В одном из интервью он ответил: «Нет, никогда. Прежде всего, потому, что я абсолютно „безъязыковый человек“. Насколько мой отец был способен к языкам, знал шесть
иностранных языков, настолько же у меня к этому не было ни малейших
наклонностей». Когда заходили разговоры об этом — тоже отмахивался, говорил: «Так я ж языков-то не знаю!»
Но вообще дело было не только в этом. Мы часто говорили с ним о том, что он не верит в бога, но зато верит в то, что есть нечто, управляющее нашими жизнями. И если должно получиться — то получится само. Представится возможность, встретится нужный человек, возьмет и сложится… А с заграницей не сложилось. Но об этом не было никаких сожалений.
