Вот уже несколько лет Карина Мишулина, дочь народного артиста РСФСР Спартака Мишулина, пытается отстоять честь своего отца. В 2017 году актер Тимур Еремеев объявил себя сыном покойного артиста. ДНК-экспертиза, проведенная в рамках ток-шоу «Пусть говорят» на «Первом канале», подтвердила, что Тимур на 99,9% является биологическим сыном Спартака. Однако семья артиста отказалась признавать результаты анализа.
Делимся отрывком из книги Карины Мишулиной «Спартак Мишулин. Правда под запретом».
«21 ноября 2017 года я запомню на всю жизнь. 22-го у меня день рождения, и это оказался самый страшный мой «праздник»!
По словам Павлюхина, анализ ДНК должен был быть готов к первым числам декабря. То есть, по идее было еще дней 10 до результата.
21 ноября мы с утра поехали к Павлюхину. Припарковавшись — я была за рулем, — сказала, что посижу в машине, я как чувствовала, не хотела идти.
— Ты сходи, поговори с ним, я подожду тут.
Муж ушел. Ожидание казалось вечностью. И тут я получаю смс от мужа: «Тут все! Канал и адвокаты, все!»
Сердце упало в пятки, я все поняла.
«Уходи оттуда! Все понятно, Вань! Они сделают его сыном!», — написала я мужу.
Как это было? Муж поднялся на этаж, кабинет Павлюхина был приоткрыт, Ваня услышал знакомые голоса продюсера шоу и адвоката Тамира, подошел к двери и через стекло шкафа увидел отражение этих людей и стопки документов, разложенные на столе.
Почему они там? Почему канал не позвонил нам и не предложил поехать вместе с ними? Разве я не участник этого исследования? Если все честно и прозрачно, почему встреча без нас?
Муж шагнул в кабинет, они растерялись, увидев его, и судорожно начали собирать документы в папку.
— Вы как здесь? — взяв себя в руки муж, спросил присутствующих.
— А... так мы... это... приехали оплачивать анализ.
Оплачивать? Во-первых, муж увидел, что все документы уже подписаны и проставлены печати, а во-вторых, спустя время, когда мы захотели забрать свою копию их анализа, нам сказали, что еще не было оплаты и пока забрать нельзя!
Так что же они там, за нашей спиной, оплачивали? Исследования было два. Одно по нашему адвокатскому запросу, второе по запросу Хвостовой, и надо вам сказать, позже мы увидели, что они сильно отличаются. Результаты разнились. Видимо, из расчета, кто первый бы «заплатил», тот был бы и прав. А так как нам и в голову не приходило никого подкупать, то правы оказались не мы и наш вариант, по которому он не сын, даже не дали зачитать нигде!
Муж все-таки дождался, когда они уйдут, решив поговорить с Павлюхиным.
— Вы же говорили, что анализ будет готов не раньше первого декабря, что вы все лично перепроверите.
— Да, да, но там и так уже все очевидно. Они все родственники. И Белобокины тоже, — нервничал генетик
— Но, постойте, Белобокин же сказал, что не будет делать ДНК. Когда он сдал кровь?
— В октябре еще.
— А нас вы даже в известность не поставили? Значит...опять обман... ясно.
Я сидела в машине, я все понимала уже, но это понимание меня не спасало. Знаете, что такое чувство безысходности? Когда ты понимаешь, что тебе никто и ничто не поможет.
Как сейчас помню, подошел муж, я приоткрыла окно, он прошептал:
— Это конец! Они сделали всех родственниками. Всех!
И Белобокин, оказывается, за нашей спиной сдал кровь.
Документы еще не готовы, но Павлюхин сказал, ничего перепроверять не будет.
Я смотрела на мужа, и мои глаза наполнялись слезами.
Мое тело прожигала острая боль, мне казалось, я теряю почву под ногами, я умираю...
— Нет! Это неправда! Этого не может быть! — начала кричать я.
Истерика накрыла меня. Это было страшно. Я потеряла себя, я захлебывалась рыданиями и не понимала, что я делаю. Я хотела выбежать на дорогу и броситься под первую попавшуюся машину, муж остановил. Он схватил меня, крепко прижав к себе, держа из последних сил, а я дрожала и рыдала в его руках, пытаясь вырваться, крича, что не хочу жить, ничего не хочу! А он держал, из последних сил! Он понимал, что любые слова бессмысленны, что если есть безысходность и тупик, то это он!
— Давай уедем отсюда. Поедем домой. Мы выстоим, мы прорвемся, я рядом. Я всегда буду рядом! Давай я поведу машину.
— Нет! Я не хочу домой! Там мама, она не переживет! Они же снова выставят нас лжецами, и теперь у них все карты на руках! Кто теперь поверит нам? Мы сами загнали
себя в капкан! Я не хочу больше жить!
— Давай позвоним друзьям, они приедут, поддержат, отвлекут!
— Нет! Я никого не хочу видеть! Я задыхаюсь от всей этой лжи, в которую они нас втянули!»
Отрывок из книги Карины Мишулиной «Спартак Мишулин. Правда под запретом».