БОРЬБА ЗА ПРАВДУ

Трегубёнков Пётр Андреевич родился 7 января 1901 года в селе Рудничном Уфимской губернии, в семье Евдокии Петровны Чижовой и маркшейдера Трегубёнкова Андрея Григорьевича – одного из первых членов Российской социал-демократической рабочей партии на Бакале.

После окончания четырех классов сельской школы учился в начальном училище в Катав-Ивановском заводе, а затем там же, в техническом училище. В ноябре 1917 года добровольцем вступил в Красную гвардию. В отряде боевиков из рабочих Катав-Ивановского завода, входившего в соединение красногвардейских отрядов под командованием большевика-подпольщика А.М. Чеверева, участвовал в подавлении контрреволюционного мятежа, поднятого атаманом Оренбургского казачьего войска Дутовым на Южном Урале. Вернувшись с Верхнеуральского фронта на Бакал, в январе 1918 года вступает в РСДРП(б). В составе отряда, сформированного его старшим братом Фёдором из рабочих Бакальского и Успенского рудников, участвует в боях по подавлению начавшегося в мае 1918 года мятежа Чехословацкого корпуса под Миассом, где был тяжело ранен.

После лечения в 1919 – 1920 годах работает председателем райкома РЛКСМ в Катав-Ивановском заводе. В 1921 – 1924 годах учился в партийной школе в Уфе, на рабочем факультете в Свердловске, в институте журналистики в Москве. В дальнейшем находился на руководящей работе в органах печати Южного Урала: зав. отделом газеты «Красная Башкирия», член редколлегии газеты «Комсомолия» в Уфе, зам. редактора газеты «Красный Курган» в Кургане, отв. редактор газеты «Пролетарская мысль» в Златоусте, редактор газеты «Смычка» в Соликамске, зав. отд. партийной жизни газеты «Челябинский рабочий» в Челябинске. Пётр Андреевич автор стихотворений, очерков, рассказов.

Арестован 29 ноября 1937 года. За ним, как водилось тогда, пришли ночью… наверное, он ждал этого. Весь 1937-й шли аресты в редакции, где он работал. Вспоминать о том, что предшествовало этому, было тяжело. При очередной чистке в партии, из-за расхождения в учетных данных по дате вступления в партию – январь 1918 г. или июнь 1919 г. – о нем вынесли такую резолюцию: «Принадлежность к партии вызывает сомнение, партбилет изъять». Дальше больше – поставили под сомнение его пребывание в колчаковском плену, куда он попал тяжелораненым. Почему его там не расстреляли? Не предатель ли он? Пётр возмущался, доказывал свою невиновность, но его не слышали. В горкоме вынесли решение: «Считать изъятие партбилета правильным, как активного участника белой армии, обманным путем вступившего в партию, из рядов ВКП(б) исключить». Проверить абсурдность обвинений не составляло труда – достаточно было запросить сведения в его родной округе. Он не смирился: пишет многочисленные жалобы, заявления, требует разобраться. Пока бумаги идут по инстанциям – уволили из редакции.

Наконец, в феврале 1936 года обком партии рассматривает его дело и восстанавливает Петра в партии и на работе, признав все обвинения необоснованными. В тюрьме он увидел Кадкина, с которым прежде работал, тогда у них сложились неприязненные отношения. Кадкин носил форму НКВД, был следователем. Кстати, впоследствии он был осужден «за необоснованные массовые аресты советских граждан и за создание преступным путем многочисленных фиктивных антисоветских организаций». В уголовном деле подшит ордер на его арест от 29 ноября 1937 года. Тогда именно он и был арестован, а на обороте ордера рукой Петра написано: «Ордер предъявлен 14 декабря». Вероятно, подсудимый еще надеялся обратить внимание на творимую беззаконность. Он признал себя виновным в предъявленных ему обвинениях: контрреволюционной деятельности и подрывной работе против ВКП(б), Советского государства.

Чудом пробилось сквозь тюремные решетки и сохранилось последнее письмо Петра. Его много лет, как самое дорогое, берегла его жена Зоя Андреевна Кузнецова. Вот оно:

«Зоя! Я не враг. Был и остался коммунистом, честным и преданным идеям Маркса, Ленина, Сталина. Не верь никому, что я враг, хотя обстоятельства и вынудили меня подписать протокол обвинения. Сообщи маме и Феде, что судят главным образом за политотдел: здесь много клеветы от Кадкина. У меня с ним, ты помнишь, были личные счеты. Я не знаю, могут ли мне помочь те, кто живет с мамой. Напиши им – Чистые Пруды – об этом. Тебе много придется выдержать испытаний. Не падай духом. Если не дала подписку, то выезжай к сестре, но незаметно. Вещи продай. К чему они? Советую: не иди ни на какие провокации. Будь честной до последней минуты жизни. НКВД во всем этом не виновато, но виноваты отдельные люди. Может быть, скоро встретимся. Зоя, я не враг! Я решил отказаться от протокола обвинения и выдержать большую борьбу за правду. Не падай духом, если тебе придется быть, как и мне, в тюрьме. Не верь, что я враг, если даже покажут мою подпись. Зоя! Люблю тебя больше, чем прежде! Жалею, что я никогда с тобой не говорил о политических вопросах, о партийной жизни. Читай больше газеты. Будь здорова. Целую. Привет всем родным. Твой Петя».

Эту последнюю весточку от мужа Зоя сохранила, несмотря на то, что ей самой пришлось полгода провести в тюрьме. Под пытками она подписала ложные показания на своего мужа, в чем потом призналась родственникам, боялась их осуждения, но никто ее не винил. 20 июля 1938 года ему и другим, проходившим по тому же сфабрикованному делу журналистам «Челябинского рабочего», будет зачитано решение суда с приговором к расстрелу. И все надежды подсудимых отвергнуть обвинения в суде окажутся тщетными, наивными. Теперь-то мы знаем, что подобные приговоры приводились в исполнение немедленно, как правило, в течение тех же суток. Его не стало в июле 1938 года, а жене Зое, продолжавшей после выхода из тюрьмы хлопотать за мужа в убеждении, что он оклеветан, из официальных органов давали лживый ответ, что П.А. Трегубёнков находится в лагере особого режима. На повторные обращения о пересмотре дела она получила устное сообщение, что сделан запрос в Свердловск. А после его полной реабилитации в 1957 году в свидетельстве о смерти оказалась дата – 1942 год. Военные годы стали датой смерти в делах многих жертв сталинских репрессий – так маскировались массовые довоенные убийства ни в чем не повинных людей. О том, что муж погиб в 1938 году Зоя не узнала. Не узнали этого его мать и братья (отец умер в 1924 г.).

Истина открылась в 1989 году, когда в архиве его племянником Георгием Григорьевичем Трегубёнковым было найдено уголовное дело. Его братья Григорий и Фёдор – активные участники Октябрьской революции, гражданской войны в городах Бакале и Катав-Ивановске, после ареста Петра пытались ему помочь, писали письма, ходили по инстанциям, доказывая невиновность брата, что было небезопасно, сами, к счастью, не пострадали, но справедливости не добились. Его мать в возрасте 76 лет смогла попасть на прием к большому начальнику, просила за сына, но безрезультатно. В 1983 г. улица Прудная города Бакала Челябинской области переименована в улицу Трегубёнковых.

Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!

Присоединяйтесь к нам в нашей группе в Вконтакте и Facebook