"ВидЕние - воспринимаемый наяву зрительный образ или картина без внешнего устойчивого материального образования, но дающий полное впечатление объективной действительности (реальности)." (пояснено Википедией).
Психологическая (душевная) боль вызывается эмоциональным страданием и сила её такова, что мученик готов отрубить себе палец, чтоб получить хоть какое-то отвлечение - переключение.
Но ещё страшнее - разочарование и пустота - бездна внутри, наступающие следующим этапом. Вот это, когда уже нет сил рыдать, нервно ходить по комнате, рассматривать варианты (пусть даже мести), может подтолкнуть к окончательному и непоправимому.
Разрушение Дины началось с развода родителей. Девочке исполнилось 14 лет, когда оказалось, что мать видит своё будущее женское счастье не с прежним мужем (папой Дины), а с каким-то дядькой, закинутым в её фирму командировкой. Казалось, женщина сошла с ума - всего лишь месяц знакомства с неким Игорем Александровичем, а она без раздумий швырнула в топку свой многолетний брак, а вместе с ним спокойную уверенность Дины, что их семья - неделима.
Дина металась между папой и мамой, не понимая:"Как так - жили не тужили без ссор, а теперь всё вдребезги?!" Отец, негромкий, мягкий человек, сам пребывал в растерянности и неуверенно успокаивал дочь:"Для тебя мало, что переменится, Динозаврик. По прежнему у тебя буду я, только видеться станем реже." Дина заплакала взахлёб и у матери лицо пошло пятнами. Утащила дочь в соседнюю комнату и, плотно закрыв дверь, заспешила словами на гвозди похожими (тук-тук, забивала их в Дину):
"Твой папа замечательный. Но я никогда его не любила. Не кривая, а парней не было. Тут Владимир, папка твой, нарисовался. Старше на 15 лет, но со всех сторон положительный. Посулил, что, как за пазухой буду жить и квартира, вот эта, уже имелась. Не пьющий, трудолюбивый, уступчивый, а только я маялась, Дина. Родив тебя, смирилась. А с Игорем... Александровичем будто стрела мне в сердце вошла - полюбила! Он сказал, что дочь моя - не помеха. Квартира у него просторная, не то, что эта проходная двушка. Да, в другой город переехать придётся, но папу у тебя никто не отнимет. А я так, дочь, больше жить не могу!"
Дине было велено в суде сказать, что выбирает жить с мамой и, пять месяцев спустя, кое-как закончив учебный год в привычной школе, девочка переступила порог квартиры отчима. Всё оказалось так, как обещала мать: у Дины появилась светлая, уютная комната, отчим предложил ей чувствовать себя, как дома и выразил надежду, что падчерица, когда-нибудь назовёт его папой. Неужели сам в это верил?!
Зажили. Мать с Игорем Александровичем бесстыдно влюблённые, Дина перемогаясь, почти не замечаемая ими. "Ела? Уроки сделала? Вымой посуду. Вот деньги - сходи в кино,"- так выглядело "общение" между некогда дружными мамой и дочкой. А Игорь Александрович обращался к дочери жены - "дикарка," вместо имени. Говорил супруге Галине: "Я, признаться, девочку другой представлял. Открытой, весёлой, а на неё только взглянешь - настроение портится."
В новой школе Дина прежних успехов не делала и подружками не обзавелась. Первое время часто звонила отцу, но выходил не разговор, а сплошные паузы. Дина поняла, что личный "цитолиз" ей предстоит пережить одной. Про цитолиз она прочитала в учебнике - это полное или частичное растворение живых клеток.
С ней творился частичный: Дина, как бы ещё была, с руками, ногами, головой, а внутри шло болезненное растворение. Мучила головная боль, бессонница и в желудке вечные спазмы. Если коварный цитолиз не остановить - наступает гибель. "А что - вариант,"- вяло думала Дина. Как-то в школе объявились "почти психологи" - студенты практиканты из педагогического института. Они тестировали старшеклассников на стрессоустойчивость перед приближающимися выпускными экзаменами.
