Пролог
« Добрый день. Хотя, нет, простите, но я не хочу лгать. Добрых дней в моей жизни уже не осталось. Но думаю, что каждый день, который я проживаю, не столкнувшись с убийцами, можно назвать частично хорошим. Я не знаю, чем закончится сегодняшний день. Возможно, уже через несколько минут я буду мертва, так и не успев ничего вам рассказать.
Здесь холодно. Мне пришлось укутаться двумя драными одеялами и натянуть на руки перчатки, чтобы совсем не замерзнуть. Стол – деревянный разваливающийся ящик. Свет от слабого фонарика, который я держу в зубах, потому что не знаю, как бы еще его закрепить. Ручка выскальзывает из пальцев, но перчатки я не сниму, иначе замерзну совсем. Лучше буду писать коряво и долго, но сохраню остатки тепла. (Простите меня те, кто найдет этот дневник, и кому придется все это расшифровывать. Я стараюсь писать аккуратно, честно).
Не знаю, стоит ли здесь называть настоящие имена. Но, пусть вам, незнакомцам, которые найдут эти записи, будет проще.
Меня зовут Клео. Вообще-то полное имя Клеопатра, но я его просто ненавижу и никогда не использую. Мои родители… Мои приемные родители - археологи. О том, что они мне не родные, я узнала совсем недавно. Марго и Алекс были, да и все еще, повернуты на Древнем Египте. И из-за их фанатизма я получила это идиотское имя. Не понимаю, зачем стоило так измываться над ребенком, которому пришлось ходить в школу вместе с Машами, Ирами и Сашами.
Соглашусь, сокращенно имя не так уж и плохо.
Моя жизнь перевернулась с ног на голову совсем недавно. Наверное, придется начать все с самого начала, чтобы вы поняли, почему я сейчас сижу на чердаке одной из пятиэтажек, хотя у меня есть своя квартира. Почему меня могут убить, а я даже не пытаюсь заявиться с этим в полицию. Еще бы, Их там больше всего. Не сразу, но я поняла, что выживать придется самой, и полагаться нельзя даже на таких, как я.»
1 глава
Помню, несколько лет назад мне на глаза попалось видео про необычных детей. «Дети-индиго» - значилось в заголовке. Дети, умеющие читать с закрытыми глазами, различать цвета. Один мальчик мог двигать небольшие предметы. Мне казалось это забавным надувательством до тех пор, пока я не увидела место, где жили эти дети. Загородная школа-интернат. Трехэтажное белое с желтым, ничем не примечательное, здание на участке у леса, огороженное кованым забором со старыми витыми узорами.
Камера двигалась по дороге, ведущей к крыльцу, и у зрителя возникало ощущение, что он сам направляется к этой школе.
В момент просмотра меня пробрала дрожь, и возникло странное ощущение, будто место кажется знакомым. Какие-то смутные воспоминания возникли расплывчатыми пятнами перед внутренним взором, но как только я попыталась ухватиться за них, рассмотреть получше, растворились в дымке времени. Что-то упрямо твердило, что я уже бывала в этой школе, но факты говорили об обратном. До шести лет я все время была с родителями в разъездах. Египет, Греция, Италия. Раскопки, музеи и снова раскопки.
Затем в шесть лет обычная школа. Мне пришлось некоторое время пожить с тетей. А после школы университет.
Интернат никак не мог втиснуться ни в один из промежутков времени.
Сейчас, оглядываясь в прошлое, я проклинаю свое любопытство и желание все выяснить. Лучше бы тогда я закрыла эту вкладку и выкинула видеоролик из головы. Нельзя было ворошить прошлое.
Пара недель до настоящих событий
Третий курс. Факультет журналистики. Сентябрь. Несколько месяцев, и мне стукнет двадцать один. Но я все еще чувствую себя маленькой девочкой лет шестнадцати, а заглядываю в паспорт и ужасаюсь цифрам.
Пустая темная квартира вечером уже стала для меня привычной. Родители со временем хоть и поубавили пыл к поискам приключений, но работу не бросили. Реже, но все с такой же охотой они отправляются на раскопки старинных храмов и гробниц, а я на несколько месяцев оказываюсь в гордом одиночестве.
