Виктория Германовна Шанина сидела в темноте. Просторную кухню освещали только мигающие часы микроволновки, от которых она не могла отвести взгляд. Москва за окнами лоджии уже спала. Снег медленно укутывал старый город холодным саваном, кружась по спирали на высоте тридцатого этажа. Перед Викторией стояла бутылка водки, купленная всего лишь час назад. Под её донышком лежал прозрачный файл с несколькими листами, на которых светились прямоугольные штампы, круглые и треугольные печати.
Если бы горел хоть один светильник, на бумагах можно было бы различить: «Ксения Викторовна Шанина», «01.09.2014 г.р.», «острый лимфобластный лейкоз», «ремиссия к тридцать пятому дню не наступила», «прогноз неблагоприятный». Если бы не завтрашнее заседание, Виктория уже влила бы в себя всю бутылку. Но за пьянство ей не платили. Ей платили за выигранные судебные дела, а являться в судебное заседание после попытки залить горе спиртным? Нет, это не про Викторию Шанину. Поэтому она продолжала гипнотизировать горлышко сосуда, пока пустоту в голове медленно бороздили какие-то отрешённые мысли.
«Может это моя вина? Где-то не укрыла, не привила?..»
Тридцатипятилетняя мать умом понимала, что это глупость, но в душе формировался камень вины. Что она могла противопоставить острому лейкозу? Да, обнаруженному рано, и всё равно не поддающемуся терапии? Виктория вскинулась, собираясь снести со стола и бутылку, и бумаги, когда во входную дверь постучали.
Тяжёлая, сейфовая дверь, усиленная по всей площади и способная выдержать взрыв гранаты, в принципе не пропускала звуки. Для самых громких имелась вторая дверь. Обе были закрыты. А стук тем временем не прекращался. И даже, казалось, усиливался.
Женщина с трудом встала, от нервов у неё всегда слабели ноги, и вышла в прихожую. Щёлкнул выключатель, яркий свет на мгновение ослепил Викторию. Она на ощупь нашла экран видеодомофона и нажала кнопку включения камеры. За дверью стоял мужчина.
Виктории даже пришлось потратить несколько секунд на то, чтобы осознать его образ. Коричневая фетровая шляпа, припорошенная снегом, чёрное пальто. Лёгкий налёт загара на коже. Лицо у него было сильно вытянутым, глаза чуть на выкате. Когда он каким-то образом понял, что на него смотрят, улыбнулся так, что обнажились не только зубы, но и верхняя десна.
«Что это за конь… в пальто?..»
Виктория включила микрофон.
— Кто вы?
— Шарлатан! - жизнерадостно заявил нежданный гость.
— Кто, простите?
— Шарлатан Мошен Иккович! Целитель, магистр Светлой и Тёмной магии, торговец! Мне случайно стало известно о вашем горе и негативном прогнозе для юной Ксюши! И вот я здесь, чтобы вернуть счастье в ваш дом!
Бесцеремонная жестокость, с которой этот… бессердечный паяц топтался в душевной ране Виктории, стала последней соломинкой, сломавшей и без того подточенное самообладание. В себя женщина пришла вцепившись в горло визитёра, тряся его как грушу, словно собираясь вытрясти из него и дурь, и жизнь. Она разжала пальцы и отступила на шаг от осевшего по стене тела.
— Кхе… кхе… в других обстоятельствах я бы на вас женился, но мне противен институт брака западной цивилизации! - он с трудом поднялся. - Теперь, когда мы познакомились, а вас отпустило, думаю, стоит перейти к заключению сделки.
Виктория не смогла вымолвить и слова, глядя, на красные пятна на шее Мошена.
— Хватка у вас, надо сказать, как у гарпии! Чуть сильнее сжать, и всё, конец бы мне настал! - он снова широко улыбнулся. - Надеюсь на приглашение в дом!
— Что? - не сразу поняла женщина. - Куда?
— В дом. Правила вежливости, слышали о них когда-нибудь в своём МГУ или что вы там кончали? - пренебрежительно добавил мужчина. Его зелёные глаза серьезно смотрели на Викторию. - Предлагать вам контракт на здоровье вашей дочери в коридоре? Нет уж, увольте! Я профессионал! А не коммивояжёр!
Викторию на мгновение захлестнуло эмоциональной речью Мошена, но сочетание слов«контракт» и «здоровье дочери» привели её в чувство. Конечно, она думала о последнем шансе русского человека - бабках, целителях и прочих, часто проходящих в судах по статье 159 Уголовного кодекса Российской Федерации «Мошенничество». А сейчас она успела подумать, что убийство неизвестного в собственной квартире в порыве неконтролируемой ярости можно будет квалифицировать в суде как превышение самообороны и состояние аффекта.
«Какая дичь...»
— Проваливайте! - наконец сказала она. - Я… я не знаю, как вы попали сюда, как узнали о моём горе, но глумиться надо мной таким образом - это низко и бесчеловечно!
