"Святой Пётр" 38 (последняя глава) / 37 / 1
— Чувствую я опять эти руки на своей голове, — прошептал Пётр, вытирая слёзы.
— Чьи руки? — поинтересовался Максим.
— Детские какие-то руки, прямо чувствую эти пальчики. Рассказывал же я тебе уже.
Максим пытался вспомнить, но у него получалось это с трудом. В голове давно была каша.
Пётр Максимович время от времени замолкал. Ему как будто дыхания не хватало.
— Велену тёмные силы забрали за то, что она сына своего, то есть меня полюбила. Она пошла против всех этих дьяволов, и чтобы не зашла дальше, её и погубили. Но дух остался. Иван Великан, оказывается, был мужем старшей дочери Велены. Её неродной дочери.
Они жили хорошо, воспитывали ребёнка. А Велене нужно было отвадить от меня Любушку. Вот она пришла к падчерице и сказала: "Хочешь, чтобы твой сын живым остался, отдай мне его, и мужа отдай. Им будет хорошо без тебя. Иначе всех вас со свету сживу".
Падчерица поначалу выгнала мачеху, а потом заболел её сын. Она со слезами на глазах умоляла Велену помочь. Та помогла. Увезла мальчика в неизвестном направлении, а Ивана так задурманила, что он сам за ней пошел. И сразу же Любу спас от разъярённых жителей.
Больше падчерица Велены не видела свою семью. Иван про жену и сына напрочь забыл. Всё обхаживал мою Любушку. И прожил с ней сколько… Пока не исчез вовсе. Перед исчезновением всё рассказал Любушке.
Мне хотел поведать об этом, но я сглупил тогда. Может быть, и больше узнал бы у него. Всё-таки его влияние на Любу было сильным.
Всё рассчитала Велена. Любу от меня отважила. Раю мою погубила. И дочку к рукам прибрала. Не хотела, чтобы рядом со мной родные мне люди находились. Не дала мне насладиться жизнью. Не смогла меня в себя влюбить и не дала никому.
Мальчика, что Любушка от меня родила, Иван подбросил к приюту. Люба, когда узнала об этом и справки наводила, и свидетелей искала, не смогла найти. Страдала очень.
Когда Алексей рассказывал об этом, я плакал, Максим. Получается, он мог выжить, сынок мой и Любы. И где-то ходят мои внуки и правнуки. А я их знать не знаю. Один только шанс был у Велены приворожить меня к себе при помощи тех любовных писем. Но я их уничтожил. Отвадил от себя Велену, но погубил всех дорогих мне людей. Эти письма должна была читать в полночь Велена в образе Рябины. В письмах любовь была неземная. Но ничего у ведьмы не вышло с этим. Видимо, то, что мой отец когда-то молился обо мне, помогло немного.
Иван, живя с Любой, иногда выходил из своего одурманенного состояния и пытался что-то сделать. Появился на их с Любой пути какой-то дед. Они приютили его у себя на время. Он потерялся в лесу и набрёл на лесной домик, где тогда Люба и Иван жили.
Дед этот сразу сказал Ивану, что он не своей жизнью живёт и обещал помочь. Иван же какое-то время избегал деда, а потом, как говорила Люба Алексею, начал меняться на глазах. Любу не признавал, уходил из дома.
Дед всё выведал у Ивана, и сказал, что без меня он ничего не сможет продолжить, вот и завлекли меня туда. А я, дурак, сбежал. Как представлю, что Рябина могла бы живой остаться, так сразу винить себя начинаю.
А потом вспоминаю, как она давно мне говорила, что я буду к ней на могилку ходить и стихи ей писать. И, получается, всё неизбежно в нашей жизни. Всё, что предначертано, наколдовано, то так и будет. Если я тогда ушёл, то значит по-другому и быть не могло.
А недавно мне стали сниться сны. Отец стал сниться. Я сижу на скамье, а он как будто в воде рядом плавает и говорит мне: "Хватит, тебе, Петя, на земле болтаться. Я к тебе приду вскоре, спасу тебя, а ты отдохнёшь маленько".
И вот так каждый день, пока в больницу не попал, и тебя не встретил. Как увидел твоё имя, всё внутри меня похолодело. А отец снится и говорит: «Я приду, ты меня на кладбище отведи, стихи дай почитать, а потом и на тот свет отправишься, недолго тебе останется. А я хотя бы поживу, а то не пожил в своё время, рано меня жизни в ссылке лишили".
— Это как так получается? — дрожащим голосом произнёс Максим. — Я вроде как вместо отца вашего? Знаете, мне это всё не очень нравится.
— А поздно уже, Максим, ничего не вернуть обратно. Я умру, ты останешься носить мою тайну. Кто знает, может быть, устану я на небесах, да прилечу тебя сменить. А ты живи, сам говорил, что хотел долго как я. Вот теперь у тебя безграничная жизнь, что бы ты ни делал, всё равно жизни лишиться не сможешь.
Максим задрожал и почти крикнул:
— Возвращайте всё назад немедленно.
Пётр захрипел, Максим прощупал пульс, позвал на помощь, но спасти Святого Петра Максимовича не удалось.
Максим похоронил Петра рядом с Рябиной. Раскопал все таблички и сжёг их, думал, что измениться что-то. Но жизнь текла, как и прежде.
Первое время он не мог справиться с волнением. С трудом ходил на работу и учёбу. Когда получил диплом, устроился работать фельдшером скорой помощи. Он единственный человек из всей смены, у которого на дежурстве никто не умирал.
А вот личная жизнь не удалась. Максим был женат три раза. Все три жены умерли через четырнадцать дней после родов, а вслед за ними и новорождённые дети.
Цифра 14 для Максима роковая. Он её боится. Связывает это с количеством табличек и загубленных солдат. Больше жениться не стал. Было страшно от того, что ни в чём неповинные девушки умирают от колдовства. Он и не любил их сильно, всё было как в тумане. Жизнь, семья, работа. Когда третью жену похоронил, пошёл в церковь и поклялся перед иконой, что больше никогда не женится. И не женился до сих пор.
Максим продолжает жить в городке. Город вырос из небольшого довоенного посёлка. По-прежнему работает фельдшером скорой. В жизни его ничего не радует, ему всё время кажется, что-то кто-то думает за него. Он обращался к психологам, к психиатрам. Ходил даже к колдуньям, но они, только увидев его, сразу начинают махать руками и просят покинуть их дома.
После смены Максим приходит домой и ложится спать. Иногда ездит на могилу Петра и Рябины.
Максим обратился к мне после «Бобрихи». Он очень долго мне это всё рассказывал. Я поначалу отказала ему в написании этой истории. Но он не унимался. И вот «Святой Пётр» вышел из-под моего пера.
Очень странные ощущения я испытывала при написании. Мне всё время хотелось спать, когда я писала очередную главу. Про отсутствие света вообще молчу. Кажется, его вообще не отключали на моей памяти так часто, как когда я начинала писать.
Я не знаю, чему может научить эта история. Каждый для себя вынесет пользу.
И если у кого-то есть желание так сильно кем-то обладать, то лучше подумать и не входить туда, где нам быть запрещено.
Дорогие читатели, спасибо, что были со мной!
На моём втором канале публикуется повесть "А между нами снег" тут
На этом канале я еще ничего не придумала.