- О цвете Луны
- О видимости звезд
- О стыковке
- О возможности встречи с АМС "Луна-15"
- О своей операции на шейных позвонках
Как пишутся воспоминания покорителей космоса? В СССР приглашали писателей, те писали мемуары первых космонавтов: идеологически правильно и без излишних подробностей. Специальные писатели знали, что и как писать. а под мемуарами космонавтов свои имена не ставили. В США мемуары астронавты тоже писали не сами, им помогали профессионалы. Но подписывались вместе. Майкл Коллинз услугами помощников не пользовался. Писал сам. Первое издание его главной книги: "Несущие огонь" вышло в свет в 1974 году с предисловием Чарльза Линдберга. Следующие издания в 2009 и в 2019 годах, к 40 и 50-летию полета на Луну Аполлона-11. Журнал Тайм назвал эту ее "самой лучшей книгой, когда-либо написанной астронавтом". Заслуженно.
Не уверен, что эту книгу перевели на русский. Искал, не нашел. А стоило бы. Книга большая и мы будем в ней искать ответы на вопросы, которые часто появляются в комментариях: где звезды, какой цвет грунта, как стыковались. Но и вообще интересные места и моменты.
_______________________________________________________________________________
Следующее наблюдение Коллинза, несомненно, очень понравится конспирологам, которые любят упирать на отсутствие автоматических полетов на Луну, на малые шансы успеха в столь рискованном предприятии, как полет к другому небесному телу всего через 8 лет после первого космического полета. Коллинз пишет:
- "Представьте себе кого-то, кто никогда раньше не ездил на машине. Не позволяйте ему сесть за руль, подготовьте его к поездке по Лос-Анджелесу вниз по автостраде Лонг-Бич, затем вверх по автостраде Сан-Диего в аэропорт. По пути позвольте ему совершить скоростной бросок, пусть он сменит колесо и продолжит ехать. Объясните ему правила дорожного движения, работу механизмов, принцип сцепления, тормоза и газа. Расскажите ему о красных огнях, о мигающих огонькам, о ярком свете приближающихся машин. Доверьтесь ему, пусть он совершит это путешествие в первый раз, и придет к цели, без единой царапины. Возможно, это притянуто за уши, но именно это мы сделали на "Аполлоне".
Что астронавты брали с собой на Луну? Думаете, ничего? Не совсем верно. Небольшое количество личных вещей можно было взять. Вот что повез с собой на Луну Коллинз. Правда, он не уточнил, эти вещи остались с ним в командном модуле, или они спускались на поверхность Луны.
- "Приходили люди, с которыми мы работали годами, и которые просто хотели поболтать и пожелать нам добра, или которые хотели, чтобы мы увезли какую-нибудь их маленькую безделушку на Луну. Если этот человек был сотрудником НАСА или подрядчика, и если объект был достаточно маленьким, я обычно соглашался, так как каждому из нас был предоставлен контейнер, который можно было заполнить личными сувенирами, принадлежащими нам или другим. На Аполлон 11 я принес тексты молитв, стихи, медальоны, монеты, флаги, конверты, броши, булавки для галстуков, знаки отличия, запонки, кольца и даже одну булавку для подгузника. Некоторые вещи принадлежали мне, а некоторые-другим. Единственным критерием было то, что предмет должен был быть маленьким,. А один джентльмен дал мне маленький полый боб длиной менее четверти дюйма. Внутри него было пятьдесят слоников, вырезанных из кусочков слоновой кости. Он планировал раздать их своим коллегам после полета"
А вот это просто находка - Коллинз говорит о цвете Луны. И говорит, вернее пишет, в 1974 году:
- "Как ни странно, Луна для астронавтов "Аполлона-10" выглядела иначе, чем для астронавтов "Аполлона-8". Астронавты восьмерки видели черное и белое, с оттенками серого, разделяющими их. Астронавты Аполлона-10, с другой стороны, видели много коричневого на лунной поверхности, светло-коричневого в полдень и более темного коричневого на восходе и закате. Фотографии с обоих полетов не сильно помогли в разрешении спора, поскольку, слегка изменив процессы проявления, можно было сделать поверхность серой, или коричневой, или даже зеленой. Это был небольшой момент, но он действительно возбудил мое любопытство. Как цвет мог измениться за пять месяцев? Как могли шесть наблюдателей разделиться так равномерно в своих ощущениях: трое против троих? Кто был прав?"
