Проповедь протоиерея Димитрия Смирнова на отдание праздника Пятидесятницы и неделю Всех Святых о том, что мы все должны быть благодарны Богу за то, что Он показал нам путь, готов нас утешить и обещает нам жизнь вечную вместе с Ним.
Ну вот мы вплотную подошли ко дню завершения пентекостального цикла богослужений Русской Православной Церкви. Начиная с недели Мытаря и фарисея мы пели Триодь Постную, потом праздновали Пасху сорок дней. Путь довольно долгий и даже в чём-то трудный, особенно для начинающих. Каждый пост – это есть подготовка человеческой души ко встрече со Христом, потому что цель поста не диетическая и не такая, чтоб человек в чём-то себя ущемил, а совсем другая. Это для того, чтобы, угнетая нашу плоть, мы освобождали свой дух и тем самым почувствовали лучше и молитву, и Евангелие. Это особое время церковного года, чтобы мы, как ученики Христовы, через испытания, страдания, лишения, пусть в миниатюре, но пришли к Воскресению Христову, которое мы тоже переживали во время Страстной седмицы. И потом Красная Пасха раскрыла нам свои объятия, и сорок дней мы её праздновали, потом Вознесение Господне, потом Святая Пятидесятница, Сошествие Святаго Духа на апостолов, которое мы молитвенно переживали. Ну а теперь финал. В чём он заключается? А вот этот финал, день, когда мы празднуем память всех святых – это есть квинтэссенция смысла христианской жизни. Каждому христианину это очень важно понять, и Церковь через богослужение, особенно через его важнейшую и центральную часть, которая есть Великий пост и пентекостальный цикл Святой Пятидесятницы, нам изъясняет наглядно.
В чём смысл крещения человека? К сожалению, я за 37 лет ни разу не услышал ответа от людей, которые собираются креститься или крестить своих детей. Вопрос очень простой: зачем? Они отвечают: «Ну, как же? Вот у меня бабушка была крещёная, прадедушка», я говорю: «Ну это как-то аргумент не очень сильный». Можно список продолжить, у меня это любимый список: Гитлер, Ленин, Карл Маркс, Дзержинский, Надя Крупская – все крещёные. Даже, не поверите, Максим Горький или, там, Даниил Андреев, или Анни Безант, или Блаватская, или Николай Рерих – все крещёные. И что? Ничего. Просто в преисподней место гораздо ниже, потому что с крещёного спрос гораздо больше, чем с некрещёного. Потому что крещёный человек или сам, или за него крёстные дают обеты, что со дня его крещения он отрекается от сатаны и всех его дел, и всех его слуг (бесов) и сочетается со Христом, и одному Ему будет служить всю жизнь, а жизнь отдаст за Христа. И вот завтра, начинаем сегодня с вечера, мы прославляем всех людей, совершивших это, которые за две тысячи лет накопились в Церкви. Мы их называем древним словом «святые». Почему? Потому что они стали учениками Христовыми, и в их сердце пришёл Господь Дух Святый, и они жизнь строили не по тому, как люди живут, как их учили мама с папой, не как их учили партия и комсомол, не как их учил коллектив в школе, на работе, в армии, нет, а как их учила Церковь и как их учило Святое Писание. И они не просто учились, а выучились, они сдали экзамен. Некоторые сдали экзамен ценою своей жизни. Им достаточно было даже просто на словах отречься от Христа, и их бы отпустили на волю, по крайней мере убивать не стали бы. Таких случаев было несколько, они описаны, когда ведут группу священников, стоят с винтовкой: «Так, ну, есть Бог?», – «Есть» – стреляют, ставят следующего: «Ну, есть Бог?», – «Есть». И так всех расстреливали, и ни один не убежал. А перед таким выбором ставили не только священников и дьяконов, но и мирян, и регентов церковных хоров, и певчих, и старост, и сторожей. Все люди церковные подлежали истреблению как люди, которые, не боясь смерти, отстаивают то, что новая религия, которую