Сижу за заваленным столом и бездумно листаю страницы сети в поисках интересной идеи для статьи, которую мне необходимо сдать через несколько дней. Рядом с настольной лампой возвышается гора из грязных тарелок. Смотрю на них и все откладываю мытье на потом. Все равно никто, кроме подруги, не увидит этого бардака. А она и так знает, что я не любитель частой уборки. Ну и зачем себя лишний раз изводить?
Я вылавливаю глазами слово «интернат» и тут же вспоминаю о давнем видео про детей-индиго и их школу. Вбиваю в поисковик ключевые слова и получаю только старый видеоряд, адрес и номер телефона. И все. Больше никакой информации, словно школа давно перестала существовать и осталась только в этом видео.
Набираю номер и жду ответа. Кажется, проходит вечность, когда мне отвечают.
- Да? – слышится раздраженный мужской голос в трубке.
- Здравствуйте. Это же школа для одаренных детей, верно? – не зная, как начать, интересуюсь я.
- Да, - коротко отвечает мне голос на той стороне, а потом спустя несколько секунд добавляет. – Была. Нет тут уже никого. Все развалилось. Вы что-то хотели?
- Меня заинтересовала ваша школа, хотела написать про нее статью, - честно признаюсь я, предчувствуя, что сенсации не будет.
- Тут не о чем писать, - злится мужчина, но потом замолкает и, словно обдумав, спрашивает у меня. - Как вы узнали об этом месте?
- Видео нашла в интернете, - отвечаю, но не понимаю, зачем ему надо это знать.
- А впрочем, приезжайте. Расскажу, что здесь было, пока мы не закрылись.
Такая перемена в настроении удивляла. Сначала он был против, но как только узнал про видео, почему-то согласился.
- Спасибо. Простите, а с кем я разговариваю?
- Иннокентий Алексеевич Бородин, я создал эту школу и был ее директором, пока нас не перестали финансировать.
- Сочувствую, - тяну я, ожидая, что бывший директор поинтересуется моим именем, но ему, похоже, все равно.
- Я подъеду к вам тогда, в субботу? - взглянув на свое расписание пар, предлагаю я.
- Да хоть сейчас. Приезжайте, коли интересно. Как ваше имя, кстати?
- Клеопатра Александровна Ключникова, - уже готовясь к недоверчивым восклицаниям, произношу я и морщусь, словно меня бить собираются.
- До свидания.
Он повесил трубку.
Обычно все переспрашивают, а этому мужчине, кажется, было абсолютно наплевать на мое имя. Представься кто-нибудь так мне, я бы подумала, что это шутка.
***
Тащиться одной в этот интернат не хотелось совсем. Кристина, моя подруга и одногруппница, согласилась, скрипя сердцем. Но категорически отказалась ехать без Эдика – своего парня. А я, превозмогая неприязнь к Эдику, позволила ей взять его с собой.
У нас с Эдиком взаимная нелюбовь. Причина простая – он тот еще бабник. А я таких на дух не переношу.
Каких-то год-полтора назад, когда Кристина нас только познакомила и вышла в магазин, он начал ко мне приставать. Получил звонкую пощечину. Потом надулся от обиды и попросил ничего не рассказывать Крис. Слово я сдержала, но пообещала, что если при мне что-то подобное повторится, он лишится своих детородных органов. После этого случая Эдик при мне ни разу не прокололся, наверное, поверил.
До сих пор не понимаю, как эти двое вообще сошлись. Крис – невысокая блондинка с уймой комплексов, постоянно сидящая на диетах, каким-то образом смогла подцепить Эдика – высоченного, под два метра ростом нарцисса с глуповатыми шуточками, считающего себя неотразимым во всех спектрах. Ему почти двадцать пять, уже пару лет, как закончил вуз, но все продолжает сидеть на шее у родителей и девушки.
Крис носится с ним, как с маленьким, все верит, что он ищет работу. Наивная. Да я заходила как-то к ним. Он, не переставая, рубится в компьютерные игры. А как только у Кристины хватает сил ему что-то высказать, начинает закатывать истерику, мол, она его не любит, а он изо всех сил ищет работу. А то, что ему еще никто не ответил, так это они плохие, а он вообще ангел во плоти.
