Друзья, я уже говорил несколько слов о Борисе Кузнецове, жителе уральской деревни Куштумга, которой нет уже лет 50. Как обещал, рассказываю сегодня подробнее о нем и его жизни.
Несмотря на свои 81, житель поселка Строителей Борис Кузнецов – активный читатель городских библиотек. В этом году Борис Иванович бы награжден именным читательским билетом. Между тем, самого Бориса Ивановича можно назвать «живой энциклопедией Миасса».
У него интереснейшая судьба, он может многое рассказать об истории родного края. Родился Борис Кузнецов в селе Сыростан, но вырос в деревне Куштумга. Я не мог не обойти стороной этого человека.
– Сам я родился в Сыростане, но всю юность прожил в Куштумге, – произносит ветеран, делая ударение на первую У. – Моя родная мама уме..рла при родах. Во время войны папу не мобилизовали по причине язвы желудка, а отправили в трудармию с двумя детьми.
Трудармейцы располагались в 74-м квартале в районе реки Сухокаменка. Здесь стоял десяток бараков, рубили лес, возили его в Сухокамнеские печи.
– Трудармия – это хуже, чем зона, которая находилась недалеко, в 72-м квартале близ реки Куштумга, – произносит Борис Иванович. – Никто о тебе не заботился. Ни еды, ни одежды не предоставляли. Отец ум..ер в больнице старой части города. А мне повезло – «отдали в дети», а моего старшего брата – в детдом.
Во время войны в деревню после ранения вернулся Иван Яковлевич Кузнецов. Пошел в трудармию, было тяжело, и он решил для себя: «Выживу, возьму ребенка на воспитание».
Так, в 1943 году Боря оказался в семье куштумгинцев Кузнецовых. Через семь лет Иван Яковлевич умер и Борю забрала его сестра Екатерина Яковлевна.
Гнали деготь, рубили лес, собирали смолу
Нужно сказать, что в селе работала школа-четырехлетка, фельдшерский пункт. Жители делали бочки, сани, из липовой коры – мочала. Кто-то из сельчан подрядился работать в бригадах лесорубов. Трудились, конечно, и на выжигании древесного угля. Куштумгинцы также собирали смолу деревьев хвойных пород, заливали ее в бочки и отправляли, как говорит, Борис Иванович, на производство скипидара.
Правда, кто-то подрядился ловить кротов. Это было делом прибыльным. За шкурку зверька платили 12 копеек.
Кроме того, сельчане занимались смолокурней, как например, Иван Андреевич Ваганов. В деревне его почему-то звали Брагой. Он злоупотреблял вредной привычкой. За околицей находилась брагина печка. Ваганов гнал деготь. У него был большой курень вроде погреба. В нем находились глиняные печи. Бересту клали в них и томили несколько дней. Брага дожил до старости. Бедствовал, голодал, спал на нарах (у него даже кровати не было), но когда его избушку ломали, то нашли деньги в пачках. Он частенько ходил пьяный по деревне кричал: «Люди, милые, помогите».
– А куда использовали деготь?
– Им смазывали телеги, сапоги, – поясняет Борис Иванович.
Вообще, сельчане использовали все, что могли. Крыши домов тоже, бывало, перетягивали берестой. Срезали целые рулоны с берез и клали на крышу наподобие рубероида.
– Хватало на год, – добавляет Борис Иванович. – Но вообще-то крышу крыли тесом. Доски пилили на козлах. Лиственницу клали на нижние звенья домов.
Зарабатывали куштумгинцы еще и продажей ягод и грибов. Жители деревни собирали их и продавали в Миассе и Златоусте – землянику, чернику, бруснику, смородину.
– Я знал одну тайну. На Варгановой горе за током была полянка, где росла клубника, – рассказывает Борис Иванович. – Кислицу тоже собирали и продавали в Тургояке. На Ицыле и Таганае растет толстая кислица – с палец. Шкурку снимаешь, а там – вкуснота. А на Ильменском хребте кислица тонкая и ветвистая.
В 1950-х в Куштумге появилась форель
– До этого этой рыбы в реке не было, – утверждает Борис Кузнецов. – Ловили пескаря, кололи налима. Елец был. Гольян приличный граммов по 100. Мы его пегашкой звали. Но в 1955 году на Сухокаменке (притоке Куштумги) Володька Суханов впервые поймал форель. Я сам это видел.
