В Заполярный мы приехали из Никеля в полночь. Полночь была полярной, поэтому по улицам неспешно прогуливались люди. У ресторана гостиницы «Печенга», в которую нас заселили, стояли двое мужчин и женщина: вышли покурить или просто постоять на улице.
Гостиница стоит на центральной площади, и на неё торцами выходят четыре панельных пятиэтажки с муралами, изображающие времена года.
Я бросил вещи и вернулся на улицу — чтобы подробнее рассмотреть эти художественные стены. Тем более, что спать в такую ночь, неотличимую от дня, не хотелось совсем.
Когда я стоял под снегирями, то услышал со стороны гостиницы непонятный шум: вроде кто-то упал. И там действительно упал мужчина лет под шестьдесят, в белой рубашке, заправленной в брюки. Что интересно, он упал как будто просто так, мирно и без посторонней помощи. Словно в этом городе есть такой обычай: постоял, так и упади.
Потом мужчина встал и уронил другого мужчину, и тоже без особой драки. Только слышно была, как женщина говорит: «Ты с ума, что ли, сошёл?» После этого в городе снова ничего не происходило, а я увидел, что муралы не заканчиваются. Что улица Карла Маркса, дугой опоясывающая центральную площадь, дворец культуры «Октябрь» и сквер за ним, вся состоит из домов с расписанными торцами.
В отличие от первых четырёх домов, где природа была такой же заполярной, как и окружающая город, на этих росписях были места нездешние. Фантастические мегаполисы с домами, заросшими зеленью. Подвесной транспорт будущего. Воздушные шары над долиной с полукосмическими строениями.
То ли это были картины того, каким бы хотели видеть Заполярный будущего, то ли того, чем Заполярный никогда не будет, как ни мечтай. Всё это было равно далеко от реальности: завернёшь за угол, а там этот же дом безжалостно выщерблен временем и суровым климатом или в лучшем случай отделан сайдингом.
Таким же странным был фонтан в голом сквере, заставленном скамейками: южная классическая дева с кувшином посреди северной пустоты.
Чуть дальше я увидел художественные валуны, населённые морскими котиками и айсбергом, похожим на корабль с алыми парусами. Или с кораблём, похожим на айсберг.
О том, как появился этот город, я прочитал на следующее утро в газете «Заполярный вестник», которую нашёл в гостинице. Там были воспоминания Людмилы Тихоновны Мазукаевой, которая была секретарём комсомольской организации на строительстве Заполярного, куда приехала из Ленинграда:
«В жизни всегда есть место подвигу. Придёт момент, и тебя позовут партия, Родина на большие дела. Будь готов к этому! Комсомолку Люсю Мазукаеву, её товарищей и подруг Родина позвала в июне 1956 года. В райкоме комсомола им сказали: «На Крайнем Севере надо строить город». Комсомольцы восприняли это как боевой приказ Родины».
Надо — значит: надо. Вот так Заполярный и появился — как город для шахтёров и металлургов Ждановского горно-обогатительного комбината, который стал теперь частью Кольской горно-металлургической компании. Здесь, рядом с границей Норвегии, медно-никелевые месторождения, которые разрабатывают рудниками и карьерами.
Заполярный и соседний Никель связаны с Мурманском и остальной страной дорогами — железной и автомобильной, — и всё равно в них есть ощущение обособленности, островной изолированности, потому что вокруг тундра и лесотундра, и вообще не зря этот Север называют Крайним.
Во дворце культуры «Октябрь», который стоит в самом центре города, занимаются вокальные и танцевальные коллективы и выступают те, чьи почётные портреты висят в фойе гостиницы «Печенга»: София Ротару, Сергей Жуков, даже Томас Андерс.
Возле площади с «Октябрём» растут деревья, на других же улицах их не очень много: дома вроде неудивительные, панельные начала 1960-х годов, но выглядит всё странно. Не сразу понимаешь, что из-за того, что дома стоят голые, ничем не прикрытые.
Ещё особенность: эти хрущёвские длинноты вытянуты вдоль улиц и внутри кварталов, как стены. Вроде город, а вроде как подчинённый дисциплине лагерь.
Сходное ощущение у меня было в Норильске, где дома выставлены как крепостные стены, чтобы защищать кварталы от ветров.
Эти панельные пятиэтажки — второй, судя по всему этап строительства города, первый — тоже рядом с центральной площадью, к северо-востоку от неё: там дома пониже и со скатными крышами.
Среди них я обнаружил небольшой рынок, где с утра выкладывали продукты; очень много было сала, целые пласты.
В художественном оформлении города принимают участие инопланетные бункеры для мусора, интересные урны и произведения жителей — из шин и пластиковых бутылок (надо сказать, в соседнем Никеле ЖЭК-арт значительно представительнее).
Цветовых пятен добавляют также магазины и распивочные заведения, которые разбивают своими другими функциями чисто жилую застройку.
Кроме работы, пения, покупок и посиделок в пивных барах заполярненцы занимаются спортом: в городе есть спорткомплекс «Дельфин» с бассейном и вот такой ледовый корт, построенный в 2017-м. Там успешно культивируют хоккей.
Рядом работает основной городской рынок, но я гулял рано, и из товаров там были только искусственные кладбищенские цветы; там же видел шавермную «Салам, Заполярный».
Напротив рынка — самая новая часть города, 1970-80-х годов постройки, из панельных девятиэтажек. Этот квартал похож на множество таких же кварталов в самых разных городах России. Что вообще-то удивительно, потому что ожидаешь здесь специальных домов, предназначенных для севера. Например, с застеклёнными, а не открытыми балконами и лоджиями. Но нет, жители укрывают их сами.
А сразу за этим панельным кварталом кончается город и начинается тундра с искусственными горами от добычи полезных ископаемых.
Ещё интересная особенность Заполярного: у гостиницы «Печенга» много электрозаправок. Вот одна из них.
Нет, у заполярнинцев электромобилей нет. Зато они есть у норвежцев, которые используют город как перевалочный пункт для путешествий по Кольскому полуострову. Точнее, использовали, пока не напала пандемия.
А когда мы уезжали из Заполярного, то увидели горизонтальную радугу.
Не думал, что такое вообще бывает — а бывает.
И когда мы ехали, мне рассказали, что было под гостиницей ночью, пока я спал, а другие слышали, как внизу, у ресторана, спорили два голоса, мужской и женский. Мужской отнекивался: «Да чё такое, да чё такое». А женский пенял: «А может, кто-то пережрал? Ещё трёх ночи нет, а кто-то уже пережрал?»
Такие вот в Заполярном летом понятия о времени.
_________________________________________
В следующих выпусках «Вечернего Лошманова» — новые истории про еду и путешествия. Подписывайтесь! И ещё у меня есть телеграм-канал, где больше коротких рассказов.
Напоследок — традиционный музыкальный привет из Африки. Сегодня его передаёт из Нигерии Диззи Кей Фалола.