Работал в колхозе на ЛАЗ- 697 "Турист". Получил наряд на поездку в Голубицкую, это тоже Азовское море, но рядом с Керченским, проливом, море конечно мутноватое, но хотя-бы глубокое море. Вода теплая, людей мало, не плохое место, но, а мне все равно, ехали с ночевкой на два дня. В колхозе просыпаются рано, так что выезд в 5 утра, считался нормальным ходом. Просыпаюсь, 4 часа, и бегом в гараж, автобус был подготовлен с вечера. Путевой лист в кармане, на нем стоит штамп "Самоконтроль". Всегда когда ранний выезд, ставили такой штамп. Первое, в гараже кроме сторожа ни кого нет. На выезде механик должен проверить машину, и поставить подпись. При "Самоконтроле" вместо механика водитель ставит свою подпись, беря всю ответственность на себя. Второе, обязательно нужен медосмотр. Штамп "Самоконтроль" в СССР, говорил о том что водитель едет без проверки. И о том что руководство доверяет этому водителю.
Сотрудники ГАИ увидев такой штамп, начинали свою проверку.
Дежурная курица, огурчики, помидорчики, заботливо приготовленные женой. Заехал, домой меньший сын уже проснулся и ждал меня вместе с курицей, и помидорчиками. Помидоры это святое.
Подруливаем к месту сбора, на 10 минут раньше, но толпа уже в сборе. Погрузка заняла несколько минут. Все сидят тихо переговариваясь.
– Поехали, кто не успел, тот опоздал.
Сказал старший возглавляющий экспедицию. Но я знал, что от греха по дальше надо трогать вовремя, желательно с не большой паузой. Время подошло. Завел двигатель, и уже собрался трогать. Посмотрел в зеркала, и увидел одинокого мужика, с двумя сумками. Он шел не спеша, словно хотел опоздать на автобус.
Пришлось подождать. Отрылась дверь, опоздавший вошел в автобус.
И сразу сел, рядом с водителем на парапет, отопления кабины водителя.
Дорога в Голубицкую, хотя была сложной, но спокойной, транспорта было мало. Тот который приземлился рядом, был мне знаком, но так шапочно.
Решил пусть сидит, ведь он ни кому не мешает. Нам спешить некуда, особенно мне. Идет по часовая оплата. Туда одна путевка, назад другая, оплата по часам.
Опоздавший сначала сидел тихо, потом начал открывать сумки, что было в первой, объяснять не надо. Из второй сумки достал, яблоко, такое красивое и ароматное, и протянул мне:
– Угощайся! От такого угощения отказаться было грех. Но я понимал что в салоне мой сын, позвал его и отдал ему яблоко.
– Не вопрос!
И протянул мне другое яблоко. Оно было сладким и сочным, явно из домашнего сада. Незаметно проехали Калининскую, где самолет Покрышкина, помахал нам крыльями.
Стояло раннее утро, прохладный ветер, создавал обычную обстановку, одним было холодно, другим жарко. Мужская половина начала скопляться по ближе к сумкам, объясняя женам и детям что там, хорошо. Перед городом Славянск на Кубани, пустились, в пляс, на площадке перед дверью, а до этого только пели песни. Евдокимов, "За Дунаем". Отдать должное пели хорошо. Плясали хуже. Ругаться не стал, пусть отдыхают, только заставил заблокировать дверь.
В Темрюк въехали с песнями и плясками.
Пассажиры и не заметили что автобус въехал на территорию кемпинга, в Голубицкой.
Что было дальше не знаю, ушли с сыном к морю.
Когда пришли, веселая компания дружно, сладко спала под автобусом.
Просыпались, подползали к сумкам и обратно в тенёчек. Пришлось отсоединить провод от трамблера, что бы ни кто не завел автобус. К вечеру с прохладой движение усилилось. К морю хозяин сумок не попал.
Когда утром спросил, был ли он на море. Друзья ответили, два раза носили его к морю. Сам он ни чего не помнил. Отдых удался.