Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 49
История с вишней на этом не закончилась. Галина пришла к старшей дочери через неделю. Прошла на кухню и взволнованно заявила:
— Танька, я чё пришла-то, ты поди даже и не догадываешься.
— Да откуда мне знать-то, мам, ты же к нам только мыться приходишь.
— Помыться я тоже не прочь, есть вода-то горячая? — тут же переспросила мать Татьяну.
— Есть, будешь, так пойду, включу.
— Нет, — отказалась Галина, имея горький опыт потопа соседей, — сама включу, как мыться соберусь — я ещё от прошлого раза не отошла, до сих пор, как вспомню, так вздрогну, но я не о том.
— Мам, говори, не томи, — попросила Татьяна, предчувствуя душой что, мать должна сообщить что-то неприятное. Она насторожилась и стояла как вкопанная, на всякий случай придерживаясь рукой за стену.
— Скажи Алёнке, чтобы она ко мне во сне не приходила.
— Чего?!
— А вот чего, слушай, да не перебивай, — повысила голос на дочь Галина, — ка́жную ночь она мне снится и не по разу и говорит: «Баба, тебе не стыдно: ты для меня горстку вишни пожалела?» А я прям спать теперь не могу, что только за напасть такая.
Татьяна выслушала мать и недоумённо покачала головой, приходя в себя от услышанного, чтобы не захохотать, а потом, попыталась её вразумить:
— Мам, ну ты сама-то подумай головой, как она в твои сны приходить может?!
Галина вскипела от возмущения:
— Может, ещё как может! Танька, я ведь тебе правду говорю, а ты мне не веришь. — она помолчала немного, а потом призналась. — Кустик вишни я для Ирки оставила. Подумала: мало ли, из деревни Ирка вернётся да вишни пои́сть захочет, а она приехала — одну ягоду съела и лицо скривила. Говорит: «Ешь сама свою кислятину». Будто бы у свекрухи вишня слаше, и не поймёшь её: то ли правду говорит, а то ли мне на зло. Так я сегодня всю вишню обобрала да вам принесла, может, хоть спать после э́нтого буду.
Татьяна внимательно выслушала мать, а потом не сдержалась и прыснула со смеху. Галина смотрела на дочь и не понимала, почему она смеётся. С обидой она выговорила ей:
— Смеёшься над матерью, а меня уж как от ветра качать начало из-за недосыпа, а ты не веришь мне знать-то…
— Да верю, но и не смеяться — сил нет. — призналась Татьяна и предположила. — Совесть — это тебя мучает, а Алёнка моя тут не причём. Что же ты ей полстакана вишни пожалела… Эх, мама, мама.
Галина чувствовала, что есть правда в словах дочери и сказала в сердцах:
— Да сроду не жалела, а тут прямо как бес попутал… И меня ведь можно понять.
— Можно, но сложно, мама. — ответила Татьяна и посоветовала, — Ты бы хоть нервы сходила проверила, может быть, лекарства тебе какие бы прописали.
— Да я уж чё только не пила, даже чертополох не помог, а он ото всего помогает. А она снится и всё тут, хоть не спи совсем, одно своё талдычит: «Баба, тебе не стыдно: ты для меня горстку вишни пожалела?» Ну какой уж тут после э́нтого сон, Танька. Прими меры, Христом Богом прошу.
Татьяна позвала дочь с улицы, Алёнка пришла вместе с Тёпкой. Тёпка сходу забежала на кухню и обгавкала бабушку, та собак боялась, как огня и сразу закричала:
— Танька, убери её от меня пока не искусала, — отмахиваясь сумкой, она проворчала. — На кой чёрт в квартире собаку завели, да ещё таку злющую. То ли дело у нас Кабысдох был, да вот сдох жаль. А умнющий-то какой был — не то, что ваша шавка.
Алёнка взяла Тёпку на руки, собачка продолжала лаять на бабушку.
— Баба, не ругайся, Тёпка хорошая! Она с тобой здоровается так, вот и лает.