принесли на нашу землю люди, приехавшие из Швейцарии – неправда, что никакого светлого будущего, кроме лагерного садизма, они построить не могут. Они разорители и лжецы, вместо благополучия, они построили большую тюрьму, распространили её на всю нашу страну и на половину Европы. Ну, где больше, где меньше, но христианство притесняли везде то с большей силой, то с меньшей. Но гонение, его следы и в чём-то продолжение его сохраняется до сих пор. Ну, какой-нибудь простой вопрос: «Вот, на Красноармейской улице…» – странное название, да? Эту улицу, что, строила Красная армия, что ли? Нет. Просто этот храм отняла Красная армия, сделали во дворце академию Жуковского, а храм сделали складом. В южном приделе лежала рыба, картошка и мясо, алтарь был забит масляными и разными другими красками, в центре лежали гвозди, шурупы в ящиках, всякие железки. А вот что было в северном приделе, я забыл уже, прошло всё-таки четверть века. А сейчас? Сейчас храм передали. Для чего? Чтобы нам попользоваться. Мы и пользуемся. А он чей? А он принадлежит государству, которое его и разломало. А мы на наши, опять же, церковные деньги его восстановили и иконы привезли неимоверной ценности. Одна икона Господа Вседержителя стоит столько, сколько весь храм целиком. И продолжаем реставрацию. Вот одна женщина заказала икону, завтра будем освящать, ещё одну подарила. Роскошная икона, современная, вновь написанная, совершенно блестящая икона. А храм принадлежит тому самому государству, которое в лице своих людей, бывших у власти, уничтожало всё здесь. То есть ещё пока до передачи в собственность тому, кто построил, дело не дошло. Если б Анне Нарышкиной сказали: «Ты сейчас храм строишь в честь своей внучки Машеньки, а пройдёт время, и его государство отберёт себе, тут будет склад Военно-воздушной академии», она тут же бы стройку прекратила и лучше где-нибудь построила в Швейцарии или в Дании, в Европе же много везде православных храмов. Так что это ещё окончательно не прошло, в любой момент даже чисто юридически можно опять забрать. Какой-нибудь указ, печать. Вот люди всякие ларьки построили, всякие магазинчики. Указ мэра – и бульдозеры подъезжают и всё ломают. «А у вас незаконно», – «Ну как? Вот подпись Вашего предшественника, вот печати. Мы-то думали, законно, мы деньги вкладывали», – «Какие деньги?!». Так что на самом деле, конечно, даже если в собственность передадут, это ничего не меняет. Если тому, кто держит власть, это угодно, он и собственность может отнять. «Национализировать» это называется.
Гонение сейчас ослабло, и это, конечно, случилось не за наши с вами заслуги. Все наши труды, чтобы вернуть остов этого храма – это то, что все наши прихожане по моему призыву маршалу Шапошникову написали около восьмисот телеграмм. Когда он отказался бомбить Белый дом, его тут же сделали министром обороны. Я говорю: «Давайте напишем, поздравим его и попросим». Он так обрадовался, что он теперь министр, а не просто военно-воздушный генерал, что написал резолюцию: «В две недели освободить». Всё под метёлочку вынесли и освободили. Здесь лампочка висела одна, такая большая, по-моему, пятисотка. Мы поставили два стула, на них водрузили икону и совершили первую благодарственную Божественную литургию. Но в этом деле участвовали и те святые, которые выстояли самые тяжёлые гонения. Не как у нас. Это, по сравнению с теми временами, даже гонениями нельзя назвать. Ну так, кое-что потерпим, но, в общем, это так, условно. Такой свободы, как сейчас есть у Церкви, тысячу лет в России не было. У нас народ не очень способен учёные книжки читать по истории, но если почитать историю Русской Православной Церкви (а самая краткая – это том в три пальца толщиной), то мы это сумеем обязательно почувствовать.
