчика в очках на удивление густой по-мужски тембр голоса. И рука у него твёрдая - крепко сжимает её тонкие, холодные пальцы. Он всё время что-то говорит.
- …искать новый способ взаимодействия с нашей планетой! Может быть это смешно… но… я попробую спасти мир!
Мир плеснул прямо в лицо, мутной жижей из-под колёс нагловатого джипа – «Очнись, глупец! Это уже было, было, было…»
Не обращая внимания, он поднимает вверх левую руку, даже останавливается, желая высказать то, о чём много думал, чему решил посвятить всего себя без остатка. Сквозь круглые линзы пронзительные голубые глаза смотрят не на неё, а куда –то мимо или внутрь. Нижнюю часть лица скрывает маска. Да уж, Робин Гуд 21-вого века.
- Мы должны эволюционировать! Но это не значит стать более счастливыми или умными, или… святыми. Эволюция состоит в том, чтобы становиться всё более сознательными! Так, кажется писал Вербер, а он ведь прав! Как думаешь?
Маша кивает. Она согласна. Что-то в нём всё-таки есть. Какая-то сумасшедшинка исходит от этого тщедушного «ботаника» с робингудовскими замашками. Ростом он маловат – да. Ну что ж, Наполеон тоже, говорят, был маленького роста…
Молодой человек всё продумал до мелочей. Колледж, универ, диссертация…. И всё это не ради себя, не ради выгоды. Ради мечты! Стать учёным, чтобы менять человечество в лучшую сторону.
А Маша жила на свете просто так. Нет, конечно, у неё были свои желания, но все какие-то мелкие, смешные: исправить бы досадную горбинку на носу, купить щенка, влюбиться по-настоящему… Испытать нечто большее, чем «рыбья жизнь». Немного огня…
Вот у мальчика Вани из бывшей деревни Белая этот самый огонь почему-то был, а она всегда немного мёрзла. Даже в самую страшенную жару, когда асфальт плавился её пальцы, оставались прохладными. Как то, ещё до всей этой эпопеи с коронавирусами, они с мамой были в Гоа и там один смешной дядька в зелёном тюрбане с совершенно европейской внешностью всего за доллар раскрывал всем желающим секреты их кармы, кажется… Или чего-то там ещё... Среди прочего, маловнятного, брахман поведал, что её, Машина стихия – воздух, именно поэтому она и мёрзнет, всегда чего-то ищет, сомневается, увлекается, в общем ей по жизни не хватает силы воли, концентрации внимания и тепла.
Может поэтому они до сих пор вместе? Хотя его огонь не раз хотелось просто задушить...
Он карабкался к своей мечте с упорством муравья. Через спальник в хостеле с жадными до жизни тараканами, бесконечные волны карантинов, через выходные и праздники, затерянные где-то между квадратных коробок из-под жёлтых, остро пахнущих пицц и гниющих фруктов. Был добровольным участником всех оплачиваемых медицинских экспериментов и даже, почётным донором! «Всё в топку!» - вот его девиз. Разрываясь между лекциями, сессиями, бесконечными подработками и Машей, он стал похож на Буратино – нос заострился и выдвинулся вперёд, оставляя позади впалые щёки и лихорадочно блестящие голубые глаза в круглых очках.
Встречались они поначалу не часто. Примерно, раз в две недели. Гуляли, ели мороженое в маленькой кафешке. Маша тоже училась. На филологическом. Мальчиков на курсе было мало – всего два. Один уже успел развестись. Якобы, от молодой жены он ушёл к другу.
- Ряды гетеросексуалов редеют с каждым днём, - прокомментировал инцидент Ваня, - это нормально. Видишь ли, когда общество удовлетворило свои базовые потребности начинается новый этап. Механизмы воспроизводства саморегулируются. В недалёком будущем большинство станут бисексуалами.
- А ты? – краснея, поинтересовалась Маша.
- Я ещё не знаю, - честно признался он, - понимаешь… себя надо встретить.
- А ты разве ещё не встретил? – удивилась девушка, - ведь ты чётко знаешь, чего хочешь.
- В этом плане – да. Но… человек – он, как слоёный торт. В нём столько всего намешано. Вон, почитай Юнга.
С Юнгом тогда не сложилось. Очередная волна эпидемии унесла мать. От первых признаков заболевания до звонка из морга прошла всего неделя.
Двадцать дней изоляции в пустой квартире, наедине с вещами матери: её халат, небрежно брошенный на кресло, чашка с недопитым чаем, последнее сообщение в вацапе: «Не забудь полить цветы!» - вот и всё, что остаётся от жизни? Это покруче Юнга и всей этой хвалёной психологии. Нет, не слоёный пирог – бесформенный кусок теста! Вот кем была она на самом деле.
Смартфон разрывался, пока разрядившийся аккумулятор не прекратил его напрасных усилий. Взорвать торжественную пустоту ему так и не удалось. Плотные шторы на окнах отсекали назойливый дневной свет. Из признаков внешней жизни, пожалуй, оставался лишь гул лифта за стеной.
Слоняясь из угла в угол, Маша пыталась думать о матери, о себе. Наверное, мать ни о чём не жалела, ведь в сущности она жила для себя. Родила для себя. Без всякого патриархата. До последних дней занималась йогой. И для своих восьмидесяти с хвостиком выглядела совсем неплохо. Если бы не этот бразильский штамм... Кто знает, ещё лет двадцать, или того больше она бы прожила…. Ведь у неё даже до кардиостимулятора не дошло, и ни одного протеза, не считая, конечно, зубных… Мать была феминисткой до мозга костей. Её любимое выражение:
«Женщиной не рождаются, ею - становятся!» Понимать это следовало так – выбор только за тобой. В век высоких технологий - сожительство с мужчиной, скорее минус, чем плюс.
Тишину разорвал неприятный писк домофона. Машинально глянула в квадратное окошко камеры и нажала кнопку.
От него пахло дождём, как тогда - при первой их встрече.
- Ты-ы-ы? Я же на строгой изоляции. Ты с ума сошёл! Как же… Как же… А штраф?
Вместо ответа он нашёл её губы. Горячо и больно втянул их в себя. Издал то ли стон, то ли рык.
- Ну!
«Воздуху нужен Огонь!» - фразочка брахмана ковырнула память, и на самом деле, впервые в жизни ей по-настоящему сделалось жарко. Она теснее прижалась к нему. Шептала:
- Спасай меня, меня!
И уже оказавшись на диване просила:
- Не останавливайся!
К счастью, он не остановился. Всё остальное стало не важным. Изоляция, штраф, эпидемия, феминизм, морг.
Потом она встала и молча собрала в пакет вещи матери. Подняв рулонные шторы, обнаружила зарождающийся день. Тот самый день, когда у неё появился муж. Они оба поняли это сразу. - это главное. Закрепить право собственности можно будет позже.
( Продолжение следует) - здесь!
Иллюстрация - авторская работа белорусской художницы Натальи Мурашко.
Начало истории - тут!
2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть, 6 часть.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!.