Девушка в очках, изучив, ответы Дины, отчего-то насторожилась и сумела связаться с её матерью. "У девочки крайне высокий порог тревожности. Она на грани даже страшно подумать чего!"- толковала будущая психология, возмутив Галину до глубины души. Женщина заявила:"Дина - нормальный, здоровый ребёнок, а на вас я в деканат института пожалуюсь! Тоже мне - специалист!"
Отец приехал поздравить дочь с семнадцатилетием. Постарел (или так из-за объявившейся короткой бородки казалось?). Совсем недолго посидев за накрытым столом, неуверенно предложил:"Динозаврик, пойдём в магазин за обновками." Раньше Дине очень нравилось быть "динозавриком," а теперь восприняла, как насмешку.
Но поехали на новой отцовской машине. Без предвкушений, девушка выбрала джинсы, серую с красным принтом толстовку, пару не броских футболок. Отец добавил к этому модный рюкзак и кроссовки. Нерешительно коснувшись худенького плеча дочки, спросил:"Куда думаешь поступать после школы?"
"Мама думает, а мне всё равно,"- ответила Дина. Ах, если бы папу насторожило и возмутило её равнодушие! Тогда бы дочь открылась ему про "цитолиз" внутри и они бы вместе придумали, как его прекратить. Но Владимир Иванович, сам душевно надорванный, вздохнул:"Что ж, мать плохого не посоветует." Ну, да.
В дом бывшей жены мужчина не вернулся и, кажется, облегченно расстался с дочкой от которой, должно быть, отвык. "Ты звони, Диня!" "Ага!" И пошла, стараясь не дрожать плечами от плача. В руках пакеты с обновками. Они стали её защитным панцирем - не снимая носила, возмущая своим видом мать.
Галина ворчала:"Ты девочка, Дина, а одета, как пацан с дурными наклонностями." "Почему с дурными?" "Взгляд у тебя, как выстрел, а должен быть ангельским. Я тебе ведь только добра желаю!" "Спасибо, мама. Я давно это поняла."
В виде очередного "добра" от мамы, стал социально-гуманитарный колледж с востребованной специальностью "программирование в компьютерных системах." Дина без интереса приняла выбор матери, но экзамены успешно сдала. Отчим поздравил Дину с началом новой, почти взрослой жизни, а она приготовилась влачить старую, с набирающим силу цитолизом.
Но судьба неожиданно подбросила девушке встречу с необыкновенным парнем. По паспорту звали его Алексей, но он предпочитал - Алекс. В отличие от большинства девушек своего возраста, Дина не верила, что когда-нибудь испытает любовь. Она сама с собой договорилась, что это разрушение (как подтверждал пример матери) в неё не войдёт. Решение не казалось сложным, поскольку душа Дины была накрепко зацементирована.
Но синие глаза Алекса стали для неё всем с того мгновения, когда она впервые заглянула в них. Это случилось на улице. Шли друг другу навстречу незнакомые парень и девушка и вдруг он воскликнул:"Привет! Я Алекс. Давай погуляем в одном направлении?" Он оказался двумя годами старше, студент института. А ещё начинающий руфер, сталкер, диггер. Вот сколько увлечений, весьма необычных, может быть у одного человека! А Дине о себе и рассказывать было нечего. Ну, разве, что про цитолиз?
Рассказала. Не высмеял. Задумчиво произнёс:"А ты не такая, как все. В тебе искренняя трагедия чувствуется, не то, что в остальных девчонках - "хи-хи, ха-ха." Кажется, я влюбляюсь в тебя, Динка!" Да, вот так с лёту признался в любви. А Дина заполнилась Алексом до краёв. Чуть хрипловатый голос, живая мимика привлекательного лица, спортивная, натренированная фигура, склонность к риску, жажда приключений - Алекс казался самым потрясающим парнем на свете!
