Лидия, значит, если актриса -- брюнетка с черными глазами и низким голосом, то играть ей всю жизнь отрицательные роли?
В моем случае получается, что так. И мне это нравится -- все, чего я не делаю в обычной жизни, делать на площадке. Это же такой выплеск отрицательной энергии, которая есть в каждом человеке. Я не несу это домой, а выпускаю пар на работе. Героини мне достаются, как правило, хитрые, коварные, иногда даже беспощадные. Я другая. Конечно, не размазня, не мямля -- какая-то сила и во мне присутствует, но я сентиментальна и ранима.
И расплакаться можете?
Могу, и не стесняюсь этого. Например, от хамства, от обиды. Только не буду плакать напоказ -- приду домой и расплачусь. Или могу заплакать от беспомощности, оттого, что ничего не могу изменить. Ужасно переживаю за наших стариков. Ужасно! (Вздыхает) Когда вижу, что бабушка или старичок скромный спрашивают в магазине, есть ли сосиски подешевле, у меня все внутри переворачивается. Я покупаю, отдаю им и быстро ухожу. Если есть возможность -- почему не помочь? Но ведь всем-то не поможешь…
То есть вы человек с обостренным чувством справедливости. Это с детства?
Да. Мы с сестрой учились в школе-интернате, где в основном были сироты. Дети вообще очень злы и жестоки, а тут особенно -- от безнаказанности. Родители же не придут, не заступятся, потому что их нет. Я несправедливости не выносила и была защитником слабых. Девочка в слезах жаловалась: «Подружке принесли передачу, она дала мне пачку печенья, а Васька взял и растоптал его». Я подходила к этому Ваське, брала за шкирку: «Чтобы через час была такая же пачка! Но если узнаю, что украл -- получишь по полной!» По субботам и воскресеньям сиротам некуда было податься, они так и сидели в интернате, завидуя тем, кого забирали домой. Тогда моя мама стала брать сирот на выходные вместе с нами. Всех вместе водила в парк, всем денежки карманные давала и кормила одинаково. Какие обеды она нам закатывала! Спрашивала: «Что вы будете?» А мы: «Хотим голубцы! А еще борщ! И салатик -- такой и такой!» Иногда она вдруг собиралась и со словами «я скоро приду» уходила куда-то. А потом возвращалась с подарками. Одежду в интернате выдавали всем одинаковую, а каждому хотелось своего. И она покупала: мальчишкам -- рубашечки разные, девочкам -- платьица, бантики. Добрейшей души человек! Помню, просто очереди выстраивались, чтобы попасть на выходные именно к нашей маме.
А почему вы с сестрой оказались в интернате?
Наша мама работала на табачной фабрике, была бригадиром, передовиком, на нее равнялся весь цех. Нужно было выйти во внеурочное время -- выходила, и зарабатывала очень хорошо, мы ни в чем не нуждались. Но с двумя детьми ей было тяжело, ведь в то время она воспитывала нас одна. И когда пришло время нам идти в школу, встал вопрос о смене работы. Но руководство предложило: «Люба, а давайте мы устроим ваших девочек в интернат №1 с китайским уклоном». Мама не хотела, но, приехав туда, убедилась, что это действительно хорошее место. Она ведь платила за нас очень большие по тем временам деньги -- 132 рубля в месяц за каждую. И при этом ежедневно навещала, привозила передачи -- ей казалось, что мы там голодаем, хотя нас прекрасно кормили. После 3-го класса мама решила нас забрать. Но мы так полюбили нашу школу, что ни в какую другую уже не хотели. У Иры -- моей сестры -- случилась истерика: она топала ногами и даже спряталась в туалете, заявив, что не выйдет! И я ее поддержала. В общем, остались там до 10-го класса.
Ирина ваша старшая или младшая сестра?
Старшая. Мы двойняшки. В 60-х годах ультразвук еще не делали. Врачи слушали маму деревянной трубочкой и говорили: «Ребенок развивается нормально». Пол определяли по народным приметам: если живот огурцом -- будет мальчик, если округлый -- девочка, и наши родители ждали девочку. Когда начались схватки и мама стала собираться в роддом, из рукава ее пальто вдруг выпрыгнули два таракана. Это было невероятно: мама -- редкая чистюля. Кто-то крикнул: «Люба, смотри -- тараканы! Да у тебя двойня будет!» А это тоже старая примета: если беременной перед родами встретится какая-то пара -- мышки, птички, бабочки, -- жди двойни. Мама удивилась, но не поверила. Рожает. Акушеры говорят: «Поздравляем -- у вас девочка!» И вдруг видят, что живот опять шевелится. Засуетились: «У нее там второй ребенок! Явно парень -- сердце бьется, как у футболиста!» Но через пять минут родилась я. Тут мама и вспомнила про двух тараканов. На следующий день папа пришел под окна больницы. Кто, кричит, мальчик или девочка? Тогда мама взяла в каждую руку по кульку: «Вот!» Папа только и смог сказать: «Не понял…» По характеру и внешне мы с сестрой оказались совсем разные. Она в отца -- темно-русая, с более светлыми глазами, а я похожа на маму.
В интернате, оторванные от дома, вы, наверное, рано повзрослели?
Рано. Но мне кажется, что я уже родилась очень самостоятельной, ничего не боялась. Во времена моего детства у нас в Киеве продавалось вкуснейшее мороженое «Каштан» -- эскимо в шоколадной глазури. И однажды мне, первоклашке, безумно его захотелось. Помня, что мы с мамой покупали его в центре города, я подумала: «А поеду-ка я на Крещатик!» Вылезла в дырку в заборе и убежала. Как ехать -- не представляла, но язык до Киева доведет. Я шла и спрашивала у людей: «А где метро?» У метро поинтересовалась: «А как доехать до станции «Крещатик»?» Доехала, поднялась наверх и уточнила: «А где тут продается мороженое?» Купила, свое съела, а другое гордо повезла сестре в интернат. Правда, оно по пути растаяло…
Смелая девочка! Про таких говорят -- готовая артистка!
Мама рассказывала, что уже в младшей группе детского сада я была лидером, больше всех читала стихи, концерты вела. Мне нравилось! В школе я занималась в драмкружке и считала, что раз в театре я уже играю, пора бы и в кино сниматься. Какая у нас киностудия? Имени Довженко. А где она находится? У метро «Большевик». И поехала туда. Мне тогда только 12 исполнилось. Принесла свою фотографию в актерский отдел и сказала: «Здравствуйте! Я хочу встать на учет». Мне дали заполнить анкету -- возраст, рост, цвет глаз, волос. А я такой живчик была, очень общительная. Женщина, что мной занималась, вдруг спрашивает: «Ты ведь любишь петь, танцевать? Подожди, не уходи». Позвонила куда-то: «Тут стоит девочка, кажется, это то, что вы ищете!» Со мной поговорил режиссер и велел через три дня прийти на пробы. Я была счастлива, мне казалось, я уже снимаюсь! Приезжаю через три дня, а там народу -- тьма! Столько девочек, и все с родителями, а я одна. Но не испугалась. Отстояла в очереди, сыграла этюд. Вскоре я должна была уезжать в пионерлагерь. И тут приходит телеграмма из Одессы: «Поздравляем с утверждением на главную роль». Это была моя первая картина -- «Ожидание».
Продолжение ЗДЕСЬ:
- "В нашей среде успешных не любят, а зависть разъедает изнутри". Так говорит Лидия Вележева
- Подпишись на наш канал!
МАРИЯ СПЕРАНСКАЯ, Москва, специально для «Лилит» (с)
Фото вверху: biographe.ru
