В Дубровицы в первую очередь едут посмотреть на Знаменскую церковь – вряд ли будет преувеличением сказать, что она такая одна. Но и сама усадьба «на реке Пахре, усть речки Десны» крайне достойна внимания. Здесь удивительная атмосфера, особенно если вспомнить, что по этим берегам гуляла Екатерина II, а деревья сажал сам Петр.
Хоть и обидно вместо входа в музей упереться носом в табличку: «Институт животноводства», но, как говорится, и на том спасибо, потому что дворец стоит и даже отреставрирован, а ведь могли бы приватизировать или вообще забросить.
Связанные с царевной Софьей
Первым владельцем Дубровиц, согласно переписным книгам 1627 года, был Иван Васильевич Морозов – представитель старейшего боярского рода, руководивший Владимирским судным приказом. При Морозове в имении были построены первый усадебный дом и деревянная церковь Ильи Пророка.
В конце жизни, отойдя от дел, Иван Васильевич постригся в монахи, а усадьбу отписал дочери Аксинье, которую к тому времени выдал замуж за князя Ивана Андреевича Голицына. Супруги поставили в Дубровицах новый деревянный храм. В 1670 году князь похоронил жену и вскоре ушел в отставку, осев в имении. После Стрелецкого бунта царевна Софья сделала попытку призвать Ивана Андреевича на службу в Кремль, но тот возвращаться к делам государственным не пожелал.
Спустя время имение было продано представителю другой ветви Голицыных – Борису Алексеевичу.
Кому мы обязаны «окном в Европу» на самом деле
Род Голицыных, берущий начало от Гедиминовичей, дал России целое поколение первых «русских западников». Так, Василий Васильевич Голицын был одним из самых образованных людей своего времени, приверженцем реформ, религиозной свободы и даже освобождения крестьян! Он приходился двоюродным братом Борису Алексеевичу, владельцу Дубровиц, который был под стать кузену.
В свое время их обоих определили в комнатные стольники к царевичу Федору Алексеевичу, где они вместе с царскими детьми обучались наукам и искусствам у Симеона Полоцкого. Впоследствии Голицыны разительно отличались от прочих бояр изысканным вкусом и европейскими манерами.
Но если Василий был человеком серьезным и положительным, то Борис, хоть и «ума великого», но «понеже любил забавы, а особливо склонен был к питию» и «был весь налит вином».
Позже братья оказались в разных партиях: Василий – с Милославскими, Борис – с Нарышкиными, став воспитателем и верным сподвижником Петра. Имеючи «склонность к иноземцам», он и «величество склонил к ним в милость»: познакомил Петра с Лефортом, показал ему дорогу в Немецкую слободу. Считается, что он же и приучил царя к пьянству.
Вряд ли без деятельного участия Бориса Голицына стала бы возможной победа Петра над Софьей. Впоследствии, заступившись за опального брата Василия, он сам временно впал в немилость и год просидел в Дубровицах, принимая многочисленных гостей, в основном иностранцев. Личного расположения Петра князь не потерял до конца жизни.
«Неправильный» храм: неканонично, неправославно!
В 1690 году Борис Голицын затеял в Дубровицах строительство нового каменного храма в стиле, напоминающем южногерманское барокко. Сложенная из местного белого камня церковь Знамения Богородицы получилась больше похожей на поднятую на высокий цоколь резную башню с куполом в виде короны. Она настолько отступала от канонов православного церковного зодчества, что по окончании строительства несколько лет стояла неосвященной.
С первого взгляда на церковь понятно, что в проектировании и строительстве принимали участие иностранные зодчие. По некоторым версиям, к проекту приложил руку и сам Голицын. Почти пять лет патриарх не давал разрешения на освящение храма, подражающего католическому. Наконец, в 1704 году церемония и недельные сопутствующие торжества, в которых приняли участие государь с сыном Алексеем, состоялись.
Больше Петр с Голицыным не виделся, однако письма писать не забывал. «Дядька» же, оставшись не у дел, «люто запил», а в 1714 году, незадолго до смерти, принял монашеский постриг.
Внук Голицына Сергей Алексеевич выстроил в Дубровицах барочный дворец и разбил французский парк. Правнук имение запустил, и в 1781 году усадьбу перекупил Григорий Потемкин.
Опальный фаворит Екатерины
В 1787 году, возвращаясь из путешествия по Крыму, к Потемкину в Дубровицы заглянула Екатерина II. Имение ей очень понравилось, и она решила выкупить его, но не для себя, а для своего нового фаворита, адъютанта Потемкина – Александра Дмитриева-Мамонова. Императрица была им просто очарована и буквально засыпала милостями и званиями.
Мамонов был умен, образован, скромен; влиянием своим никогда не пользовался. Он знал несколько языков, по просьбе «матушки» писал пьесы для эрмитажного театра. Катался бы и дальше как сыр в масле, да угораздило его влюбиться во фрейлину императрицы. Екатерина узнала и люто отомстила – поженила молодых и отправила подальше от двора прямиком в Дубровицы.