На удивление, Дину он находил классной, одобряя отсутствие макияжа, каблуков и кокетливых платьев. Кривился: "Я куклами сыт по горло." И тянул девушку то на крыши, то в заброшенный долгострой. На какой-нибудь верхотуре кричал:"Только мы и ветер, Дина! Давай улетим!"
В начале августа у них случилась "взрослая" ночь и невинность Дины так растрогала Алекса, что пообещал:"Ох, Динка, сумеешь не надоесть - лет через пять женюсь!" Улыбался тепло, искренне и синие глаза искрились только для Дины. "Ты моя любимая анти-царевна..." "Почему "анти"?" "Потому что я - анти-принц!"
Казалось, вот оно счастье - пей, не захлёбывайся! Дина расправила плечики, забыла про головную боль и бессонные ночи. Теперь у неё получалось иногда улыбаться отчиму и про мать она кое-что поняла. Например, про право жить с любимым мужчиной. Однако, отхватив в любви с Алексом сто бонусов разом, Дина довольно быстро начала их терять. У неё образовалась привычка, казавшаяся взаимно приятной, писать Алексу частые смс.
Ничего такого: "Что делаешь, милый?" "Скучаю сильней, чем три часа назад..." Казалось, бы - пришли в ответ смайлик (между прочим, СВОЕЙ девчонке) и живи спокойно часа полтора. Алекс в ответ взялся стебаться: "Я в толчке. Желаешь подробностей?" На обиду ответил:"Это поводок, Дина, как для дворовой собаки, а я свободолюбивый хищник - волк! С доставанием, ожиданием меня завязывай. Свобода всегда для меня на первом месте, потом родители, учёба, приятели. Девушки - крайние.."
"Девушки?"- не поняла множественное окончание Дина. "Ну, да! Совершенно нормально брать в спутницы разных девчонок - в бар, на танцпол в клуб да на те же крыши!"- раздражался Алекс. Глаза у него потемнели, тонкие губы искривились ироничной улыбкой - Дине он показался совсем незнакомым. Не в силах сдержаться, девушка всхлипнула:
"Если я для тебя ничего не значу..." Алекс мгновенно переменился: "Ничего для меня не значишь?! Да ты единственная девушка за последние пару лет, которую я назвал своей. Но чтобы это не прекратилось, не перекрывай кислород, доверяй мне, Дина. И первыми звонят, назначают свидания обычно парни. Заполни чем-нибудь свою жизнь, кроме меня и всё наладится." Вроде не сказал "не люблю," а как-то очень похоже.
Дина решилась поговорить с мамой, выбрав время, когда отчима не было дома. Говорила, говорила, а мать огорошила:"Ты не беременна? Смотри у меня. И через два дня начинается колледж. Это важно!" Вот и поговорили. Дина снова перестала спать по ночам. Её юная голова болела от мыслей и проклятый цитолиз - растворение живого, в девушке возобновился.
А колледж, действительно, случился. Для Дины, как огромная неприятность. В виде старшекурсника по прозвищу Патрик. Похожий на шкаф парень, мокрогубый, хамоватый, высмотрел Дину с первого дня и объявил всем:"Вот эта пигалица скоро станет моей! Что-то на мелких меня потянуло - надоели грудастые да длинноногие!" И мерзко заржал.
С пол месяца ещё как-то можно было терпеть. Видимо, уважая понятие "конфетно-букетный," Патрик совал девушке двусмысленные записки в карман, впихивал шоколадки. На её категоричное "отстань" и торопливый побег, самодовольно кричал:"Цену набиваешь? Это пока нормально!" Отвратительное ждало Дину впереди. Едва выйдя из класса, девушка оказывалась в объятиях Патрика. Он насильно мусолил ей шею мокрыми губами-пельменями и требовал "сеновала."
Как быть и где найти защиту? Рассказывать о мерзавце Алексу, который был, но чаще отсутствовал в её днях, девушка не собиралась. Патрик физически превосходил не слабака Алекса. Дина за любимого элементарно боялась. Обратиться к отчиму, чтобы услышать:"К хорошим девочкам не пристают!"? Педагогам пожаловаться? Дина выбрала прогулы занятий и для неё начались, по своему, восхитительные дни.
