Старый дом с угловой башенкой под куполом, крытым жестью. Архитектор забыл о горгульях или химерах, обычно они поддерживают такие башенки, или сидят рядом, а может, и не забыл, в зоопарке, если видишь дупло в клетке или домик, понимаешь, что он не пустой, даже ощущаешь запах того, кто там прячется, а если уж так хочется знать, кто там, смотришь на табличку, закрепленную на клетке. Иногда Полина чувствовала запах, проходя мимо дома с башенкой, тяжелый запах зверя, может, кошек из подвала.
Башенка была одна в здании. Кому-то она досталась. Ни у кого больше в доме не было башенки. Есть дома, где мало балконов. Они в этих домах очень маленькие. На любом из таких балконов поместится только один человек, и тому будет тесно. Но балконы достались не всем. А есть двухэтажные маленькие дома, построенные за царя Панька, так в них всего один балкон, большой и широкий, на втором этаже. Остальные жильцы в доме живут без балкона. Наверное, это был чей-то особнячок, на одну семью, но потом революция, национализация, в доме живут поколения тех, кто тогда вселился — четыре семьи, они не понимают, почему обделены балконом, почему судьба так не справедлива к ним, почему одним балкон, а другим — ничего, и объяснения о том, что когда-то это был один дом им не понравится, они спросят, почему при дележе квартир, комнат, нам не достался балкон, почему мы не там, где балкон. Делало ли обладание квартиры в башенке кого-то особенным?
Кричит чайка. Откуда она здесь? В городе есть река. Но в жилые кварталы чайки редко залетают. Чайка висит в воздухе на одном месте, кричит на одной ноте, как раз над куполом башенки. Полина думала, что в такой башенке обязательно случится что-то очень необычное, что-то произойдёт. Приблизительно в то же время её посетила идея о стартапе. Что было первичным — снять квартиру в башенке или придумать стартап? Идея в общих чертах казалась яркой, богатой. Детская игрушка. Аквариум, в нём будут плавать управляемые осьминоги и рыбы. Полина думала о том, как это будет выглядеть, и как это сделать, когда бросила на пол комнаты свой брезентовый мешок с вещами. Мешок ей казался гораздо удобнее чемодана. Кожаный ремешок, стягивающий горло мешка делал его, как ей казалось, стильным. Чемодан предполагал порядок. Мешок бесформенный, его можно наполнять, небрежно бросая в него вещи, в него много помещается. Что в нём? Помимо её одежды, компьютера, — карандаши, она любила рисовать и чертить на бумаге, страховочный карабин, ещё кое-какая мелочь. Полина подвинула стол к окну. Достала из мешка бумагу, карандаши. Села за стол, как она предполагала, под купол. Также сидели и смотрели в своё окошечко другие съемщики до неё — прислуга или студент сто или более лет назад, а на столе у него книга раскрытая, как сейчас лежат наброски и бизнес-план Полины. Он тоже мечтал, что сделает что-то выдающееся, нужное всем, разбогатеет.
О том, как Полина придумает стартап, разбогатеет, ей мечталось легко. Идея казалась упругой, не просто воздухом, стоило только подумать, например, какого цвета будут игрушечные рыбы в её аквариуме, какая у них будет чешуя, как радость заполняла грудь, мысль отталкивалась от всего четкого, определенного, и неслась куда-то к облакам. Как раз в окно было видно облако, снизу прямое, вверху кучерявое, как перья взбитой перины, если снять с неё наперник, облако и есть перина, сдерживаемая не тканью, а каким-то непонятным усилием, на самом деле понятным, этому учат в начальных классах, в это же время ученики перестают читать сказки, но верят своему воображению чаще, чем тому, что узнали когда-либо в учебниках. Облако висит низко. С крыши высотного дома, наверное, можно достать до облака. В горах есть ведь места, где идёшь по тропе, и мимо проплывают облака. Эта тропа вполне может быть на том же уровне, что и крыша высотного дома.
Полина набрасывала на бумаге башенку, в которой сейчас находилась, остро ощущая высоту и одиночество, — всего пятый этаж, скажет кто-нибудь, окрестные здания в один уровень, но над ними возвышается купол башенки, в ней чувствуешь себя изгоем, кем-то, кто не со всеми, потому что крыша твоя самая высокая в округе, все соседи проживают ниже тебя, между облаками и землей только ты, отсюда и чувство одиночества.
