На Патагонском шельфе в 1967 году рыба ловилась отлично – грунт идеально ровный, тралы никогда не рвались, буквально за 10-15 минут траления можно было поймать до двадцати тонн прекрасной крупной рыбы тресковой породы, которую мы называли мерлуза. Подойдёшь ближе к берегу – такие же уловы белого карася, крупной рыбы серебристый горбыль, на глубинах больше двухсот метров – кальмар. Работала там огромная флотилия наших больших рыболовных судов из Калининграда, Клайпеды, Риги, Ленинграда, Мурманска, Севастополя, Одессы, Поти. Работали польские, испанские, немецкие, португальские траулеры – места и рыбы хватало всем.
Ловили рыбу мы там практически от устья реки Ла-Плата до заливов Сан-Хорхе и Сан-Матиас, а в разгар лета, когда погода была прекрасная – почти до пролива Дрейка. За вахту удавалось сделать максимум одно короткое траление – просто не успевали обрабатывать и морозить рыбу. Остальное время приходилось лежать в дрейфе и ждать, когда технолог попросит поднять тонн 15-20 свежей рыбы. На моей вахте (второго штурмана) капитан, Вениамин Николаевич, обычно поднимался на мостик после обеда, брал секстан, решал одну-две астрономические задачи, проверял мои решения – уточнял место на карте, часто рассказывал различные случаи из своей богатой капитанской практики и уходил с проверкой по всему судну – ежедневный капитанский обход.
Однажды капитан рассказал мне о том, как прекрасно провёл лето с семьёй в молдавском городке Дубоссары между рейсами – так живописно, с таким восторгом описал он свой отпуск, что мне уже заранее виделось моё предстоящее лето только в Дубоссарах.
После возвращения в Калининград на четвёртый день сдал все отчёты за рейс, получил зарплату. Мой заработок за шестимесячный рейс был чуть больше 5200 рублей.
Чтобы представить более реально эту сумму, можно сказать, что в тот год можно было купить в жилищно-строительном кооперативе «Волна» трёхкомнатную квартиру за 3800 рублей. Однокомнатная стоила 1300 рублей. Тогда только появились в свободной продаже автомобили «Жигули» первой модели за 5100 рублей. Да, к этому заработку ещё плюс валюта 5%. Правда, выдавали нам эту валюту в чеках Внешторгбанка, которые моряки называли «бонами» и полуофициально продавали 1 чек за десять обычных рублей. На эти чеки для моряков во всех портовых городах были открыты специальные магазины «Альбатрос» и «Берёзка», где можно было купить самые дефицитные товары, в основном импортные.
Ещё в море мы получили радиограмму от профкома с предложением покупать квартиры в кооперативе. Мой товарищ, третий штурман Андрей Иванович, заработок которого был почти такой же, как у меня, сразу купил себе трёхкомнатную квартиру в новом доме и через полгода отметил новоселье. Мы с женой решили, что квартиру получим в любом случае по очереди молодых специалистов через профком, так как очередь двигалась довольно быстро, а на полученные деньги лучше поехать на пару месяцев отдохнуть в Молдавию, о которой так красочно рассказывал в рейсе наш капитан.
Билет на самолёт Калининград-Кишинёв тогда стоил 37 рублей и, хотя была середина июня – разгар отпускного сезона, без проблем купили два билета. Сыну было четыре года, и он ещё летел бесплатно. Возле аэропорта взяли такси – весёлый, разговорчивый шофёр-молдаванин за пять рублей довёз нас к «Дому быта» городка Дубоссары. Пожилой, добродушный, усатый дядька – заведующий, посокрушался:
– Что же вы с маленьким ребёнком не дали телеграмму хотя бы за два дня? Придётся вам пару дней пожить в палатке, пока освободится двухместный деревянный домик…
Нам всё казалось весёлым, интересным приключением – заплатили за два месяца вперёд по одному рублю за сутки, и с бумажкой-направлением пошли на берег реки Днестр, вдоль берега которой тянулись несколько рядов деревянных домиков для отдыхающих. Сын не хныкал, а с интересом топал за нами – ему всё нравилось! Улица, по которой мы шли, была типичной деревенской улицей. Маленькие, аккуратные, красивые домики утопали в садах. Проходя мимо одного из домов, увидели, как старенький дедок поманил нашего Андрюшу к себе:
– Малчык! Малчык! Иды суда! – на ломанном русском тихонько позвал нашего парня.