В любимых ("папиных) джинсах, толстовке, натянув поглубже её капюшон, девушка шла и ехала на "свидания" с Алексом - вернее по местам их свиданий. Это могла быть заброшенная строителями высотка, пустой дикий пляж (шёл второй месяц осени). Лёгкий обед - стакан томатного сока и гамбургер, тоже происходил в помнящей их любовь пиццерии.
И всё же ещё считалось, что Дина - девушка Алекса. Он мог позвонить перед началом ночи: "Динка, айда гулять - звёзды будто умытые!" И она исхитрялась "уползти" из квартиры мимо закрывшихся в спальне родителей. Звонил днём:"Ты на занятиях? А я пропускаю. Родаков нет. Приходи - поваляемся!" Шла и не говорила, что стала привычной прогульщицей. Бороться за то, чтобы между ними всё стало не настолько спонтанным, Дина перестала.
Она любила его объятия - нежные, осторожные. Поцелуи, сначала лёгкие, как прикосновение крыльев бабочки, а потом властные. В эти часы - минуты, между ними царили самые прекрасные чувства - любовь, умиротворение, доверие. Дина понимала, что это ненадолго - с Алексом невозможно иначе, и принимала счастье по принципу "здесь и сейчас."
Алекс болтал всякую чепуху: "У тебя лоб состарился!" "Как это?" "Ты много хмуришься, не замечая. Не тоскуй. На будущее лето в планах Чернобыль. Поеду с парнями. Забьешься с нами? Будет ещё пара девчат." Дина обнимала его крепко-крепко:"С тобой, хоть в ад!"
Он отстранял её от себя, в глаза вглядывался:"Так меня любишь?" Отвечала вопросом:"А ты?" "Я думаю, думаю и что-нибудь придумаю. Да." У Динки и так голова трещала от непоняток, а Алекс подкидывал ещё и ещё. Но такая счастливая дребедень случалась, увы, не каждый день. Алекс не заявлял о себе неделями, а если Дина, нарушая правила, сама звонила, то ей нелюбезно отвечал автоответчик.
Ужасно ужасное навалилось разом. Матери Дины позвонили из колледжа: "Мы забыли, как выглядит ваша дочь, а из оценок у неё только три двойки!" Мать устроила страшный скандал, впервые надавав Дине пощёчин. Подключился отчим и пошло-поехало! Но самое страшное Галина дочери объявила в конце: "Теперь каждое утро будем отвозить тебя в колледж. До парты - за руку! И перед каждым уроком я буду звонить преподавателям. Тотальный контроль и никаких Алексов!"
"Я что-то совсем устала жить,"- подумала Дина, встречая свою ночную бессонницу. На другой день всё было, как обещала мать. А на большой перемене Патрик, затащив Дину под лестницу, грубо её истискал. В ухо шептал:"В понедельник у старшего брата машину возьму, покатаемся после уроков. Никуда ты от меня, стрекоза, не денешься!" "У меня парень есть! Алекс,"-не выдержав, пискнула Дина.
"Это то руфер, то сталкер? Пересекались не раз. Прикольный чувак. Хотя легко быть таким, если твоя мать старший препод в ВУЗе, а ты, в нём же студент. Только у Алекса девушки по дням расписаны, даже удивляюсь, как имена их помнит. Давай-ка, переходи в мои добрые руки, Дина, и парень у тебя появится!" Звонок на урок прозвенел, как спасение. Девушка красная, растрёпанная вбежала в класс. Одногруппники смотрели на неё по разному - с сочувствием, насмешкой. Но желающих защитить не было.
После занятий Дину забрал отчим и всю дорогу бубнил о серьёзном отношении к учёбе. Хорошо, что надвигалась суббота. Она и воскресенье - крайние дни, когда Дина должна решить для себя кое-что важное. Но сначала нужно дозвониться Алексу. Он ответил с третьего раза. Голос весёлый и на фоне девичьего смеха.