Ночью стал накрапывать дождь. Полина сидела и слушала, как дождь скребет то ли по подоконнику, то ли по крыше. Будто маленькие птички пытаются удержаться коготками, вот одна из них соскользнула и поехала вниз. Нет, эта птица побольше будет, потому что коготь не просто скользит, а точно борозду вспахивает, вспарывает крышу, воображение Полины. Определенно, что-то крупное съезжает, бьет крыльями, большими, жесть крыши гнется.
Если это птица, то не страшно, если сорвётся, с такими-то крыльями, но она хочет удержаться. Когда лапы скользят, и кажется, безвариантно свалишься в пропасть, а под каждой птицей пропасть, вспоминаешь, что у тебя есть крылья. Дождь пошёл сильнее, теперь Полина явственно различала дробь капель и скрежет когтей о жесть. Дождь сбивал листву с деревьев, обламывал ветви, шумел в стоках, и пытался столкнуть птицу, а в том, что это птица, Полина не сомневалась: в размытом свете фонаря она увидела, как перед окном мелькнуло крыло с перьями, грудь, покрытая чешуей.
Раньше, когда Полина часто проходила мимо этого дома, она засматривалась на купол до того, что перед глазами появлялись тени, не удивительно, солнце в глаза, блики на жестяном куполе. Темные пятна эти были похожи на птицу. Полина тогда подумала, что если бы птица прилетела и села на купол, её никто не заметил бы, потому что горожане редко поднимают голову. Днем птица искала бы укрытие, пряталась бы под куполом, там и свила себе гнездо, снесла яйца. Полина стояла, смотрела снизу, представляла, как огромная птица карабкается на крышу, как она пролезает под купол, должен же быть какой-то выход на крышу, как вьёт там гнездо из вещей, забытых на чердаке.
Совсем такую же птицу Полина видела на других башнях, химеру или горгулью, какие-то из них поддерживали крыши и балконы, через других с крыши обрушивался сток, только те были сравнительно небольшие, эта тенью накрыла чужие крыши и сны, царапала крышу, смотрела на город огненными глазами, выискивая что-то или кого-то, чтобы принести своим птенцам, совы мышей носят, кого принесёт химера — чью-то тоску, несбывшуюся надежду, она чует. Покормит птенцов и куда-то улетает.
Когда Полина смотрела, стоя на улице, на башенку, то думала о том, что эта башенка похожа на многие другие башенки, придуманные и существующие, нарисованные художниками и сфотографированные. Поднявшись в эту башенку, она могла оказаться в любой башенке мира. Стоя на другой стороне улицы, Полине нравилось представлять себя, сидящей в этой башенке. Полина сняла там квартиру, хотя были варианты дешевле, выгоднее в расположении. С хозяйкой Полина договорилась быстро. В её распоряжении оказалась полукруглая комната с большим окном. В тот вечер Полина и решила, что вместо аквариума она сделает дом с башенкой и птицей на крыше.
Это была не единственная полукруглая комната, в которой пришлось побывать Полине. Но в отличие от комнатки в башенке — она оказалась в большом зале, палате в больнице, старом здании с паровым отоплением, где мощные стены, высокие потолки, широкие лестницы, — купец-меценат, на чьи деньги построили больницу сто лет назад, не поскупился. Дом, в котором Полина сняла квартиру, такой же старый, добротный, в одно время с больницей строился, там лечили, здесь жили, Полина поняла, что квартира когда-то была гораздо больше, в ней не было прихожей, сразу начиналась комната, находившаяся как раз под куполом, потом, дальше был санузел, кухня тоже была в комнате. Как-то нарезали когда-то большую квартиру с помощью стен и перегородок на несколько квартир поменьше, вот и получилась среди прочих эта комната с башенкой под куполом. Башенка досталась именно Полине. Полукруглая комната с окошком, зато нет углов.