Татьяна попросила дочь:
— Алёнка, закройка её в комнате, а то бабушка боится. Она тебе ягод принесла.
— А каких? — закрывая в комнате собачку, переспросила Алёнка.
— Вишню.
— Так у неё же вишни нет? — для вида задала вопрос Алёнка, отлично зная, что вишня у бабушки была.
— Есть, она говорит, что для случая была припасена. Иди на кухню и бабушку успокой, а то она места себе не находит.
Алёнка вернулась на кухню, бабушка сидела на табуретке и лила слёзы.
— Ты чего, баб, ревёшь? — спросила Алёнка.
— А то ты не зна́шь… — с ехидцей в голосе ответила бабушка.
— Нет, не знаю…
— Ты во сне мне снишься и стыдишь за вишню, — поведала бабушка.
— А это точно я?
— А кто ещё-то? Внучка-то у меня одна, — ответила бабушка и горестно покачала головой, а потом достала из сумки двухлитровую банку с вишней. — Тебе принесла, ешь и больше не снись мне.
— Спасибо, баб, но я вишню твою не хочу. Мне мама с папой ведро насобирали, и я наелась во как, — Алёнка провела ребром ладони под своим подбородком.
— Брезгуешь, что ли, моей вишней?
Внучка хотела сказать: «Да!» — но не решилась. Немного помолчав, она сказала:
— Нет, спасибо, но мне вишню не надо, — и вышла из кухни.
Галина испуганно посмотрела на дочь и посетовала:
— Танька, она меня так со свету сживёт. Ты бы хоть её и́сть мою вишню заставила, ли чё ли?
Татьяна решительно заявила:
— И не подумаю: я что в неё насильно, что ли, твою вишню пихать должна, ты что такое говоришь-то, мам?
— Танька, а мне-то чё теперь делать прикажешь? Спать-то ведь надо как-то. Ещё повторится такое, крапивы нарву и по заднице её отхожу, чтобы неповадно было.
— Мама, ты в своём уме?
— Так уж и сама не знаю — неделю не сплю, — ответила мать Татьяне.
Алёнка вернулась и уверенно сказала:
— Баба Галя, я не умею приходить к тебе во сне.
Услышав это, бабушка тут же возразила:
— У бабы Шуры значит научилась, та тоже так делала, когда наказать кого-то хотела, а теперь вот ты начала. Да было бы из-за чего — из-за вишни. Я же её не для себя оставила-то, а для Ирки: дитё у неё будет, — нашла слова в своё оправдание Галина.
«Не будет у Ирки дитя», — вдруг отчётливо ощутила Алёнка, но промолчала. Невольно она увидела будущее и предупредила:
— Баба, когда Ира ляжет в больницу, скажи ей, чтобы она дяденьку врача слушалась и не стеснялась и всё будет хорошо.
Бабушка испуганно смотрела на Татьяну, а потом спросила:
— Тань, о чём э́нто она?!
— Да так, языком мелет, — отмахнулась рукой Татьяна, — нашла кого слушать: там все врачи и акушерки бабы, сроду мужиков не бывало. Всё у Ирки отлично будет, я вон четверых родилá и хоть бы что, а уж одного-то она как-нибудь да роди́т, в себе ведь не оставит.
— Дай-то бы бог… — Галина перекрестилась, и вспомнив про петуха, достала его из сумки и положила на стол. — Я петуха давеча тюкнула, а и́сть его не могу. Ирке предлагала, так она отказалась, говорит: «Он у тебя старый, его не проварить». Может, вы съедите?
— Съедим, конечно, вот спасибо! — обрадовалась Татьяна, — А я как раз голову ломала что сварить, а тут целый петух. С картошкой потушу в жаровне — за милу душу съедят.
Алёнка взглянула на тушку петуха, завёрнутого в газету, и мысленно решила: «Вы ешьте, а я не буду. Мне петуха жалко».
© 25.06.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного романа.
Продолжение 50 Без Николашки я тебя отсюда не заберу
предыдущая глава 48 Мама, папа, я вас люблю
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Дело-то свойское