— Всё бы хорошо, но я уже успел навестить вашу дочь в больнице и выполнить свою часть сделки, вы понимаете? Я не могу уйти от вас без договора, - он виновато развёл руками.
— Что?! Что вы сделали с Ксюшей?! - Виктория с силой дёрнула мужчину к себе, почти вбросив в квартиру.
Он споткнулся о порог, взмахнул руками и с грохотом упал на пол. И замер.
«Убила!»
— Что за женщина? Огонь… - Мошен с трудом и кряхтеньем перевернулся на спину. - Я старше вас, милочка, на пятнадцать лет! Имейте совесть и уважение! Достаточно было сказать «проходите»!
— Да кто вы такой?! - Виктория захлопнула дверь и замерла над лежащим гостем. - Если я узнаю, что вы что-то сделали с Ксюшей!..
— Конечно сделал! Говорю же, я уже сделал всё, что нужно! Осталось только подписать договор! - он снова белозубо улыбнулся.
— Вы психопат? Я вызываю полицию! - Виктория взяла с обувницы мобильный телефон.
— А если они меня заберут до того, как вы подпишите пару бумаг, юная Ксения умрёт завтра в тринадцать часов две минуты. Атипичное прогрессирование лейкоза, да. Доктор Николаев напишет об этом статью, может две, и выступит с ними на конференции онкологов через полгода. Тоже, в целом, достижение.
Пальцы Виктории свело судорогой от тона, которым это было сказано. Глубокое, откровенное безразличие, перерастающее в тонкий едва заметный садизм. Её губы задрожали.
— Что вам нужно?! - крикнула она, оседая на пуф у двери. - Зачем вы это делаете?!
— Из любви к профессии, - Мошен поднялся, скинул пальто, оставшись в черном костюме-тройке. - Ну не плачьте, меня давно не возбуждают зарёванные, сломленные женщины.
Виктория сморгнула слёзы и посмотрела на гостя. Даже сквозь пелену слёз и шоры страха она увидела на мужском лице самое настоящее возбуждение. Расширившиеся ноздри и зрачки, почти полностью затопившие глаза, поза, выдававшая желание броситься на нее.
— Так вот! Контракт! - он выдохнул и достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист. - Ручка у вас, я надеюсь, есть?
Женщина трясущейся рукой взяла протянутую бумагу и развернула её.
«Я… с одной стороны, и ООО «Разговорчики» в лице… с другой, заключила настоящий договор… предоставить медицинские услуги Шаниной Ксении Викторовне… гарантируется излечение от всех имеющихся болезней...»
— Цена на услуги тысяча рублей в месяц до достижения клиентом совершеннолетия. Одна тысяча рублей в месяц?! Это шутка?!
— А что, много? Вы вроде корпоративный юрист в организации, где мечты сбываются? Не можете себе позволить? Для родной дочери? - разочарованно протянул Мошен.
— Позволить я могу. Я не могу поверить!
Виктория смотрела на этого непонятного, но явно непростого гостя, и терялась в мыслях. Это походило на самый дурацкий и жестокий розыгрыш в её жизни.
— А вера… не, верить мне не надо! У нас с вами контракт! При чем здесь вера? - он удивленно вскинул брови.
— Душу тоже просить не будете? - внезапно успокоилась Виктория.
— Виктория Германовна, вы же взрослая женщина! Вы «Адвоката Дьявола» пересмотрели? Цена написана в бумаге! Вы подписывать будете?
— Буду, - обессилено ответила измождённая мать.
Она достала из сумочки ручку и быстро подмахнула дурацкий договор на одну страничку.
— Вот спасибо, милая, спасла старика от отчётности и выговоров. В общем, завтра в больничку позвони, тебе медсестра Голина всё и расскажет. Мур-мур-мур, адьё и чмоки! Не задерживайте выплаты! - Мошен подхватил пальто и в мгновение вымелся из квартиры. О его присутствии напоминала лишь подписанная бумажка.
Как Виктория дождалась утра? Она сама не помнила. Уснула на пару часов. Проснулась. Нашла номер телефона, который ей дали в больнице. Дрожащими пальцами набрала под весёлое пищанье мобильника.
— Алло! - донеслось из динамика. - Старшая медсестра Голина, говорите!
— Это Виктория Шанина, мама Ксюши… - с трудом вытолкнула из себя женщина.
— Ох, Виктория, я поняла. Знаете, Ксюше ночью получше стало, мы уже анализы повторно взяли, возможно, наконец, есть реакция на терапию! Вы когда сможете подъехать?
Виктория судорожно выдохнула, переборов спазм в горле. Посмотрела на лежащий рядом с пачкой медицинских документов мятый лист договора и ответила:
— Через час… но ненадолго. Мне нужно заехать в банк и в суд…
***
Встретившая совершеннолетие Ксения Викторовна Шанина-Илякова с наслаждением вдохнула чистый воздух парка и растянулась на траве. Среда, день рождения, первый учебный день. А среда - это маленькая пятница, почти выходные. Три праздника одним махом!