В больнице Полина думала, что главное — нужно выздороветь, с остальным как-то справится. Как оказалась в больнице? Ей неудачно зуб запломбировали. Тогда всё как-то пошло юзом. Она придумала стартап. Мечтала о том, как разбогатеет. Вместе с картинами успешного будущего у Полины появились сомнения: а как ничего не получится. Но ей казалось, что у неё получается. Рисунки и чертежи вышли такими удачными, что ей хотелось оставить их себе. Она привыкла к ним, перекладывала с места на место, рассматривала, искала новые варианты, что-то поправляла, что-то доделывала. И вот так взять и отнести их кому-то — бизнес-ангелу, которого надо было ещё найти. Удивительно, но это оказалось самым простым. После встречи с бизнес-ангелом она пошла в поликлинику запломбировать зуб. Вечером почувствовала дискомфорт. Или что-то другое.
Вообще говорят, мозг не различает душевную и физическую боль. К дискомфорту это, наверное, тоже относится. Она выпила обезболивающее. Зуб перестал ныть. Полина села за свои чертежи, рисунки.
Спонтанно нарисовала на стене фигурку человечка, сидящего на качелях — промышленного альпиниста. Она увидела его через несколько дней, как вселилась в башенку. Полина возвращалась из магазина. На уровне третьего этажа сидел парень на какой-то досточке, похожей на качели. Он красил стену. Была ли у него страховка, Полина не заметила. Наверное, была. Полина увидела только, как он спокойно водит кистью по стене, а под ним ездят машины, идут люди. Ему не кажется его положение чем-то странным, вот так висеть между небом и землей. У Полины рабочее место за столом, другие люди спешат в офисы на тротуаре, а над ними сидит, точно на качелях, промышленный альпинист. Думал ли он, когда карабкался на скалы, что это станет его профессией? Вряд ли. Как бы его расспросить. Да он и не скажет ничего. Он нашёл своё равновесие и сейчас по-прежнему карабкается, только не на скалы, а на стены. Наверняка он смог бы подняться и на эту стену, взобраться на купол её башенки. Тогда же она захотела тоже взбираться на стены. Записалась на скалодром. Снаряжение взяла в прокат. Инструктор объяснил ей, что и как делать. На тренировочной стене занимались спортсмены. Успехи у Полины были скромными. Она несколько раз смогла подняться на пару метров. Болела спина, дрожали руки-ноги. Она смотрела, как другие ловко и уверенно поднимаются на самый верх стены. Решила, что со временем у неё тоже получится.
Она ещё не закончила работу над игрушкой-башенкой, а думала уже об ангел-агенте. Думала о том, как будет проводить презентацию. Надо говорить так, чтобы убедить постороннего человека. Башенка-игрушка была конструктором, её можно было разобрать и собрать. К ней крепилась птица. Полина придумала несколько мест для птицы: под крышей, на стене, будто она карабкается, на куполе. А зачем она туда лезет, чуть ли не каждый вечер? Под куполом у неё будет гнездо. В нём два птенца. Птица будет похожа на орла, такая же большая, или лучше на химеру, которая могла поддерживать купол, балконы, как архитектурная деталь. Полина оставила на стене дома несколько креплений для химеры, чтобы она могла карабкаться и заглядывать в окна. Нужно подготовиться к встрече с бизнес-ангелом. Построить свой разговор с ним так, чтобы он внимательно выслушал. Полина боялась встречи с ним. Собиралась отдать ему самое ценное — свой труд, мечты, надежды. Пренебрежительный тон или невнимание убили бы её. Только бы выслушал. Вечером, прислушиваясь к зубной боли, потихоньку подкравшейся, Полина услышала и другой шорох, скрежет, только шёл он не с крыши, — откуда-то из-за окна. Будто человек, карабкался на стену. Полина так прислушивалась, что начала испытывать напряжение в руках. Легко было представить человека, взбиравшегося куда-то наверх, а после пары занятий в спортивной секции скалолазания Полина знала, куда надо поставить ногу, когда нужно подтянуться на руках. Только тогда это была тренировочная стена, под ней были маты, а теперь всё было всерьёз. На высоте любой ветер кажется шквальным. Жмешься к стене. У того, кто поднимался наверх, страховки не было, только мешок за спиной, такой, как у Полины сейчас в руках, брезентовый, прочный, она достала из него карабин, который купила для страховки. Видение не оставляло её. Зачем ему мешок? — думала Полина. Она мысленно видела, как человек забирает из гнезда птенцов, усаживает их в брезентовый мешок. Уносит. Что он будет с ними делать?