Со скуки Дмитриев-Мамонов начал перестраивать усадьбу на свой лад: превратил барочный дом во дворец в классическом стиле и разбил регулярный липовый парк. Однако бывший фаворит быстро затосковал по прежней жизни, хандрил, просился обратно. Жена его бесила, и своими придирками он таки свел ее в могилу. Наконец, в возрасте 45 лет внезапно умер сам, оставив сиротой 13-летнего сына Матвея.
Безумный сумасброд или мнимый больной?
В юном графе Мамонове, потомке Рюриковичей, наследнике огромного состояния, быстро увидели «человека со способностями». Уже в 20 лет Матвей Александрович стал обер-прокурором Сената. Во время войны 1812 года он сформировал на свои средства казачий полк, участвовавший в Бородинском сражении.
В возрасте 26 лет граф, обладающий весьма буйным нравом, умудрился рассориться с Александром I и был отправлен в отставку. Тогда он уединился в Дубровицах, где занялся обустройством дома, а также «выстроил крепость, учредил роту солдат из своих дворовых людей, завел пушки».
Окружающие сочли экстравагантное поведение графа – добровольное затворничество, крестьянскую одежду и бороду (немыслимый наряд для дворянина!), крайний снобизм и вспыльчивость – признаками душевной болезни. Припомнили ему и организацию масонского «Ордена русских рыцарей» – что-то типа преддекабристского кружка. На него, с его деньгами и связями в тайных обществах, смотрели как на потенциального организатора мятежа.
В конце концов над Матвеем Александровичем учредили опеку, а после того как он в декабре 1825 года отказался присягнуть Николаю I, объявили сумасшедшим и начали принудительное лечение. Хотели привлечь доктора Гааза, но тот отказался – возможно, не счел пациента душевнобольным. С 1830 года Мамонова держали в строгой изоляции в специально купленной усадьбе на Воробьевых горах. После смерти графа там найдут «горячешные рубашки и бинты, которыми его привязывали к постели».
Последний опекун графа писал: «Конечно, резкость выдающегося ума и пылкость характера были причиною многих его неудач. Но… главным образом зависть и злоба людей сломали и обездолили эту жизнь, которая могла бы быть до конца блестяща и, вероятно, небесполезна».
Умер граф Дмитриев-Мамонов в 1863 году от ожогов, когда на нем случайно загорелась смоченная одеколоном рубашка.
Совхозвуз Молокоовощтреста и Институт животноводства
В 1864 году Дубровицы вернулись к Голицыным. Чтобы покрыть расходы на содержание имения, Сергей Михайлович Голицын пустил на территорию дачников, частично разобрав мамоновскую каменную стену со стороны Десны.
После революции здесь, как и во многих других усадьбах, был организован Музей дворянского быта, продержавшийся до 1927 года. Затем усадьбу передали детскому дому, а экспонаты музея – изысканную мебель, картины, скульптуры, другие предметы искусства – вывезли в разные места.
Само здание надстроили и перестроили, приспособив под общежитие; разобрали остатки мамоновской стены, сняли ажурную металлическую ограду и ворота. Позже здесь разместился Совхозвуз Молокоовощтреста, а в годы войны – гарнизон летчиков истребительного авиаполка, где служил Виктор Талалихин.
В 1960 году усадьба была признана памятником культуры, зданию возвратили анфиладную планировку, восстановили фронтоны, отреставрировали и… отдали Всесоюзному институту животноводства, который находится там до сих пор.
Знаменский храм был возвращен церкви в 1990 году, сегодня он полностью отреставрирован.
По соседству с усадьбой
Поселок Дубровицы стоит рядом с Подольском четко на границе Новой Москвы и области. До МКАД отсюда около 30 километров.
Поселиться в этом уникальном историческом месте Подмосковья, на живописном берегу Десны, в непосредственной близости от усадьбы можно за 3,85 млн рублей. Столько просят за однокомнатную квартиру (на фото ниже) на последнем этаже кирпичной пятиэтажки площадью 31,3 кв. м. В поселке есть детский сад, школа, дворец культуры, несколько магазинов и русская баня.
«Двушку» на другом берегу Пахры (до усадьбы 10 минут пешком) предлагают к продаже за 5 млн рублей: первый этаж пятиэтажки, площадь 44,6 кв. м, чистая, светлая, уютная. Трехкомнатная квартира по соседству в аналогичном доме обойдется в 7 млн рублей. Площадь 64 кв. м, окна и балкон ПВХ, в ванной плитка, окна на две стороны, состояние хорошее – заезжай и живи.
Стрельна. Какие квартиры, дачи и дома продают в самом древнем поселке южного берега Финского залива?
Подписывайтесь на наш Дзен-канал МИР КВАРТИР, чтобы не пропустить важное в недвижимости