Если бы маме вчера не стало плохо. Она слегла с нервами, ноги её совсем не держали. И сегодня не следовало бы задерживаться, но Ксения не смогла побороть искушение сделать крюк до остановки. Тем более, учитывая рассказ родительницы.
— Не находите, но восхитительный денёк? - внезапно раздался над ней сочный баритон.
Девушка подняла взгляд и увидела, что рядом стоит мужчина в коричневой фетровой шляпе и чёрном пальто. Его вытянутое лицо пересекала широкая улыбка.
— Здравствуйте… - протянула Ксения. - А я вас знаю, да? Это ведь вы приходили ко мне в больнице? И из-за вас мама разнервничалась?! - она подобралась, словно собиралась броситься на мужчину.
— Ох, эта горячая кровь Шаниных! Правильно ваш отец вернулся к матери! Какая блондинка может сравниться с силой духа мотивированной брюнетки? - он взмахнул руками. - Только очень мотивированная! А та тощая треска не стоила и ногтя вашей восхитительной матери! Кстати говоря, как её здоровье? Всё так же отнимаются ноги от нервов?
— Да, - хмуро ответила Ксения, сжав кулаки.
— Это она… уму никак не наберется. Вот умная она женщина, а всё одно - глупая. Пройдёмся?
Мужчина направился к выходу из парка на набережную. Ксения помедлила, но пошла за ним.
— Зачем вы сегодня пришли? Истёк срок и пора забрать невинную деву в тёмные глубины Ада?
— Мимо. Попробуете ещё раз? А вы точно дева? Хотя да, первое сентября, точно Дева. Нет, Ксения, глубины Ада - это не ко мне, - он лениво отмахнулся, словно само предположение было вопиющей глупостью.
— Тогда зачем? - настаивала Ксения.
— Во-первых, у нас с твоей мамой истёк договор. А значит я более не имею права обеспечивать твоё здоровье. Во-вторых, договор всегда можно заключить снова, а у меня отчётность.
— А если нет? Ко мне вернётся лейкемия? - глухо спросила Ксения.
— Ох… Ксюш, ты вот тоже умная вроде, а с мамки плохой пример берёшь. Она так и не сподобилась вспомнить нашу беседу целиком. Я ей прямо сказал, что вылечил тебя до визита к ней. До. Но у Шаниных же эмоции впереди всего, даже паровоза! Так что нет, лейкемия из детства не вернётся. Мечты ведь сбываются, почему не должны сбываться самые сильные желания? А она очень хотела, чтобы ты жила! Я её даже в солярии услышал! А это ого-го как надо хотеть.
Они остановились у ограждения. Девушка молча слушала мужчину.
— Но работая с людьми, я понял, что каждый труд должен быть оплачен. Халява обесценивает и расхолаживает… и тогда я придумал эти договоры, - он отвёл в сторону полу пальто, демонстрируя бесконечные ряды разномастных бумаг, теряющихся в непроглядной мгле. - Здоровье по подписке, вечная любовь за наличный расчет, долгие года за звонкую монету. И так далее. Только богатства не дарую, не хватало ещё, чтобы мне моими же деньгами платили!
— Вы ангел или демон? - в лоб спросила Ксения.
— Я Чебурашка, - в тон ей ответил мужчина. - А сравнивать меня с голубями и летучими мышами не надо. Мне до высоких материй дела нет, я работу работаю. Чудо за наличный расчёт - вечная профессия! Кстати об этом, ты уже девочка взрослая, дочь юриста. Хочешь заключить договор с дедушкой Шарлатаном?
— А зачем вам деньги? Вы ведь даже не человек?
— И что. Я эти деньги на детские дома трачу, на приюты для бездомных животных. На благотворительность. Я помогать люблю, а с каждым договор не заключишь.
Он повернулся к Ксении и широко улыбнулся. Почти оскалился.
— Красоту и ум ты взяла от мамы, а вот здоровье у тебя, прямо скажем, не очень. Дедушка с папиной стороны наследил. И прабабка с маминой. Родами умрёшь. И дятёнка погубишь. Скоро уже, года через три. Любовь тебя в могилку сведёт. Однако, вот у меня бумажечка, - он достал из кармана сложенный пополам тетрадный листок. - Десять тысяч рублей, заработанных тобой лично, каждый месяц, и я гарантирую тебе здоровье и силы пережить даже рождение тройни богатырей и богатырок. Но, как раньше было модно говорить, это единоразовое предложение! Если договариваемся сейчас, то я зачту твоё беспокойство о матери как дополнительный пункт и, так и быть, подлечу ей нервишки.
Он вручил Ксении листок.
***
— Алло, мам, всё хорошо. Уже иду домой! Слушай, мне бы подработку тысяч на пятнадцать… ну чтобы в семейный бизнес вникать...
Автор: Максим Алиев
Источник: http://litclubbs.ru/writers/4992-chudo-po-preiskurantu.html