История нашего народа неразрывно связана с Церковью. И даже вот в этот период последний, когда церкви закрывали, взрывали, священников расстреливали, всё равно неразрывно связан с Церковью. Потому что всё равно люди, хотя и забыли зачем, и до сих пор не могут вспомнить, все были крещёные. И даже я, когда был ещё молодой священник, крестил всяких деятелей из Кремля и со Старой площади потихоньку. Всё там: «Батюшка, пожалуйста, мы Вам заплатим». Я говорю: «Да я вообще ни в чём не нуждаюсь». Как стал священником, так живу, как при коммунизме. Что только со священниками ни делали, но ни один с голоду не умирал. Ну, только если в тюрьме, тут уж ничего не поделаешь. А так народ всегда прокормит. Чтоб батюшка голодал! Поэтому батюшки редко худенькие. Народ всегда накормит, последнее принесёт, поделится, от детей оторвёт, а батюшку накормит. Потому что понимает и чувствует эту неразвержимую связь.
Церковь каждого из нас призывает именно к святой жизни, чтоб мы стремились к этому. Главное – это не кредит отдать, главное – это не устроиться на хорошую работу, главное – не в том, чтоб внучок там в какой-то институт поступил. Это не главное. Не зависимо от того, вдова ты, невеста ли, старуха или ты инвалид, военный ты или врач, конюх ты или дворник, главное только одно – ты святой или нет. Если ты не святой, ты должен к этому стремиться всею душой своей, всем телом своим, всею крепостью своей, всем своим умом ты должен этого хотеть (см. Мк. 12, 30). Блаженны алчущие и жаждущие правды – только они Бога узрят (см. Мф. 5, 6-8). А остальные? А остальные просто зря ходят. Церковь существует не для того, чтобы всех накормить, напоить, устроить, помочь, посоветовать, а может, даже и денег дать. Это всё можно, но Христос кровь проливал не для того, чтобы у нас была здесь на земле счастливая жизнь. Это невозможно, потому что мы живём среди людей, для которых всё, что я вам сейчас говорю, является безумием. Мы для них сумасшедшие. А они живут, как люди живут. А как люди живут? Да как собаки. Поэтому если мы делаем выбор, шаг ко Христу делаем, мы должны от всего того, чем живёт этот мир, отгребаться, отплывать, держаться подальше. И так и детей воспитывать. Какая разница, кончил он школу, не кончил он школу, поступил ли в институт, не поступил? Главное – он вырос у тебя христианином или подлючей скотиной? Вот это важно. Важно, чтобы он был добрым христианином. А если он будет добрый христианин, он всегда будет и дворником хорошим, и руководителем завода хорошим, и губернатором. Никто его никогда за взятки не посадит. Ему это как-то в голову не придёт. Как это другой человек трудится, а он, христианин, будет с него взятки брать? Да это же просто бандитизм! С чего бы? Что, жалования мало?
Мы изучаем жития святых, мы их прославляем. В России такой обычай возник давно, с самого начала, древний обычай – дают имена в честь святых, для того чтобы ребёночек возрастал, чтобы молился своему небесному покровителю, чтобы он ему подражал в своей жизни, чтоб у него всё время был пример перед глазами не папы, не мамы, потому что это далеко от совершенства, а каждый чтобы перед глазами имел святого человека, для того чтобы и самому, имея перед собой такой образ, стремиться к святости. Жизнь проходит очень быстро. Сколько ты накопил или наворовал – это вообще не играет никакой роли. Это играет роль только в том, как тебя похоронят: гроб будет дорогой, как такой, в котором сейчас усопший лежит у нас в северном приделе, или самый простой. Но через пять лет откопайте, дорогой гроб такой же будет простой, потому что вся верхняя часть будет с землёй взаимодействовать, с почвенными всякими микробами. Всё это временно. Поэтому не важно, где ты будешь похоронен, какой стороной, чего подавать на стол. Чем люди озабочены, это обхохочешься. Важно только одно: как ты жил – по-христиански или нет? Чем ты руководился в своей жизни: заповедями Божиими или корыстным здравым смыслом? Что тобой руководило, что для тебя главное – то, что сказал Господь, или то, что принято у людей? Христианин должен быть, вне зависимости от того, кто это, мужчина или женщина, очень мужественным человеком, который плывёт только против течения, против всех, но не агрессивно, кого-то убивая, кого-то заставляя, на кого-то крича – нет, просто плывёт и светит, и показывает дорогу, куда плыть. Кто хочет – пожалуйста, за ним. Кто не хочет, плыви по течению, туда, вниз. Водичка вниз течёт. Куда? В преисподнюю. Каждый оказывается в преисподней не потому, что Бог его наказал за грехи. Нет, человек сам выбирает себе путь. Путь христианский – очень трудный. И то, что мы попостились – очень малый труд, но вот это первое усилие, которое человек предпринимает для того, чтобы соединиться со Христом.