"Алекс, нужно встретиться и поговорить. Это очень серьёзно. Пожалуйста!" Удивительно, но согласился увидеться через час. Мать ничего не сказала, увидев, что Дина куда-то убегает спешно. Вообще-то, она не злая была. Далёкая только.
Дина не стала затягивать, объявив тему:"Алекс, ты Патрика знаешь? Он пристаёт ко мне наглым образом. Ты не мог бы помочь?" "Это ты меня так пробиваешь на ревность, Динка? Я за свободные отношения. Патрик не красавец, но для разнообразия..." Девушка смотрела на любимого, леденея.
Неужели в его душе не осталось ни капли любви к ней? Да и была ли она? Так жестоко любят только, когда мечтают любовью убить. Девушка едва дышала от волнения, нервы натянулись струнами. Вот и всё. Спасение утопающих... Она развернулась и пошла прочь от мучительно любимого Алекса. Он не удерживал.
"Значит буду спасать себя сама. Так, как доступно. Поговорить бы с мамой, но это исключено, а больше и не с кем. И у меня только два дня - суббота и воскресенье, чтоб навсегда со всем этим покончить,"- думала Дина. Дрожали руки и не получалось сосредоточиться ни на чём. И только мысли, одни и те же, жалили мозг: "Значит завтра. Уйду пока мать с отчимом спят. Всё очень просто - в руфера поиграю. В оступившегося с крыши руфера. Хорошо, что забрасывают высотные долгострои. Возможно, вот для таких запутавшихся дур, как я."
Стемнело. Не включая свет, девочка стояла у окна в своей комнате. Господи, как хочется выбраться из болота, но даже травинки - зацепиться, нет. Дина зажмурилась, прижала ледяные пальцы к вискам. Наверное, это походило на попытку телепатии. Квартиру, в которой остался её отец, вообразила без труда - ведь столько лет вместе в ней жили.
Но Дине нужно было поговорить с папой. Казалось, воспользуйся телефоном! Но у них не сложилась привычка общаться и выстрелить фразой:"Папа, спаси!" Дина не смела. Напряжение в голове создалось такое, что мозги приготовились вылететь. Неожиданно, не двигаясь с места, Дина ощутила, что будто отделилась сама от себя. Образовалось две Дины.
Одна, с пылающими щеками, осталась у окна, а другая - воздушная, лёгкая неожиданно переместилась в квартиру отца. Дина отчётливо видела всё, что её "близняшка" делала. Вот Дина номер два прошла по комнатам, едва касаясь рукой привычных, дорогих сердцу вещей. Вошла в "детскую" - когда-то Динину комнату. Отец лежал на её кровати - узкой, неудобной для взрослого. На груди перевёрнутая книга - читал да заснул. Воздушная Дина присела на подоконник, отчего-то ей не следовало касаться отца.
"Ну же, давай. Расскажи ему всё. Как тебе одиноко жилось без него, про жестокую любовь Алекса, про мерзкого Патрика, которого не избежать, про "далёкую" маму, про ненавистный колледж... Про то, что ты последние часы живёшь. Не поможет, так хоть облегчишь душу и поговоришь с ним в последний раз,"- мысленно требовала "настоящая" Дина.
Дина номер два справилась с задачей на отлично. Её голос окреп, слёзы бежали умеренно. Реакцию отца Дина (та, что осталась стоять у окна) не видела. Быть может, он даже не проснулся. Ведь всё это была просто какая-то нелепая игра от отчаяния.
После "телепатического сеанса" Дина ощутила страшную слабость. Упала в постель и уснула мгновенно. Проснулась в задуманный час - едва рассветало. Тихонько сходила умыться. В душе и сердце поселилась непривычная пустота - ни любовных мучений, ни злости на Патрика, ни страха перед полётом. Оказалось, Дина совсем не знает, как пишутся прощальные письма.
