Начало можно прочитать здесь: часть 1, часть 2 и часть 3.
Прямо напротив его лица с тёмной, в лохмотьях пыли кирпичной кладки свисала густая паутина. Паук, крупный и пузатенький, поймал кого-то в свои сети и теперь интенсивно работал челюстями. Это было, похоже, единственное живое существо здесь, в каменном склепе.
Сильно саднило щёку и ныла спина. Мужчина повернул голову, горевшую огнём, и уперся лбом в стену. Голове стало легче, а вот в области шеи появилось какое-то неприятное ощущение, будто в неё упёрлись шилом и медленно проворачивали. Он вернулся в первоначальное положение, тяжело дыша.
Сидеть было неудобно и холодно. А, самое главное, он не мог понять, что произошло. Он шёл на работу в салон. А дальше… Дальше удар и темнота в глазах. Очнулся он уже здесь. Только вот где – здесь? В паучьем царстве. Кстати, неплохой эскиз бы вышел.
Перед прикрытыми глазами ясно возник рисунок – неровные края паутины и в сторону тонкая нить, на конце которой паук, тянувшийся лапками… Нет, ну, в таких условиях думать о работе… Он что, с ума сошёл? Надо решать, как выбираться отсюда. Парень слабо пошевелился и услышал какой-то скрежет, доносившийся со стороны. По полу медленно поползла узкая полоска света, расширяясь в его сторону…
***
Он сел на постели с закрытыми глазами, желая вынырнуть из сна, который его беспокоил. Кажется, ему постоянно снится какая-то дорога. Нет, атмосфера внутри сна ему определённо нравилась – он ощущал дуновение жаркого ветра, запахи растений, шорох камешков под подошвами, звуки разноголосых птиц. Но вот преодоление крутого подъёма, опасность неясного рода, исходившая словно со всех сторон, и странный разговор, в который вовлекали помимо его воли…
Наконец, мужчина открыл глаза – настырный звук будильника не оставил шансов. А он надеялся, что воскресенье… У него была одна особенность – умение моментально выныривать из сладкой дрёмы и переключаться на дела. Вот и сейчас он уже стоял под душем, а через пять минут пил кофе в тесной, но уютной кухне. Может, и не столько уютной, но удобной и привычной – здесь всё было на местах, всё было под рукой.
Вадим Григорьевич отчего-то чувствовал себя превосходно, словно неделю провёл в отпуске. Он быстро оделся и сбежал по широким ступеням подъездной лестницы, толкнул дверь и шагнул в свежее солнечное утро.
На работе он сразу взялся за дело – цифры, цифры, цифры… Диаграммы и графики… За пять минут до окончания рабочего времени Вадим Григорьевич ещё раз пробежал глазами подготовленные статистические данные и, убедившись, что всё готово, отправил отчёты по инстанциям. Удовлетворенно нажал «Завершение работы», закрыв предварительно все окна на рабочем столе компьютера.
Где-то сбоку выросла фигура начальника:
– Вадим Григорьевич, надо бы сегодня задержаться. У нас новая форма отчетности. Разобраться не помешает и подготовить ещё… – договорить он не успел.
Ответственный прежде работник звонко щёлкнул кнопкой и, на ходу накидывая плащ, скороговоркой проговорил:
– Извините, сегодня никак не могу. Рабочее время вышло, а я к дочери хочу заехать. Давно не виделись. У неё скоро день рождения – надо же узнать, что ребёнок хочет в подарок, – и махнув на прощание рукой, Вадим Григорьевич скрылся за стеклянными дверями.
Нинель Павловна, дородная дама в обтягивающем цветастом платье и с неизменным ярким маникюром на пухлых красивых пальцах хлопала лихо завитыми ресницами:
– Нет, я ничего не понимаю… Что происходит? Это наш Вадим Григорьевич? Я сколько лет работаю, привыкла: прихожу, Вадим Григорьевич на рабочем месте, ухожу – он на рабочем месте. Чтобы он когда-то не то что пораньше, а вовремя ушёл, я такого и не припомню…
***
Бывшая открыла сразу, будто только его и ждала, стоя за дверью. Сказать, что на её лице отразилось удивление – ничего не сказать.
– Ты? Каким ветром… – и осеклась – из комнаты выбежала дочка.
Анечка замерла, глядя на отца и переводя взгляд на мать. Она заметно подросла с тех пор, когда он видел её в прошлый раз. Когда это было?.. А ведь ей скоро уже шесть лет.
