Часть 2
Инга ждала его неподалеку от университета. Она сидела в пол-оборота к нему под разноцветным зонтиком на ротанговом стуле уличного кафе и читала книгу. Как она была хороша! Он смотрел на нее, любуясь издали ее тонкой шеей, пышными волосами цвета каштана с переливом золота от солнечных лучей. Глеб отметил, что сегодня она в новом платье со скрещенными на обнаженной спине бретельками. Она показалась ему такой хрупкой и в тоже время такой влекущей, что у него запершило в носу…
- Привет, сказал он и, отодвинув стул, сел напротив нее.
Инга подняла на него глаза, и он понял: она знает. И в отличие от него, она приняла решение.
- Мне предложили место в Москве, - начал он.
Инга улыбнулась. Улыбка ее не была напряженной, вымученной. В ее улыбке он угадал поддержку. И он был почти уверен, что она скажет.
- Я рада за тебя, - сказала она. – Искренне рада. Мы даже представить себе не могли, что так удачно сложится.
Ее такое краткое, но емкое «мы» воодушевило его.
Глеб протянул к ней свои руки. Она вложила свои ладони в его. Он осторожно сжал их.
- Я еще не принял решение. Я не хочу тебя оставлять тут одну.
Инга снова улыбнулась.
- Разве я буду одна? Мы будем звонить друг другу. Можно даже переписываться. Я буду посылать тебе длинные многостраничные послания, а ты... Ты будешь просто надписывать открытки и кидать их в почтовый ящик. Наверное, у меня получится приехать к тебе. Или ты сможешь на несколько дней вернуться сюда. Нам с тобой нужно потерпеть всего один год. Всего один.
- Это долгий срок.
- Ты не заметишь, как он пролетит, так много на тебя навалится. Новое место, новые люди. Ты полностью сосредоточишься на своей работе. И мне надо много чего сделать за это время. Выпускной год, говорят, у нас очень сложный. Я тоже буду занята под завязку. Буду играть не только в оркестре училища, мы с девчонками решили создать свой коллектив: две скрипки, альт, флейта, электрогитара.
И она стала говорить о том, какая это удача, что у них обоих есть большие перспективы. Инга не приводила аргументы, а рисовала словами картины их будущего существования во время разлуки. И от ее слов, а самое главное – ее уверенного голоса, мягкого тембра, всё в нем успокаивалось.
Глеб слушал ее и всё больше убеждался: его самая большая удача – это полюбить именно эту девушку.
***
Инга не пришла провожать его.
Накануне его отъезда в Москву они на электричке выехали далеко за город, сошли на 134 километре, где находился садовый кооператив, в котором пустовала дача ее родителей. После развода мать Инги так и не удосужилась продать 6 соток, а отцу были уже не нужны грядки с морковью, свеклой и прочей экологически-чистой плодовоовощной продукцией, он жил уже со своей новой женой и у него были уже иные приоритеты.
В дощатом домике пахло сыростью и запустением. Глеб с Ингой ушли далеко от дачного кооператива, и на разложенном прямо на траве пледе занялись любовью. Что-то было искусственным, напряженным в его ласках. И то, как она отвечала ему, была какая-то отстраненность, как будто она делала над собой усилия казаться прежней.
Всю обратную дорогу, тесно прижавшись друг к другу, они молчали. И в этом молчании была такая щемящая близость, какую они не смогли ощутить под рассеянным солнечным светом в тени кустарников.
И только в глубокой ночи, когда они остановились около ее дома, Инга расплакалась. Он обнял ее, ощущая щекой шелк ее волос. Он гладил ее подрагивающую спину, что-то шептал ей на ухо, легко касаясь его губами. Наконец, она успокоилась и развернулась к нему. В темноте ее лицо казалось фосфорицирующе-бледным.
- Я не приду тебя провожать, - сказала она.
Глеб не стал настаивать, понимая, что он не хочет напряженной сцены прощания в суетливой обстановке дурно пахнущего здания вокзала.
Они обменялись прощальным поцелуем под фонарем, освещавшим подъездную дверь.
Глеб тогда не знал, даже не догадывался, что это был по-настоящему их прощальный поцелуй. Он понял это гораздо позднее.
Сначала они довольно часто звонили другу: она со своего домашнего телефона, он с рабочего, когда ему удавалось остаться одному в кабинете. Но телефонные разговоры не приносили удовольствие ни ему, ни ей. О чем говорить? Как они любят друг друга? Как скучают? Обмениваться информацией, как идут у него дела на новом месте или как она готовится к выпускным экзаменам? Оба они хотели видеть друг друга, ощущать присутствие, и тогда любой разговор наполнился бы смыслом.
Первой не выдержала Инга.
- Я не умею разговаривать с телефонной трубкой, - сказала она. – Давай поскучаем до твоего приезда. Сможешь в этом месяце? Хотя бы дня на два, три.
Глеб не сразу ответил ей. В кабинете он был не один, и ему не хотелось кого-либо пускать в свою личную жизнь. Пауза затянулась.
- Я не могу назвать точной даты. Мы готовимся к конференции, и у меня даже выходных нет. Как смогу, так сразу встретимся, - сказал он и как только положил трубку, стал сожалеть, что ответил ей таким холодным официальным тоном.
фото из свободных источников (https://pixabay.com/ru/)