Большинство людей приходят в Церковь за утешением. Потому что то, как жил человек, привело его к полному краху. Приходит, плачет: всё рухнуло, семья рухнула, друзья предали, с работы выгнали, обокрали. И что это, большие потери, что ли? Смотришь, как люди раньше жили… Я помню, даже как-то вам рассказывал лет двадцать назад, про одну Пелагею читал. Перед ней немцы поставили всех её детей, чтоб она сказала, где лётчик, который упал в лесу, а она знала, она его спрятала. И они начали расстреливать со старшего сына до младшего. И она его не выдала. И расстреляли её. А младший сын убежал, и это всё рассказал. Так Господь специально устроил. А их было, по-моему, семь человек. Святая женщина. Потому что не важно, сколько человек прожил. Конец – делу венец. Христос нас разве учит быть предателями? Нет. Но жизнь, бывает, заходит вот в такую острую фазу: вот сейчас убьём тебя, твоих детей, что ты выбираешь? Или предать раненого лётчика? Ну, подумаешь, мало ли лётчиков поубивали! При организации наших побед очень много поубивали. Во всяком случае, никто никогда не жалел никаких ни лётчиков, ни артиллеристов. Отношение было чисто прагматическое – как к военной единице. Но христианин должен жалеть. И вот, она сделала такой выбор. Её никто не прославляет, икон не пишут, но можно ей молиться, она великая святая, не меньше чем София, мать Веры, Надежды, Любови, которая, когда её девочек истязали, ходила вокруг них и приговаривала: «Только не отрекайтесь от Христа!». Хотя, конечно, было страшно больно.
А наша жизнь сытая, благополучная. Нам даже не надо дом отапливать. Какие-то дяди добыли какого-то газа, сделали другие дяди котельную, нам уже поступает тепло в батареи, мы только ворчим, если что-то не вовремя или слишком жарко. Уже так привыкли, а лучше сказать, обнаглели, уже забыли, как дрова колются, а это ещё совсем недавно было. То есть мы-то люди не очень благодарные и всё время чувствуем, что нам кто-то должен. Не нам кто-то должен, а мы все должны Богу. Мы должны быть безмерно благодарны и за храм, и за Евангелие, и за то, что Он для нас сделал, показал нам путь, и за то, что Он готов нас утешить. То, что Господь нам предлагает – не хоромы, не богатства, не здоровье до двухсот лет. Нет, ничего этого Господь не обещает. Он обещает нам жизнь вечную вместе с Ним. Это поважнее и подороже. И надо прожить жизнь так, чтобы нами руководили заповеди Божии. Поэтому по завершении вот этого длинного богослужебного цикла, к концу которого мы подошли, мы и празднуем день Всех Святых.
Спаси всех Господи!
Дорогие братья и сестры! Мультиблог - большой многолетний проект протоиерея Димитрия Смирнова для распространения его слова. Также по благословению отца Димитрия здесь публикуются проповеди и выступления священников, разделяющих его взгляды. Для того чтобы для вас ежедневно выходил качественный материал, работает большая команда людей. Почти для всех это основная работа. Поддержите дело батюшки Димитрия, сделайте посильное пожертвование. Это поможет так же активно функционировать и развиваться нашему блогу.
Мультиблог существует только благодаря вашей поддержке. Мы очень нуждаемся в вашей помощи для продолжения этого миссионерского проекта.