Меня тошнит от их отношений. Она души в нем не чает, а он пользуется ей, как прислугой. Мне бы не лезть в это. Но однажды сил промолчать не хватило, и я все высказала Кристине. Та только обиделась на меня и пару дней дулась и не разговаривала. Наверное, опять Эдик насоветовал. Больше я ей ничего не говорила. Сама теперь пусть решает, не маленькая.
И вот мы тащимся в школу-интернат. Почти всю дорогу в автобусе Эдик не переставая ноет, что мы теряем время в пустую, что все равно ничего я там не найду, и материала на статью не хватит. Конечно, лучше бы он продолжал сидеть дома и бездумно пялиться в экран компьютера.
В двенадцать часов дня мы стоим школьной калитки. Дергаю ее. Закрыто.
- Отойди, - фыркает Эдик и несколько раз с усилием тянет на себя, затем толкает. И соглашается. – Действительно заперто.
Раздраженно закатываю глаза, но молчу – обещала Крис, что не буду цепляться. Вместо этого набираю номер Иннокентия и жду, когда он подойдет к телефону.
- Алло?
- Здравствуйте, Иннокентий Алексеевич, это я - Клео, мы с вами созванивались пару дней назад. Я статью собираюсь написать. Вы нам не откроете?
- Совсем забыл про вас. Подождите. Сейчас пошлю кого-нибудь.
Несколько минут мы стоим в полной тишине около старого ржавого забора.
- У меня от этого места мурашки по коже, - признается Крис, и я с ней полностью согласна.
Обветшалое здание, пожухлые клумбы, на которых ничего давно не растет. Дверь школы открывается и к нам по дорожке спешит мальчик лет шести-семи. На нем отутюженная школьная форма, лакированные ботиночки. Выглядит как обычный школьник. Только у меня волоски на руках дыбом встают, словно этот ребенок излучает опасность.
- Разве, ты не говорила, что школа закрылась? – бормочет Крис, испуганно глядя на мальчишку. Она вцепляется в руку Эдика и прижимается к нему всем телом. Зная Крис и ее бесстрашность, я усмехаюсь про себя. Обычная уловка, чтобы хоть как-то привлечь внимание парня. Тот в свою очередь окидывает ее взглядом и как-то неловко похлопывает рукой по макушке. Держись, мол. Сам Эдик тоже заметно струхнул. Я отмечаю это по его бегающим глазам.
- Спокойно, детишки, я вас защищу, - бойко говорю я, рукой отбрасывая назад темные волосы.
- Проходите, - взгляд мальчика пригвождает меня к месту, он кажется слишком взрослым для его возраста. Темно-синие глаза смотрят куда-то вглубь меня, словно рентгеновский луч, просвечивают все тело, сканируя.
- Можно я тут постою? - тихо шепчет Эдик, прижимаясь к Кристине.
- Нет, милый, мы все идем, я не просто так выслушивала твое нытье весь путь, - говорю я ему, первым заталкивая на территорию школы.
- Тебе сколько лет? – улыбаясь, интересуется Крис у паренька, шагающего рядом с нами.
- Шесть, - кратко отвечает он, больше ни о чем не распространяясь.
- А нам сказали, что школа закрыта. Что же ты тогда здесь делаешь? – Кристина все пыталась наладить разговор с этим странным мальчиком, от которого и мне и Эдику хотелось держаться как можно дальше.
- Они думали, что если перестанут ее финансировать, все развалится. А мы перестанем собираться группами и постигать науки. Глупые, глупые люди. Они боятся нас, поэтому не хотят, чтобы эта школа существовала. Но мы все равно здесь. Все рано или поздно оказываются на этом пороге. Даже если не хотят, все равно приходят. Тебе вот тоже пришлось вернуться, - мальчик снова сканирует меня своим взглядом.
Дрожь проходит по всему телу. Теперь я почти уверена что не стоило сюда ехать. Жуткое место. Жуткий мальчик, говорящий вещи, которые не свойственны его возрасту. И что он имел в виду, когда сказал, что мне пришлось вернуться?