"Никого не виню? Так для всех будет лучше?" И оставлять ли что-то для Алекса? Ну, вот опять закопошилось внутри. Дина торопливо написала: "Мама, прости." Натянула любимые джинсы, толстовку, зачем-то взяла рюкзак. Всё-всё. Не нужно раздумывать, пить кофе, присаживаться "на дорожку." Ещё около часа добираться до места.
Кто там Алекс - свободный волк? А Дина выбирает стать птицей. Лебедем. Они не умеют жить, утратив любовь. Дина потеряла намного больше. Пожалуй, себя. И поступит, как одинокий лебедь. Вышла из квартиры, осторожно захлопнув дверь, побежала вниз по ступенькам, каждой что-то зачёркивая.
Измену матери. Развод родителей. Прощание с папой. Ненавистный чужой город. Горе-любовь с Алексом. Мерзкого Патрика. Не ею выбранный колледж... Вылетела из подъезда. Бегом пробежала мимо резко притормозившей машины. Ну что сигналит?!
"Диня!" Замерла. Этот родной голос не перепутать. Что это - сила воображения? Обернулась. Отец, выскочив из машины, бежал к ней. Оступился через бордюр и, упав на колени, так и остался, протянув руки к дочери. Приблизилась. Дотронулась до плеча. Папа никуда не исчез и Дина, кажется, потеряла сознание.
Очнулась в машине. Отец гладил её по волосам, растирал руки:"Доченька! Живая! Успел. Не говори ничего. Всё знаю. К чёрту колледж. Патрика этого я убью. Алекса свистуна тоже... Галина, мама твоя, каждый месяц мне рапортовала:"Всё хорошо. Учится Дина. Встречается с мальчиком. С Игорем подружилась." С меня слово взяла, что я тебя тревожить не буду, не буду мешать привыкать к новой жизни. А это не жизнь, как ты вчера мне открыла, а болото!"
Ужасный (на самом деле - прекрасный) день превратился в настоящую говорильню. Мама, отец, отчим - то ругались, то обсуждали спокойно судьбу Дины. Она не слышала - спала в своей комнате, но даже во сне знала: теперь всё наладится. У неё есть защитник. Родной и любимый папа. Он пробыл в квартире бывшей жены до понедельника.
Как обещал, забрали документы из колледжа, Патрик получил под дых. Алекс остался без прощания. Много часов спустя, Дина входила в родную квартиру. В ней всё было так, как она видела, "став воздушной, и от себя отделившейся." Главное было сделано - Дина спаслась. Но пол года папа водил дочку к психологу. Девушка так прониклась нужностью и важностью этой профессии, что позанимавшись с репетиторами, поступила в институт, именно на ней остановив свой выбор.
Сейчас Дине тридцать восемь лет. Она замужем. Двое детей. Работает коррекционным психологом в школе. Мама и отчим остались в том, чужом городе, набитом дурными воспоминаниями, всякими Алексами, Патриками. Но этим, ничтожным, Дина давно не живёт. Её жизнь наполнена доверху, в основном, хорошим. С отцом они большие друзья.
Утверждают, что не существует чувства сильнее, чем любовь матери. Наверное. Хотя это не про случай с Диной. Её спасла отцовская, оказавшаяся не хуже.
То, что случилось в тот вечер далёкий, когда Дина обдумывала недопустимый "полёт," с папой она не раз обсуждала. С точки зрения физики, телепатии, мистики, веры. Как случилось, что живая, из крови и плоти девочка, став "воздушной," оказалась у отца в доме? И ведь он её видел, слышал. А вот сам подойти отчего-то не мог.
Но, когда дочь исчезла с подоконника, мужчина не стал убеждать себя, что это сон. Поверил в важность видения. Звонить не стал, побоявшись неправильным словом, подстегнуть импульсивно настроенную девочку к непоправимому. Сел в автомобиль и погнал. Спас и больше никому не отдал.
Благодарю за прочтение. Жду отзывов. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина
