Мандельштамп и Пастернакипь
Два самых знаменитых московских поэта вызывали не только восторг и преклонение, были и злопыхатели, которые и придумали вот эти вот два определения. Насколько они верны или нет – судите сами, а я бы предложил провести с жизнью и судьбой наших героев один мысленный эксперимент.
Как известно, роза остается розой, хоть назови ее таковой, хоть нет. Точно так же самородок золота не зависит от своего местоположения.
А что случится, если переместить обоих наших героев, например, в Киев? Что было бы, если бы они оба родились и всю свою жизнь прожили в Киеве?
Если бы им пришлось иметь дело не со Сталиным, а с Хрущевым, при этом они написали бы ровно то, что написали?
Были бы изданы их книги? Что-то я сомневаюсь. Все мощности типографий уходили на их украинских коллег. Дача в Переделкино? Пенсия в сорок лет? Звонок от Сталина? Ссылка вместо пули? Оставьте в покое этого небожителя? Ну нет!
Так что мы видим, что фактически вся их судьба переплетена с судьбой государства, фактически властям они обязаны своим творчеством и жизнью, разумеется.
Почему тезис о первостепенности для московской поэзии роли государства и власти я полагаю доказанным. Или у вас есть другие соображения?
Почему покончил с собой поэт Борис Рыжий?
Самый известный уральский поэт на сегодня – это Борис Рыжий. Посмотрим, есть ли в его жизни и творчестве место типичному для Урала качеству.
* * *
Жил-был молодой человек в городе Екатеринбурге. И все у него было хорошо. Трудился, женился, не болел, писал стихи, которые признала московская капризная публика и, так сказать, смотрящие за поэзией. И вдруг он покончил с собой в возрасте двадцати шести лет. Как такое возможно?
То есть если предположить, что обычный человек склонен жить и радоваться, то перед нами несколько необычный случай. Однако никто не говорит о том, что наш герой был склонен к чему-то необычному, он именно что автор стихов, именно это в нем выделялось, не так ли?
Особенности человека всегда бросаются в глаза и если бы перед нами был человек, склонный как-то по-особенному воспринимать мир и действовать, это было бы отмечено.
Однако молодой человек легко учился, легко стал младшим научным сотрудником, легко стал работать в журнале «Урал», легко вошел в среду литераторов Екатеринбурга. Мы можем предположить, что такая легкость по большому счету и говорит о некоей типичности в хорошем смысле. То есть в нем собрались все присущие жителю Урала черты.
Однако то, что помогает, в какой-то момент начинает мешать, разве не так?
Давайте вместе подумаем о том, что такое Урал? На Урале убили царя Николая и его семью, с Урала Ельцин, бандиты Екатеринбурга тоже весьма известны, не так ли? То есть это место самого жестокого насилия над людьми и природой. И если наш автор – самый яркий представитель этой местности, то он тоже должен был совершить насилие. Сделать это с другими людьми не позволило воспитание, и он сделал это над собой. Вот и вся правда. К сожалению.
Есть ли насилие в творчестве других уральских поэтов – ну это уж вы сами, пожалуйста, ломайте стекло как шоколад в руке.
Александр Блок. Огонь на болоте
Человек, получающий точную инструкцию по преодолению пространства, вполне понимает ее ограниченность. Он видит освещенный участок пути под ногами, он движется от одного ориентира до следующего, но когда возникает последний указатель, становится ясно, что нужна новая дорожная карта.
Но как это работает в пространстве всей жизни? Существует ли формула, описывающая этот путь со дня рождения до кончины?
Однако время есть сиюминутное колебание пространства. Существует ли нечто вечное, нечто большее и неизменное, с чем приходится сталкиваться каждому насельнику земли, где себя проявляет гений места?
Посмотрим же на это через магический кристалл жизни Александра Блока.
Хлопок пламени
Питер построен на болоте. Время от времени толщу болота прорывает газ, который вспыхивает в темном пространстве ночи и разрывает мрак веселым, удивительным и таким неуместным огнем.
Исходя из этого, мы можем предположить, что питерские поэты начинают свою творческую жизнь с очень ранней славы, поскольку огонь виден сразу же, не так ли?
Так и есть – уже первые стихи Александра Блока принесли ему фантастическую известность в поэтических кругах. Его признали мэтры и молодежь, а затем и читатели.
Но такова же была ранняя слава Пушкина и Ахматовой, что подтверждает эту точку зрения. Даже Игорь Северянин, питерский поэт, был удостоен благосклонности фортуны с самого начала.
При этом я не вижу такого раннего старта у поэтов из других городов и регионов. Единственное исключение это Ника Турбина, что только подтверждает правило.
Иного не дано
Насколько далеко может зайти метафора? Может ли она описывать реальный процесс полностью?
Конечно, странно думать, что ограниченная система, которой является язык в целом и образ в частности, передает полноту бытия, но поскольку иного не дано, то продолжим рассматривать жизнь Блока сквозь сей магический кристалл.
Проявления эфира при соприкосновении с реальностью
Огонь при горении излучает, во-первых, свет, а во-вторых – звук.
Что или кого увидит наблюдатель на болоте? Обратившись к народному фольклору, мы видим, что насельниками сих мест считаются кикимора болотная и лягушка, которая превращается в Василису Прекрасную.
В первоначальной поэзии Блока главное место занимает образ Прекрасной Дамы. То есть взгляд поэта и народная память видят одно и то же, или один и тот же образ.
Что же касается звука, то для поэта была важен «голос музыки, поющий внутри». В своей классической статье он говорит о назначении поэта:
«Три дела возложены на него: во-первых – освободить звуки из родной безначальной стихии, в которой они пребывают; во-вторых – привести эти звуки в гармонию, дать им форму; в-третьих – внести эту гармонию во внешний мир».
Таким образом мы видим, что именно в звуках Блок видел основу своей поэзии. На наш взгляд, это и есть звуки горящего пламени. Верно ли это – к этому вопросу мы вернемся позднее.
Если прикрутить фитилек
Рассмотрим природу огня на болоте. Физически это выбросы природного газа метана. Однако физическое явление всегда следует за метафизическим, так что существует глубинное явление – выбросы эфира, которые порождают сложные многосоставные явления.
Так что мы можем предположить, что в момент выхода на поверхность происходит не только возгорание, но и возникает сознание, которое осознает происходящее.
Обратившись к творчеству Блока, мы видим такое двусоставное явление, которое поэт называл Радость – Страданье. Мы можем поставить знак равенства между явлениями – огонь-радость, осознание-страдание.
Что же происходит после радости возникновения огня?
Он постепенно из бурного пламени становится ровным горением, при свете которого можно разглядеть реальность.
Теперь он видит, что в жилах людей не кровь, а клюквенный сок, что мертвец идет в сенат.
Собственно, это следствие того, что фитилек прикрутили, а вместе с ним и сознание.
Закат
Очевидно, что Блок чувствовал движение – просачивание эфира. Когда сдвигались тектонические плиты земли, в них появлялись трещины, сквозь которые прорывалось больше вещества. Отсюда отзыв о гибели «Титаника» – «есть еще океан!»
Однако наибольший выброс эфира случился в январе 1918 года, когда Октябрьский переворот со всей силы ударил по людям, всему обществу.
«Сегодня я – гений!» – записал Блок по окончании поэмы «Двенадцать». В ней сгорел выброс эфира, в ней сгорели пламя, огонь, Музыка и сознание поэта.
Содержание этой поэмы – гибель в атомном огне всего старого мира.
После этого Блок перестал слышать музыку, а затем сознание и умер. Вылечить его было невозможно. Доступ эфира прекратился, огонь погас, сознание исчезло.
Параллели
Мы можем провести параллель с гибелью Пушкина и Лермонтова. Когда огонь погас – для Пушкина это произошло в Болдинскую осень – оба стали вести себя неадекватно в попытках его снова зажечь. Но все было тщетно и привело их обоих к гибели.
Замечания
Природа поэзии питерских поэтов – хтоническая. Исходя из сегодняшней ситуации, мы можем заметить, что эфир еле-еле просачивается в питерскую реальность, что обеспечивает долголетие литераторов.
Тем не менее, мне кажется, что тут есть еще над чем подумать и что понять, исходя из предложенной теории.
Как перестать беспокоиться и начать жить
Думаю, такая классификация может помочь понять, как взаимодействуют между собой разные поэтики. Вот, например, как общаются между собой московский и уральский поэты.
Москвич: «Как можешь ты что-то говорить, быдло и хам! Как смеешь ты разевать варежку на меня, за которым стоит 666 отдел подразделения «Ы»!»
Уралец: «Че, блин? Щас тя урою, понял?»
Это, разумеется, некоторая стилизация, но думаю, что суть ясна.
В советское время москвичи были страшно избалованы тем, что за их спиной, как за Шекспиром, стояли английские канонерки. Теперь этого нет, и любую критику они воспринимают со страшным негодованием и изумлением.
Однако полагать, что в конечном итоге они полностью потеряют влияние, не приходится, поскольку читатели продолжат прислушиваться к рекомендациям власти относительно того, что читать. Хотя, конечно, все меньше и меньше.
Так что у местных литератур есть хорошие шансы отвоевать свое пространство и своего читателя. На этой оптимистичной, если она оптимистичная, ноте я бы и хотел закончить свои размышления.
Айдар ХУСАИНОВ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!