С бизнес-ангелом она познакомилась в секции альпинизма. Разговорилась с человеком, карабкающимся на стену, как и она. Полина и не ожидала, что так легко может всё получиться, он сказал, что инвестирует в проекты, она сказала, что у неё как раз есть такой. На следующем занятии она принесла ему папку со своим стартапом. Зуб болел, но она принимала обезболивающее. Через день бизнес-агент сказал, что в её стартапе ничего интересного и нового нет, это обыкновенная игрушка.
Возьми, птица, мою тоску, отнеси её своим птенцам, а птенцов и нет, и царапается птица, вспарывает когтями мозг, ищет, где её дети, которых унёс тот человек. Полина не знала, воруют ли птенцов орла из гнезда, сможет ли тот человек вырастить их и натренировать, как тренируют соколов, охотиться. Только на кого, какую добычу хотел получать тот человек, как растил бы этих птиц, кормил бы их, посадив на кожаную рукавицу. Но это в том случае, если бы ему удалось бы унести птенцов. А если птица будет искать их, взмоет над городом. Ему не укрыться от её взгляда. Где Полина слышала клекот орлов? Птица, химера клекочет также? Когда человека накроет тень огромных крыльев, он поймёт, что ему не убежать, а ей не отнять у него её птенцов, потому что они в мешке, который у него за плечами. И если птица столкнёт его, то он упадет вместе с птенцами.
В тот же вечер Полина отправилась в стоматологическую поликлинику, работающую круглосуточно, вырвать этот зуб, потому что обезболивающее больше не действовало, щека и шея опухли. В поликлинике ей дали направление и спросили, доберется ли она до больницы сама или ей вызвать скорую помощь. Полина отправилась в больницу сама. Там дежурный хирург сказал ей, что она остается, и через час ей сделают операцию. Зуб удалили на операционном столе.
Полина вернулась в башенку через пару недель. Кроме операции потребовалось лечение, которое она прошла в той же больнице, полукруглой палате. Выздоравливающие шутили, когда кто-то их навещал и приносил яблоки: «вы бы ещё орехов принесли». Вернувшись в свою башенку, Полина с тоской подумала о больнице. Там было весело. Здесь она раскрыла свою папку с материалами по стартапу и разложила на столе чертежи. Обычная игрушка, ничего выдающегося. Полина спалила чертежи в тазике. Подумала, что просто выбросить в мусоропровод не сможет. Ей потребовалась акция, на которой не будет зрителей, кроме неё. В этом она ошибалась.
Именно тогда, когда Полина сидела в башенке над городом и жгла свои чертежи, снова появилась эта огромная птица, химера. Она волновалась, скреблась. Полина понимает, что птица ищет птенцов, её красный глаз, в котором отражается огонь, пожирающий чертежи, горит. Тот человек, что унёс птенцов, как объяснить химере, что это не Полина унесла её птенцов? Химера смотрела на него через Полину и видела, как он сажает в брезентовый мешок её птенцов.
Химера раскрывает страшный клюв, чтоб разбить стекло. Полина даже не видела лица человека, который унёс птенцов. Не означает ли это, что его лицо ей слишком хорошо знакомо? Так бывает во сне или под гипнозом, когда гипнотизёр помогает пострадавшему вспомнить злодея и говорит, кого вы видите? А тот, кто под гипнозом отвечает, что видение отворачивает лицо. Почему тогда птица сразу не хватилась птенцов? Не огонь ли от горящей бумаги отразился в её глазах? Что сейчас видит птица — человека, крадущего её птенцов, Полину, жгущую свой стартап, башенку и птицу. У того человека лицо Полины? Полина видит себя со стороны, сидящей в башенке, или это она отражается вместе с костром в глазах птицы? К Полине приходит понимание, что она — и есть тот человек, и та птица. Спастись невозможно, потому что ни один из троих не выпадает из этого круга. Полина смотрит в глаза птице и начинает делать набросок на бумаге: башню, птицу на башне, замахнувшуюся клювом на стекло и себя за стеклом, делающую рисунок.