Жили впроголодь, иногда рыбалка выручала. Однажды в октябре Борис взял удочку и отрапортовал Екатерине Яковлевне: «Пойду, попробую половлю». Куштумга бурлила как Терек, пролетали снежинки. Закинул удочку и вдруг зацеп. Нет, вытянул Боря форель граммов на 200. Так он поймал 18 штук. Сложить улов было некуда, он сделал 4 кукана из веток и принес домой.
После окончания четырехлетки в деревни Борис пошел в школу Тургояка. Дорога из Куштумги в поселок называлась «прямушка». Идти по ней через «Золотой пляж» нужно было аж 13 километров.
По этой причине домой приходили только на выходные. Жили в интернате.
– Вообще, интернат не в прямом смысле, – добавляет Борис Иванович. – Там у нас были только койко-места. Все делали сами. Кололи дрова, мыли полы, готовили.
После школы Борис поступил в ремесленное училище и там впервые получил форменную суконную шинель. В то время одеты жители деревни были плохо, поясняет Кузнецов. Ходили в фуфайках, кто побогаче – в тулупчиках, сшитых из коровьих шкур.
Рядом с деревней в реке находились два больших омута. Их звали Санин и Федорин. В Санином омуте была очень холодная вода. Сам омут в диаметре метров 15 и глубиной до полутора. Вокруг росли ели. По-куштумски их называли «в небо дыра».
Поляны у Варгановой горы называли Лоськов покос, потому то там косили сено жители Тургояка Лоськовы.
Что касается диких животных. Медведи в районе Куштумги были редкостью. Никто из жителей деревни их не видел. А вот волки встречались.
– После войны на дороге женщину загрызли. Чуть-чуть до деревни не дошла, – говорит Борис Иванович. – Случалось, что волки вытаскивали овец прямо с улиц. Иногда идешь по лесу и волки воют. Волосы дыбом встают.
Клещей снимали пачками, но энцефалитных не было
Что касается энцефалитных клещей, о которых сегодня так много говорят. Не было их, утверждает Борис Иванович. Снимали много, впивались десятками, но никто не болел.
– Пригонишь корову, руками ощупываешь, – вспоминает Кузнецов. – Давили и уничтожали этих насекомых по-всякому. Впервые энцефалитом заболела девушка Римма Волокитина в 1950-х.
– Борис Иванович, а что это за траншеи, которые сейчас можно встретить вдоль Вагановой горы? – интересуюсь я.
– Окопы. В революции около Куштумги шли бои. Окопы как раз рыли на Варгановой горе. А знаете, откуда взялось название Варганова?
– Нет, – четко признаюсь я.
– Западная часть Варгановой горы называлась Корменная. Так вот Варганова – от слова сварганить. Ну, и Кормленная отсюда же происходит.
– Значит, здесь кого-то кормили?
– Выходит.
– Среди жителей Миасса ходят слухи, что по Куштумге в 1920-х года плавали баржи.
– Этого никогда не было. В годы войны в половодья сплавляли лес, – качает головой Кузнецов.
Последний дом разобрали в 1970 году
В 1960-х годах властями было принято решение о ликвидации Куштумги. Правда, в версию, что во всем виноват химический завод, известный в простонародии как «Химдым», Борис Кузнецов не верит. Никаких отравлений куштумгинцев не было. Недалеко от объекта находится поселок Хребет, но оттуда никого не выселяли.
Последний дом в Куштумге раскатали в 1970-м году. Бревна как стройматериалы увезли в Черменский район Челябинской области. Всего в деревне было более 50 дворов. На одном из домов была установлена полукруглая таблица с выбитым номером 1773. Жители говорили, что Куштумга постарше села Тургояк.
Борис Иванович еще долго рассказывал о своей деревне. В миасской библиотеке-филиале № 6 он – частый гость. Кстати, эту библиотеку он посещает уже 38 лет. Всю трудовую жизнь Борис Кузнецов проработал в тресте «Уралавтострой».
Владимир Мухин
Понравилась статья? Поддержите канал подпиской, лайком и комментарием.
Чтобы почитать другие мои статьи, переходите на канал Владимир Мухин