Что делали астронавты во время полета на Луну? 8 суток летали в скафандрах и в памперсах? Так представляют себе полет на Луну особо продвинутые конспирологи. Хотя тут же они добавляют, что, на самом деле, астронавты никуда не летали, они сидели в тайном бункере и пили пиво, а операторы снимали в студии кукол и манекенов. Как сочетаются в их головах эти два взаимоисключающих утверждения, мне не очень понятно. Но, думаю, там может сочетаться много всего. А что было на самом деле? А на самом деле астронавты сняли с себя эти скафандры сразу после взлета и выполнения еще нескольких операций. Коллинз пишет:
- "... до обеда остается еще несколько дел по хозяйству. Первый - приятный, когда мы вылезаем из наших скафандров. Мы помогаем друг другу расстегнуть и снять громоздкие костюмы, мечась, как три больших белых кита в маленьком аквариуме, ударяясь о ящики и приборные панели, когда мы боремся с громоздкой одеждой. Одну за другой мы снимаем их, аккуратно складываем и запихиваем в сумки для хранения под центральным диваном. Теперь это место кажется намного больше, потому что наши тела меньше и бесконечно удобнее. Мы одеваемся в белые нейлоновые комбинезоны из двух частей."
А звезды? Что там со звездами? Мириады и мириады, как представляют отдельные граждане? Майкл Коллинз сразу после того, как они вылезли и убрали скафандры, должен заняться навигацией и скормить бортовому компьютеры позицию нескольких ярких звезд. Он это делает. И далее пишет на интересующую нас тему:
- Выйдя из тени Земли, мы оказываемся под постоянным солнечным светом. В некотором смысле, существует также постоянная темнота, потому что это зависит от того, в какую сторону смотреть. По направлению к Солнцу не видно ничего, кроме его ослепительного диска, в то время как на другой стороне просто черная пустота. Звезды есть, но их нельзя увидеть, потому что при солнечном свете, заливающем космический корабль, зрачок глаза непроизвольно сужается, а свет от звезд слишком тусклый, чтобы конкурировать с отраженным солнечным светом, поскольку оба они попадают в глаз через крошечное отверстие, образованное суженным зрачком. Нет, чтобы увидеть звезды, зрачку нужно позволить расслабиться, открыться достаточно широко, чтобы звездный свет сформировал видимое изображение на сетчатке, а это можно сделать, только заблокировав солнечный свет. С практической точки зрения это означает установку металлических пластин на все пять окон, а затем направление телескопа под точно правильным углом, углом, который не только удален от солнца, но и не позволяет солнечному свету отражаться от структуры LM или CM в поле зрения телескопа. В этих условиях глаз медленно “приспосабливается к темноте”, и более яркие звезды постепенно появляются из пустоты. Через несколько минут знакомые узоры созвездий становятся узнаваемыми (при условии, что вам посчастливилось иметь знакомые созвездия в той части неба, которую вы были вынуждены использовать, чтобы избежать солнечного света), теперь навигатор может продолжить свою работу."
Чем занимались астронавты, пока летели к Луне? По мнению конспирологов, это самое время для селфи. На фоне Земли в иллюминаторе, полет в невесомости снять, снять, как снимаете скафандр, как питаетесь, как... в туалет. В общем, много чего надо сделать. Коллинз, однако на этот счет имеет свое мнение - надо экономить силы к главному событию, ради чего, собственно, и летит Колумбия к Луне:
- Я пообещал себе и передал Нейлу и Баззу, что мы должны беречь нашу энергию в течение первых трех дней полета, чтобы быть в наилучшей форме для выполнения наших сложных задач на лунной орбите. Мы не должны приходить в восторг от открывшегося вида или оставаться взволнованными сегодняшними приключениями. Мы должны притвориться, что полет еще не начался, что он не начнется, пока мы не доберемся до Луны и не начнем подготовку к посадке. Все это легко сказать, но трудно сделать. К счастью, действительно помогает то, что мы все трое уже бывали в космосе раньше, и я ощущаю внутри КM чувство спокойной осознанности, а не ликование и опасения, которые, я уверен, заразили бы трех новичков. По мере приближения времени отхода ко сну (через четырнадцать часов после взлета, 10:30 вечера в Хьюстоне) мы приводим в порядок наш новый дом, тщательно устанавливаем каждый выключатель, закрываем окна чехлами, чтобы заслонить кружащееся солнце, и, наконец, растягиваемся в темноте. Нил и Базз лежат в легких сетчатых спальных мешках под левым и правым диванами; Я нахожусь наверху, на левом сиденье, с поясным ремнем, чтобы не уплыть, и миниатюрной гарнитурой, приклеенной к уху, на случай, если позвонит Земля. Мое колено уже чувствует себя лучше, и я с осторожным оптимизмом отношусь к нашей дневной работе. По большому счету, все прошло очень хорошо, и мы, кажется, на пути к Луне с двумя работоспособными транспортными средствами. В этой цепочке есть много-много звеньев, которые еще могут оборваться, но по крайней мере три из самых больших и хрупких (запуск, TLI, перемещение и стыковка) остались позади. Мы уже в пути, и нам необходимо выспаться."
В июле 1969 года к Луне летели не только американцы. Туда летела и АМС "Луна-15". Цель - взять лунный грунт и первыми привезти на Землю. Если бы это случилось, то лунные битвы сейчас велись бы несколько иначе. Но Луна-15 не смогла выполнить свою миссию. Разбилась где-то на орбите. А как относились астронавты к полету соперника? Совершенно спокойно. Так вспоминает Коллинз в интервью 1998 года, которое он дал в "Устрой Истории". Столкновение в космосе абсолютно нереально. Волноваться - дело политиков. А вот как он пишет здесь:
- Следующее, что я слышу, - настойчивый звонок Хьюстона. “Аполлон-11, Аполлон-11, это Хьюстон. Конец.” ” Доброе утро, Хьюстон, Аполлон 11“. "Вас понял, Аполлон 11. Доброе утро. Когда вы будете готовы принимать? 11, у меня есть пара небольших обновлений плана полета ..., а также утренние новости, я думаю. Конец.” Господи, никакого кофе, никаких удобств, просто достань ручку и бумагу и перепиши, что они говорят. Новости довольно скудные: российский космический зонд "Луна-15" опередил нас на Луну на пару дней. Мы не обеспокоены его присутствием, но, по-видимому, люди на земле обеспокоены, и междугородние провода между Вашингтоном и Москвой почти сгорели, чтобы убедиться, что наши две траектории не пересекутся где-нибудь вокруг Луны. Шансы на то, что они это сделают, примерно равны тому, что моя школьная футбольная команда обыграет "Дельфинов Майами", но неважно, это теоретическая возможность. Так что дипломаты могут поиграть новостью, как собака костью. Остальные новости более интересны..."
Так чем заняты астронавты во время трехдневного полета к Луне?
- "Сегодня должен быть спокойный день, с обычными "домашними" делами и одной коррекцией траектории в середине курса. Ведение домашнего хозяйства в основном лежит на мне, так как у Нила и Базза были другие заботы во время их обучения, и они не заботились о мелочах, связанных с поддержанием работоспособности CM. Существует значительный список вещей, которые необходимо сделать: очистить топливные элементы, зарядить батареи, заменить канистры с углекислым газом, найти и приготовить продукты питания, хлорировать питьевую воду и т.д. Каждый пункт в списке действительно незначителен, но вместе они приложения сил и времени. Мы сейчас в ста тысячах миль от дома, и Земля кажется смехотворно маленькой—не намного больше секундомера на моем запястье. Мы находимся почти на полпути к Луне, и наша скорость с тех пор постоянно снижается, так что она составляет примерно одну седьмую от того, что было вчера в это время."
Обидно, что Коллинз не описывает в деталях самый интересный аспект полета (сами знаете, какой), но это делал в свое время Олдрин. А зато Коллинз рассказывает о фитнесе к космосе. Тоже интересная тема для дискуссий:
- "Нил и Базз проводят некоторое время, обсуждая свою будущую деятельность в лунном модуле, а я сжигаю немного лишней энергии, бегая на месте. Я нахожу место в нижнем отсеке оборудования, которое подходит для моей цели, позволяя мне упереться руками над головой в одну переборку, удерживая свое тело устойчиво, в то время как мои ноги бьются о другую плоскую поверхность (“пол”). Поскольку у меня все еще есть биомедицинские датчики, прикрепленные к груди, я решаю выяснить, насколько тяжелую нагрузку я могу возложить на свое сердце, просто пиная ногами. “Эй, у тебя там внизу есть какие-нибудь медики, наблюдающие? Я пытаюсь немного побегать на месте ... и мне интересно … независимо от того, ускоряет ли это мое сердцебиение”. Сейчас ко мне присоединяется Нил, и мы вдвоем бежим трусцой, как дураки, в то время как Базз достает телекамеру и направляет ее на нас. Хьюстон сообщает: “Майк, сейчас мы видим примерно девяносто шесть ударов сердца”. “О'кей, спасибо ... это все, что разумно, не становясь горячим и потным”. Хватит глупостей. С определенной перспективой не принимать душ в течение следующих шести дней, нет смысла заставлять себя потеть, хотя я действительно чувствую себя лучше. Моя поясница, кажется, напряглась и слегка болит в невесомости, и теперь мне удобнее."
Это о физических упражнениях. А здесь очень красочное описание ночевки в условиях невесомости:
- "К тому времени, как мы упаковываем телевизионное оборудование, наступает время ложиться спать, и все трое расслаблены и готовы к долгому сну. На этот раз моя очередь под левым диваном, свободно застегнутым внутри плавучего гамака, и мне действительно удобно, гораздо удобнее, чем прошлой ночью или во время любой из моих трех ночей в Джемини. Это странное ощущение - плыть в полной темноте, подвешенный легким прикосновением паутины, без каких-либо точек давления на моем теле. Инстинктивно я чувствую, что лежу на спине, а не на животе, но я не делаю ни того, ни другого - все нормальные критерии исчезли, и я лежу не больше, чем стою или падаю. Все, что можно сказать с какой-либо уверенностью, - это то, что я вытянулся, мое тело вытянулось по прямой линии с головы до ног. Причина, по которой я думаю о себе как о лежащем на спине, заключается в том, что диван и главная панель приборов находятся передо мной, а не позади меня, и если бы космический корабль находился в белой комнате в Дауни, он был бы расположен таким образом, что гравитация прижала бы мою спину к переборке позади меня. Поэтому я “лежу” на спине. Это напоминает мне о чертовом психологе-дураке, который приказал выкрасить внутреннюю часть очень ранних командных модулей в коричневый цвет под произвольной линией на стене и в синий цвет над ней. Это должно было дать нам обнадеживающую аналогию между землей и небом. Но что произойдет, если мы перевернем космический корабль вверх дном, спросили мы его, или перевернем наши тела внутри него, разве мы тогда не почувствуем себя не в своей тарелке по вашим собственным рассуждениям? Интерьер старой Колумбии выкрашен в серый цвет, хотя в полной темноте это не имеет никакого значения."
Ну а где же селфи на фоне Земли? Конспирологи пишут: "вот если бы они снялись на фоне земного диска в иллюминаторе, мы бы сразу уверовали...". Кто-то в это верит? Что уверуют? Да тут же скажут, что это простенький фотомонтаж. Тот же Елхов. Но астронавты сделали нечто большее. Они провели телетрансляцию. Прямое включение с полпути к Луне:
- "Мы переключаем телекамеру в положение, направленное в окно на Землю, находящуюся на расстоянии 130 000 миль. Нил очень подробно описывает все, начиная с полярной ледяной шапки и заканчивая полосами облаков вблизи экватора. Я держу камеру так уверенно, как только могу, снимая мир в окне. Интересно, как это должно выглядеть для миллионов людей, смотрящих свои телевизоры? Держу пари, Северный полюс находится в верхней части их экранов. Теперь у меня есть большой шанс вызвать головокружение у миллионов людей! Медленно я поворачиваю камеру на 180 градусов в своих руках, объявляя при этом: “О'кей, мир, держись за свою шляпу. Я собираюсь перевернуть тебя с ног на голову”. “Прием, - говорит Чарли Дюк из Центра управления полетами, и я хихикаю, - Ты не можешь делать это каждый день”."
Убедит ли эта телетрансляция конспирологов? ... Отвечать не надо. Это был риторический вопрос.
А теперь идет четвертый день. Пора посмотреть в иллюминаторы и восхититься видом огромной Луны:
- "Мы не могли видеть Луну уже почти сутки, и изменение ее внешнего вида является драматичным и впечатляющим. Луна, которую я знал всю свою жизнь, этот двумерный маленький желтый диск в небе, куда-то исчезла, и ее заменила самая удивительная сфера, которую я когда-либо видел. Начнем с того, что она огромна, полностью заполнила иллюминатор. Во-вторых, она трехмерна. Она выпячивается в нашу сторону таким явным образом, что я почти чувствую, что могу протянуть руку и коснуться ее, в то время как ее поверхность явно отступает к краям."
Ну ладно. Восхитились видами безжизненного мира, пусть. Про цвет нам сообщи! Конспирологи затаили дыхание, пальцы повисли над клавишами...
Майкл Коллинз сообщает:
- "Одна из немногих загадок Аполлонов 8 и 10 связана с цветом поверхности Луны. Первые сказали просто - цвет черно-серо-белый, в то время как вторые - черно-коричнево-коричнево-белвй, и мы должны решить этот вопрос. Мы обнаружили правы обе стороны - похоже, это зависит от угла наклона солнца. На рассвете и в сумерках мы должны голосовать вместе с экипажем "Аполлона-8". Цвет темно—серый, с небольшим количеством белого, но никаких других цветов-потемневшая однотонная серая штукатурка. С другой стороны, ближе к полудню поверхность приобретает веселый розовый цвет, темнеющий до коричневого на пути к черной ночи. Мы голосуем за "Аполлон-10" поздним утром и ранним днем. Мы сообщаем обо всем этом на землю, а затем переходим к навигационным вопросам."
Алле! Конспирологи. Вопросы к Майклу еще есть?
А теперь астронавты Орла сели в свой модуль и отправились к Луне. Майкл смотрит на уплывающий вниз корабль:
- "Он не похож ни на одного орла, которого я когда-либо видел. Это самое странное на вид приспособление, когда-либо вторгавшееся в небо, парящее там, неуклюже выставив ноги над телом, в котором нет ни симметрии, ни изящества. Все, кажется, застряло под неправильным углом, что, я полагаю, происходит, когда вы освобождаете инженеров-авиаторов от проектирования транспортного средства, которое всегда летает в вакууме и, следовательно, не требует оптимизации. Я удостоверяюсь, что все четыре ноги опущены и заблокированы, сообщаю об этом факте, а затем немного вру: “Я думаю, что у вас прекрасная летающая машина, Орел, несмотря на то, что вы летите вниз головой”. ” Кто-то другой перевернулся вверх тормашками“, - парирует Нил. "
А звезды? Звезды Коллинз видел, когда облетал Луну с темной стороны:
- "За моим иллюминатором я вижу звезды—и это все. Там, где, как я знаю, находится Луна, просто черная пустота; присутствие Луны определяется исключительно отсутствием звезд. Чтобы сравнить это ощущение с чем-то земным, возможно, это как пребывание в одиночестве в лодке посреди Тихого океана в кромешной тьме ночи было бы наиболее приближенным к моей ситуации. В ялике можно было бы увидеть яркие звезды вверху и черное море внизу; я вижу те же звезды, за вычетом мерцания, конечно, и абсолютно ничего внизу."
Что еще осталось интересного? Да. Стыковка. Это тоже очень больная тема у любителей истории космонавтики. Кстати, кто у нас "Мистер Рандеву"? (рандеву = стыковка) Вопрос к знатокам.
Вот как описывает Коллинз один из самых ответственных моментов всей миссии:
- "Мы с Баззом сейчас работаем над новой проблемой, измеряя разницу в плоскости наших орбит. Обнадеживает то, что мы оба согласны с тем, что наши орбитальные траектории наклонены точно под одним и тем же углом, что мы достаточно близки к совершенству, чтобы в данный момент нам не требовалась боковая коррекция, чтобы выровняться более точно. Модуль делает очень небольшую коррекцию в плоскости, чтобы уменьшить колебания высоты, когда он обгоняет меня. Вскоре после этого я пролетаю над посадочной площадкой впервые с тех пор, как они улетели. Какое облегчение! “Орел", "Колумбия" пролетает над посадочной площадкой. Здорово смотреть туда и не видеть тебя!” Не то чтобы я когда-либо видел их на поверхности, но пройти мимо и знать, что они не застряли там, стоит для меня цены всей программы "Аполлон".
- Лунный Модуль сейчас в пятнадцати милях подо мной и примерно в пятидесяти милях позади. Он обгоняет меня со скоростью 120 футов в секунду. Они изучают меня своим радаром, а я изучаю их своим секстантом. В точно нужный момент, когда я нахожусь над ними, на 27 градусов выше горизонта, они делают свой ход, устремляясь ко мне. ” Мы запускаем двигатель", - сообщает мне Нил, и я поздравляю его. "Отлично сделано!” Сейчас мы находимся на пути соединения, или, по крайней мере, так должно быть; наши траектории рассчитаны на то, чтобы пересечь 130 градусов орбиты позже (другими словами, чуть более трети пути на нашей следующей орбите). Я только что проехал “за холм”, и в следующий раз, когда земля появится в поле зрения, я должен быть припаркован рядом с модулем. Когда мы выходим на солнечный свет с обратной стороны, Лунный Модуль меняется с мигающего огонька в моем секстанте на видимого жука, скользящего золотисто-черным по полям кратеров внизу. “Я вижу, у вас нет шасси”. Конечно, возвращается только верхняя половина "Орла", называемая взлетной ступенью; спускаемая ступень остается навечно на базе Спокойствия, ее последней (и лучшей) функцией было служить стартовой площадкой. “Это хорошо", - хихикает Нил. ”Ты не путаешь, с какого конца причаливать, не так ли?" Затем он добавляет: “Похоже, ты делаешь высокий боковой пас на нас, Майкл", используя терминологию летчика-истребителя. Базз тоже видит меня. “О'кей, теперь я вижу очертания твоей машины, Майк”. Так близко, но в то же время так далеко: все, что им остается, - это затормозить до полной остановки, используя правильный график зависимости дальности от скорости. ...."
А лунные камни, которые подняли на орбиту Луны астронавты Орла? Что с ними? Неужели Майкл взялся рассматривать их и пачкать своими земными руками? И портить земным воздухом в командном модуле?
- "... пока Нил и Базз готовят ЛМ к его последнему путешествию, я помогаю им перенести оборудование в Колумбию. Мы также должны пройти сложную процедуру вакуумной очистки, чтобы убедиться, что все, что возвращается из ЛМ, не содержит пыли или грязи. Спецы по микробам на Земле настояли на этом, чтобы в ЛМ не было никаких лунных микробов, и мы, как можем, соглашаемся с этим, чувствуя себя немного нелепо. Мы также перекачиваем кислород из Колумбии в Лунный Модуль, а оттуда за борт, так что любым микроорганизмам придется плыть вверх по течению, чтобы попасть в Колумбию. Наконец наступает кульминационный момент. Базз объявляет: “Приготовься увидеть и принять коробки в миллион долларов". Я уже видел два ящика с лунными камнями раньше, на мысе: это блестящие маленькие металлические коробки длиной около двух футов, сконструированные с помощью причудливой системы герметизации, которая сохраняет камни в их первоначальной среде—лунном вакууме—без воздействия на них нашей атмосферы и любых химических изменений, которые их могут вызвать. После того, как мы поместим коробки с камнями в белые контейнеры из стекловолокна на молнии, у меня будет возможность расспросить Нила и Базза ...".
ИТАК, ЧТО МЫ УЗНАЛИ:
1. Видимость звезд
2. Цвет Луны
3. В памперсах 8 дней не летали
4. Узнали, как стыковались
5 Узнали, что лунные камни были герметично упакованы
Коллинз про операцию на шейных позвонках:
- Примерно в то же время другая проблема начала все более и более настойчиво вторгаться в мое сознание, и вскоре Аполлон почти полностью исчез. Со мной было что-то не так, что-то коварное, что-то становилось все хуже, что-то явно серьезное. Все началось с гандбольных игр: я понял, что мои ноги, похоже, не функционируют нормально, но я проигнорировал это. Я слышал о боксерах, у которых внезапно отказали ноги, и в возрасте тридцати семи лет я решил, что мое время пришло-мгновенный средний возраст, с потерей скорости и ловкости. Вскоре, однако, у меня начались другие трудности: иногда, спускаясь по лестнице, мое левое колено подкашивалось, и я чуть не падал. Кроме того, моя левая нога чувствовала себя странно, в некоторых местах покалывало, а в других онемела. Горячая и холодная вода вызывали ненормальные нервные реакции: холод причинял боль, в то время как горячая вода на моей левой икре не вызывала никаких ощущений, даже когда она была неприятно горячей для окружающих областей. Хуже того, аномальная область распространялась, продвигаясь вверх по моему левому бедру в бок.
- Наконец, с большой неохотой, я обратился к хирургу НАСА. Летный хирург должен быть другом пилота, но каждый пилот знает, что если он войдет в кабинет врача в статусе летчика, есть только два способа, которыми он может выйти: в статусе летчика или остаться на земле. Поскольку его статус может измениться только в худшую сторону, зачем рисковать? Может быть, все наладится ... Но я понимал. что лучше не становилось.
- Врач НАСА не знал, что это было, и в конце концов сказал об этом. Он с готовностью согласился, чтобы я поехал в Хьюстон и обратился к специалисту, неврологу. Когда я это сделал, в течение часа мне поставили диагноз и сделали рентген, чтобы доказать его: костный нарост между пятым и шестым шейными (шейными) позвонками давил на мой спинной мозг, и давление нужно было снять хирургическим путем; чем скорее, тем лучше. Это было в пятницу, 12 июля 1968 года, и я беспечно записался на прием к врачу в начале следующей недели, чтобы провести операцию, а затем вернулся в НАСА, после чего начался настоящий ад. Нет, сказали они, это не так просто, вам нужны подтверждающие мнения, вам нужно встретиться с лучшими людьми в стране, вы офицер военно-воздушных сил, и ваше тело принадлежит Военно-воздушным силам и т.д., и т.д. Поэтому я поспешно забрал свои рентгеновские снимки, извинился перед местным неврологом и поспешил в Сан-Антонио, чтобы узнать, что скажут ВВС. Еще несколько рентгеновских снимков, но тот же вывод, за которым позже на этой неделе последовал вердикт сотрудника Гарвардской медицинской школы. То же. Единственная разница заключалась в том, что Гарвард и ВВС предложили один тип операции, в то время как Хьюстон предпочел другой подход. Гарвард/ВВС сказали "войти спереди", так сказать, перерезав мне горло, удалив шпору и прилегающую кость, а затем соединив два позвонка вместе с небольшим костяным штифтом, удаленным из моего бедра. Хьюстон сказал: ...просто удалите часть кости, чтобы снять давление со спинного мозга. В дополнение к победе со счетом 2: 1, фронтальный подход имел одно подавляющее преимущество: ВВС просто требовали сращения костей, чтобы позволить мне вернуться в летный статус, аргументом было то, что другая операция сделает мой позвоночник слишком ослабленным, чтобы выдержать толчок катапультируемого кресла.
- На самом деле, мое будущее теперь зависело от пары рентгеновских снимков, которые показали бы прогресс сращения, предполагаемого для соединения шейных позвонков 5 и 6 вместе в еще более прочную связь. Часть от моего бедра, которая была зажата между ними, не могла справиться в одиночку—она просто служила мостом для роста новой кости, плотность которой будет измеряться рентгеновскими лучами. Когда первый снимок, через тридцать дней после операции, показал хороший рост, я почувствовал большое облегчение,
- Мои рентгеновские снимки продолжали улучшаться: к концу октября мне разрешили выбросить кольцо и разрешили летать на самолетах транспортного типа без катапультируемых кресел; а к концу ноября я вернулся в Т-38 в полном летном статусе. Рентгеновские снимки теперь показали твердый кусок кости, заменяющий гибкий диск, который раньше находился между позвонками 5 и 6. Большая часть повреждений моего спинного мозга, по-видимому, была постоянной, но моя координация, казалось, немного улучшилась, и если ощущение тепла/холода в одной ноге все еще было неудовлетворительным, ну и что, с этим я мог легко смириться. Главное было то, что работа доктора Майерса была настолько хороша, что теперь я был так же квалифицирован, чтобы летать в космосе