– Анютка, Нютка моя, – воскликнул Вадим, присел, раскидывая руки, и дочка бросилась навстречу. Обвила ручонками за шею, задышала в ухо. Его солнышко, его лучик… Как мог он так долго не видеть ребёнка…
– Что ещё за Нютка? Анна, иди в свою комнату! – из спальни показался «новый отец». – Мне надо поговорить с… дядей.
– Это не дядя, – девочка насупилась и выкрикнула. – Это мой папа! – она из-под смешной своей длинной чёлки каштановых волос, таких же, как у матери, только густых и вьющихся непослушными колечками, поглядывала на взрослых выразительными серыми глазами – его, Вадима, глазами – и теребила в руках любимую куклу. Наконец, она пристроила игрушку на обувную полочку, тихонько лепеча, словно что-то ей объясняя.
– Сколько раз я тебе говорила не перечить взрослым, – вступила бывшая. – Сказано тебе, Аня…
Вадим совершенно не хотел конфликтов и потому сказал примирительно:
– Мы всего лишь сходим погулять в ближайший сквер. Надеюсь, у меня есть такое право…
– Папа, самокат можно? – Нюта уже сияла в предчувствии прогулки.
– Конечно, бери. Надевай курточку и выходи, я догоню. Тебе помочь?
Когда за дочкой закрылась дверь, Вадим повернулся к бывшей жене.
– Оль, давай без обид, по-хорошему. Пару раз в неделю буду приходить. Скучаю по Нютке. Она же и моя дочь, а я ей родной отец. Что там между нами произошло… неважно. Давай ребёнка не впутывать.
Он скользнул взглядом по некогда близкому человеку. А она всё так же хороша, будто и не изменилась. Вот только этот холеный молодой мужик, что рядом с ней, который стоял, нагло скалясь, и не думал уйти… Что она в нём нашла? Впрочем, неважно...
Наконец, новый муж удалился в комнату, когда Ольга что-то негромко ему проговорила. Вадим невольно думал о том, что начиналось у них с женой всё неплохо. Вспомнил, как они ждали ребёнка, как волновались, как радовались рождению маленькой. Как он боялся взять на руки крохотное тельце, как сидели у кроватки, когда она болела, как вместе гуляли, как…
А потом уже, позже начались размолвки, ссоры, возникло какое-то недопонимание. И вот они уже отдалились друг от друга, жена всё время была недовольна – то ей не хватало денег, то внимания, то ещё чего. Почему так произошло? Он и сам не знал.
– Дай какую-нибудь кофточку, вечером прохладно, – попросил он бывшую.
– Надо же, какая забота… – Ольга съехидничала, но кофту выдала.
Когда Вадим ушёл, она всё ещё стояла в прихожей. Взяла машинально дочкину куклу с обувной полки. Нет, что и говорить, Вадик всегда был хорошим отцом, зря она так… Просто свалился, как снег на голову, когда вроде бы все его уже стали забывать. Удивительно, Анечка бросилась ему на шею, а она-то думала, та станет звать папой Феликса…
Они шли по аллее сквера – папа и дочка. Вернее, Нютка бежала вприпрыжку, крепко держа его за руку. В другой Вадим нёс самокат. Он остановился, поставил забавное средство передвижения – розовый, со звёздочками и зелёными колёсами, на котором Анечка уже научилась лихо гонять – вот же сорванец. Подхватил дочку на руки и закружил, закружил. Нютка заливалась смехом и прижалась к отцу. Так он и нёс её на руках, когда они вышли к аллейке цветущих яблонь.
– Папа, смотри, смотри, как красиво! Какие цветочки!
Вадим поднял дочь повыше, и она зарылась лицом в белые и розовые бутончики, вдыхая тонкий аромат. Лучи солнца дрожали в только-только распустившейся листве и отражались в волосах дочурки, а в глазах её плясали искорки. «Вот он, мой лучик света», – повторял отец.
– Ну что, давай кружок на самокате и домой. Мама, наверное, тебя к ужину ждёт.
– Пааап, а ты? Ты будешь с нами ужинать? – захныкала Нюта.
– Прости, солнышко, не могу. Но я скоро снова приду, сходим в зоопарк. Договорились? И ты расскажешь мне, что хочешь на день рождения, – подмигнул Вадим.
– А дядя… Феля говорит, чтобы я звала его папой. Но я не хочу. Он мне не нравится. Я видела, мама брала его телефон и смотрела. А потом они ругались.
