Если отвлечься от всевозможных «славяно-арийских вед» и прочего фэнтези, то можно утверждать, что первые русские в Китае появились не по своей воле. И монголы тут очень даже при чём.
В тринадцатом-четырнадцатом веках основной частью государства этих отважных конников и повелителей баранов был как раз Китай. Строго говоря, они держали часть китайских земель ещё задолго до. Правда, первоначально китайцы сами по себе монголов мало интересовали. Но постепенно чингизиды решили, что быть императором Китая в дополнение к титулу монгольского кагана – вполне себе вкусно и почётно.
Южнокитайские лоялисты дали бой монгольскому флоту на Жемчужной реке или, по официальной китайской истории, у горы Ямынь. По числу кораблей местные превосходили захватчиков раз в двадцать. Но получилось неожиданно...
Настолько, что, когда императорский корабль начала тонуть, сам адмирал схватил малолетнего императора Чжао и выпрыгнул за борт. Так окончилась история империи Сун.
Этот, как и многие предшествующие эпизоды массового выпускания кишок, обычно называют Монгольским завоеванием. Но это не совсем верно. Скорее правильнее говорить о победе «продвинутого» и терпимого к чужакам Севера страны над консервативным Югом. Такое в истории Китая бывало неоднократно – чего только стоит разгром Гоминьдана бойцами Мао уже в ХХ веке при помощи, опять же, относительно малочисленных, но искусных в войне северных соседей.
Так или иначе, Хубилай стал императором Китая. Впрочем, мы отвлеклись.
Всё это ни коим образом не помешало развитию знаменитой монгольской традиции – походам «к последнему морю». Правда, в полной мере реализовать свои амбиции кочевникам не удалось. Вот только тем, кто оказался у них на пути, было от этого не легче.
Например, жителям самораздробленной и ослабленной Руси.
Таким образом, не особенно удивительно, уже в XIII веке первые пленники-славяне оказываются на территории Китая. Причём в таких количествах, что достаточно быстро они оказались вполне себе полноценным меньшинством Империи.
Национальным, естественно.
Постепенно сформировались славянские общины на севере страны. И уже с первой половины XIV столетия достоверно известно, что русские пленники и их потомки начинают наравне с местными селиться в тех местах, возделывать капусту и сорго… И оборонять эти земли! Сами собой (и с маленькой помощью местных властей) появились своего рода русские «военные поселения». До рождения Аракчеева оставалось больше 400 лет.
А раз оборона, должны быть и полноценные боевые соединения. И при ханском дворе в Ханбале (ныне – Пекин) формируется 宣忠斡罗思卫亲军 – «Русский охранный полк, прославившийся особой верностью». За счёт чего уж он «прославился» - поди знай. И, тем более, понравилось ли это местным…
Правда, стоит заметить, наличие этого полка не особо помогло хану защитить свою столицу в 1368 году. Ханские дворцы восставшие крестьяне превратили в плесень и липовый мёд, да и сам город вколотили по ноздри в местный чернозём. Вот такая «демонголизация». А заодно и «дерусификация». К сожалению, достоверных документов той эпохи почти не сохранилось, по понятным причинам.
Время шло, и Улус Джучи постепенно превратился в полноценную Московию. Царь Иоанн Грозный, который, как известно, за кроткий нрав был прозван Васильевичем, направляет к императору посольство. Но ни оно, ни более поздние делегации (в т.ч. от имени Василия Шуйского) до Пекина не добрались. Лишь в 1618 году из Тобольского воеводства отправляется первая удачная русская дипломатическая экспедиция в Китай.
Именно с этим эпизодом связано появления выражения «Китайская грамота». Дело в том, что посланник Иван Петлин получил от императора официальное разрешение на русскую торговлю в Китае. Вот только перевести соответствующий документ он не смог. Не смогли этого сделать и в Москве. И многие годы императорская грамота пылилась в архиве посольского приказа…
Вскоре в Сибирь начинают массово перебираться русские поселенцы. В середине XVII века основан вполне себе крупный по тем временам Нелюдск, позже известный как Нерчинск. Градообразующим предприятием там постепенно становится… Нет, не одноимённая каторга, а сереброплавильный завод. А потом и каторга, да.
Назрела проблема. Было необходимо как-то урегулировать границу между двумя крупнейшими государствами – Империей Цин и Русским царством. Как это лучше всего сделать?
Повоевать, очевидно же! Впервые русские войска вошли в Приамурье тогда же, в середине XVII cтолетия. Хорошо так вошли, с размаху. Вскоре все местные тунгусы и дауры были обложены неиллюзоным ясаком в пользу Москвы. Немалую роль в этом благородном деле сыграл небезызвестный Ерофей Хабаров. Китайские власти, которые и сами любили получать мясо и пушнину из здешних мест, были не в восторге.
В общем, повоевали. Заключили соответствующий договор, известный как Нерчинский трактат, предопределивший развитие русско-китайских отношений на десятилетия вперёд. Для этого пришлось подкупить местных иезуитов (вот ведь вездесущие, прямо как тараканы!), которые выступали в качестве посредников и переводчиков. Ну и отказаться от кое-каких едва освоенных земель, да. В Пекине это дело праздновали как большую победу.
Но об этом как-нибудь в другой раз…
Автор - Павел Заикин