Он, посмотрев на нас и поняв по нашим улыбкам, что мы разрешаем, довольно смело подошёл к деду, который осторожно взял его на руки и поднёс к пышной виноградной лозе с красивыми кистями винограда. Дал сыну ножницы:
– Возми, отреж то, что тэбэ нравица!
Андрюша попытался отрезать маленькую кисточку, но дед помог ему срезать большую, красивую, с крупными, сочными ягодами, килограмма на два.
– Пасиба, деда! – пролепетал сын, когда оказался на дорожке.
Я попытался заплатить за виноград, но дед спокойно, с достоинством остановил меня:
– Угощаю дитя! Платыть нэ нада!
Такое добродушие, гостеприимство от местных жителей мы чувствовали постоянно, пока два месяца отдыхали на берегу красивой реки Днестр. До пляжа у реки – десять минут пешком. Питание в ресторане «Нистру» – сущие копейки по тем ценам и нашим деньгам.
Через два дня нас переселили в уютный двухместный домик, в котором мы прожили все два месяца нашего отпуска. Проблема была только в том, что все родственники, друзья, знакомые из Калининграда просили присылать им посылки с фруктами – в каждую посылку к фруктам упаковывали бутылку молдавского вина или коньяка «Нистру». Приходилось в шесть утра занимать очередь на почту, чтобы успеть отправить посылку.
Питание у нас было организовано в зале местного ресторана «Нистру», который днём, до 19 часов вечера работал, как обычная столовая – обед на троих с ребёнком стоил нам немного меньше двух рублей – для нас в определённое время был зарезервирован столик. Однажды мы увидели, что зашёл в столовую старенький дедок с большой седой бородой, босиком, в рваной, потрёпанной одежде. Встал в уголке и одна из официанток, собрав остатки из тарелок, что не доели другие посетители, поставила на стол у входа и посадила туда старика. Нам стало ужасно неловко за такое отношение к старику. Я подошёл к официантке, заплатил ей за обед для деда и попросил нормально накормить его. Закончив обедать, старик потихоньку, запинаясь о столы, подошёл к нам:
– Можно, я сыграю для вашего сына на скрипке? – Только тут я заметил, что старик почти слепой. Он вынул из футляра старенькую скрипку и тихонько начал играть «Катюшу». Такой красивой и нежной, певучей скрипки мне не приходилось слышать ни раньше, ни потом. Все, кто были в столовой, дружно аплодировали. Я попытался дать старику немного денег, но он отказался. Согласился только выпить с нами по чашке чая, присев на свободный стул у нашего стола.
– Вы не думайте, что я нищий. У меня два сына, один работает директором совхоза, второй – полковник авиации. Оба имеют прекрасные квартиры в Кишинёве, оба предлагают мне жить у них, но я долго не выдерживаю там – поживу зимой пару месяцев, а потом иду по моей земле со своей скрипкой…
Часто вспоминаю этот эпизод – случайную встречу с вольным, прекрасным человеком.
Однажды мы с женой и сыном вечером решили отметить в ресторане «Нистру» наш юбилей, заранее заказали столик, пришли поужинать, оказалось, что практически все столы были заняты дружными, весёлыми компаниями – рыбаки из Мурманска, горняки из Норильска, группа полярников с разных островов Арктики… Рыбаки, развеселившись, начали хором распевать песни. Рядом с нашим столом сидел невысокий худощавый цыган лет под пятьдесят, в плисовых куртке и шароварах, заправленных в блестящие сапоги-гармошки. Вдруг он поднялся и подошёл к рыбакам, когда они закончили очередную песню.
– Ребята, вы неправильно поёте эту песню….
Один из рыбаков заметил, что у цыгана на его чёрной куртке ярко выделяется звезда Героя Советского Союза:
– Дед, где ты эту звёздочку стащил?
– Ребята, эту звезду я завоевал своей кровью за форсирование Днепра. С детства хорошо плаваю и в числе первых переплыл Днепр… Потом почти месяц пришлось валяться в госпитале – там мне и вручили эту Звезду…
Тут уж бравые мурманчане начали извиняться, начали приглашать его в свою кампанию. Голос у него оказался красивым, сочным баритоном. Правда, пить с рыбаками он не стал – спев пару песен, ушёл из ресторана. Мы тоже, поужинав, ушли.
Окончание здесь
Tags: Очерк Project: Moloko Author: Татарин Л.