– А вот подглядывать нехорошо, больше так не делай! – Вадим шутливо щёлкнул дочку по носу. – А то нос вырастет во-о-о-от такой длины, как у Буратино. – Та испуганно заморгала и тут же заулыбалась – папа ведь шутит. – Кто твой папа, ты знаешь, – и он чмокнул дочь в макушку.
Всю обратную дорогу он размышлял о прекрасном вечере, а дома уснул без сновидений и утром поднялся совершенно отдохнувшим. Правда, Вадим Григорьевич… проспал на работу. Возможно, первый раз в жизни. Когда он появился в офисе, его ждала немая сцена, достойная гоголевского сюжета. Все сотрудники бросили свои дела и обернулись ко входу. Никто не проронил ни слова, и в воздухе повисла напряжённая тишина, слышно было только звук работающей техники.
Вадим бросил на ходу какое-то приветствие и нечто вроде извинения и быстро прошёл к своему рабочему месту. Ещё несколько минут немая сцена продолжалась, прежде чем коллеги вернулись к работе. Но выражение лиц у них было такое, будто конец света близок…
Вечером в очередной раз случился дорожный коллапс, и Вадим решил проехать несколько остановок на метро, дабы преодолеть хотя бы частично пробки. Он протиснулся в вагон, прикидывая – остаться у дверей или пробраться внутрь. Разница было невелика – у двери толкались выходящие и теснили входящие, а в глубине стоять было неудобно. Он выбрал первый вариант, всё равно ехать недалеко.
Когда мужчина выбрался, наконец, на платформу и направился в сторону эскалатора, он вдруг заметил хозяина тату-салона. Тот сидел на скамье, видимо, в ожидании состава на своё направление, пристроив на колене сумку. Вадим подошёл:
– Сергей, приветствую!
– Здравствуйте, – взгляд татуировщика был каким-то… потускневшим.
– Как ваши дела? Удалось что-нибудь выяснить? Как продвигается работа по взлому студии? – Вадим присел рядом.
– Да какое там… – Сергей в ответ только махнул рукой. – В отделении сказали, шансов мало. В этой стороне дома квартиры ещё почти не заселены, да и ракурс неудачный для обзора. Даже если кто что слышал, то увидел бы вряд ли. Видимо, придётся всё распродавать, нечем платить по кредиту. Думал, дело пойдёт, а тут такое…
– Подождите, не надо руки опускать. Что собственно у Вас пропало? Каков урон?
– Панель разбита, монитор, – принялся перечислять татуировщик. – Стол стеклянный. А самое главное – унесли альбом с эскизами.
– А оборудование?
– Нет, это всё на месте…
– Сергей, вот видите! Ничего особо ценного не пропало. Ну, не будет у вас в фойе видео идти на экране – не страшно. Столик пока поставьте какой попроще. У меня, кстати, есть мебельщик знакомый, поговорю, может, он со склада без наценки что более-менее элегантное подберёт. Альбом, конечно, важен. Но ведь у вас есть дизайнер – Макс, кажется? У него же наверняка остались эскизы.
– Да, Макс… – протянул татуировщик. – В том-то и дело, что он не отвечает на звонки. И вообще, не выходит на связь. На работу не явился, хотя должен был…
– Вот это да… – присвистнул Вадим Григорьевич. – Так Вы думаете, он как-то в этом замешан?
– Уже не знаю, что и думать. Нового художника искать – так мне ему сейчас платить нечем, заказы пока отменил, после разгрома в салоне. Боюсь, уйдут клиенты…
Сергей обернулся на подошедший состав, привстал, но передумал и обратился к Вадиму:
– Мы ведь с Вами не первый раз встречаемся, а я даже не знаю Вашего имени…
– Вадим Григорьевич. Да чего там, просто Вадим, – ободряюще улыбнулся несостоявшийся клиент и неожиданно предложил. – У меня завтра выходной, могу заехать, подумаем, что делать дальше.
– А почему Вы мне помогаете? – удивился татуировщик.
– Да просто чувствую, история какая-то… странная… мутная она. Я вот к Вам в салон тоже неспроста зашёл. После расскажу. И потом… не люблю я непонятного. Если что-то не понимаю, то пока не разберусь, не успокоюсь. Ну, тогда договорились, – и мужчины распрощались, обменявшись рукопожатием.
Подписывайтесь на канал, оставляйте лайки и комментарии!