**********
Ну, здрастье вам, пожалуйста! Пространное утро продолжается, да? А Ван решил меня добить своим сиянием-позитивом-и нестандартными выкрутасами, что ли? Я аж напряглась, внутренне ожидая не очень-то приятных для меня в данный момент задушевных бесед. Да ещё и утром! Не готова я совершенно! И сейчас прислушалась к себе. Что-то, ты, моя роскошная Мадам Сижу, сегодня расслабилась, ничего не предвещаешь, даже отголосков не слышишь. И вообще, ты у меня сегодня спокойная, как удав! А у меня тут уже «Упс!..» случился! Аж два раза, между прочим!
Ван увидел моё напряжённое лицо. Пару минут он фейспалмил, потом заржал. Что?! Я тут пребываю в панике, а этот… этот… нехороший человек (!!!) издевается надо мной! Я тебе припомню! Мой насупленный вид его забавлял:
– Джен, не переживай ты так! – а сам смеётся в голос. Весело ему, понимаешь ли. – Я думал, что тебе было бы интересно пообщаться и со взрослым поколением корейцев. Тем более, родители у меня очень даже прогрессивные. И я всё же надеюсь, что мы друзья.
У-фф, отлегло! Что-то я везде подвох вижу. Напрасно, Дженни, пора учиться доверять.
– Ван, прекращай меня так пугать! Я не планировала стрессовать!
– Извини, так получилось, – смущённо улыбаясь, пожал плечами парень. Но его весёлость мгновенно улетучилась, и совершенно с другой интонацией он продолжил:
– Так вот, о серьёзном… Ты совершенно права – мы знакомы всего ничего. – В этот момент у меня в голове просвистело: «Рано расслабилась!». А внутри всё ухнуло куда-то ниже пяток. Хорошо, что я сижу, а то бы приземлилась сейчас на асфальт! – Понимаю, возможно, это очень быстро, но я очень хочу стать твоим хорошим другом, точнее, названным братом. – А-ааа!!! Матерь Божья! Он моей смерти хочет?! Меня кидает то в холод, то в жар. – Поясню своё решение. Ты немного напоминаешь мне мою нуну. Она пару лет назад вышла замуж и переехала в Тэгу. К сожалению, я её практически не вижу. Сама понимаешь, видеозвонки – это не то, – сейчас взгляд Вана был полон нежности и любви. Он говорил всё это мне таким ласковым голосом, что я растерялась. Со мной никто и никогда так не говорил, даже семья! – А ты на неё действительно похожа: такая же серьёзная, почти не улыбаешься, но я уверен, что с родными для тебя людьми – ты не такая. И я очень хочу узнать тебя, настоящую, и позаботиться, если ты позволишь, конечно? И прости, что сократил твоё имя. Ты позволишь мне так тебя называть?
Он выжидательно смотрел на меня, пытаясь поймать мой взгляд. А я… я опустила его и рассматривала свою обувь. Я пребываю в полной прострации, пытаясь осознать происходящее. Я пытаюсь услышать сейчас себя, свои чувства и эмоции. Так быстро? Почему всё так быстро развивается?! Могу ли я позволить ему это? Мне же он нравится, как человек. А в эмоциональном плане он ощущается родным, и даже более родным, чем тот же мой двоюродный брат. Он хочет позаботиться обо мне? С ума сойти! Никто, кроме бабушки, этого никогда не делал. Есть ли шанс, что он сможет залечить мои душевные раны? Смогу ли я открыться? Так много вопросов и так мало ответов. Потому что у меня нет подобного опыта? А доверия? Шанс же есть? Надо попытаться, это же моя жизнь! Я совершенно точно знаю, если не получится, то это станет ещё одним ударом судьбы для меня. НО уже сейчас я знаю и то, что ему я позволяю больше, чем кому-либо ранее из моих знакомых и друзей противоположного пола.
Тараканы в моей голове кинулись в панике в разные стороны. Какофонию мыслей пытаюсь обуздать и направить в стройный хор. Ван ждёт ответ. Я буду честной:
– Ван… это и правда так быстро, особенно для меня. Совсем к такому не привыкла и не готова. У меня нет слов, чтобы описать, как неожиданна твоя речь. – Собираю слова в предложения, заодно и силы для принятия решения. – Знаешь, когда-то я мечтала о старшем братике, но это, увы, было невозможно. И вдруг ты предлагаешь такое… Я одновременно и рада, и мне грустно. Я пытаюсь понять, как вообще наш разговор о походе в гости привёл к этому? В какой момент мне захотелось, чтобы ты стал близким мне человеком? Я честно признаю, что не хочу быть в одиночестве, пусть и полюбила его в какой-то степени, – произнося это, набиралась смелости посмотреть ему в глаза. И, наконец, сделала это. – Ван, мне так хочется согласиться на твоё предложение, но и одновременно так боязно.
В последней моей фразе прозвучало какое-то отчаяние. И Ван его услышал:
– Джен, не спеши с ответом. Подумай ещё немного, а я пока пойду и сделаю заказ, надеюсь тебе понравится,– и он ушёл, давая возможность для принятия решения.
Да, я позволю ему это. Ведь, как бы я себя не убеждала, что я сильная – это не так. Я хочу чувствовать себя защищённой и девушкой тоже (!), а не пытаться решать-делать всё самой. Хочу приходить домой и говорить, как меня всё достало, и чтобы кто-нибудь обнял и сказал: «вместе мы со всем справимся». И не нужна мне сейчас никакая любовь в романтическом смысле слова! Мне просто отчаянно необходима поддержка от близкого человека, который поможет, потому что ему так хочется. Бескорыстно. Как Дэн тогда в самолёте и аэропорту. Но Ван хочет стать частью семьи, а не другом. Скорее моей семьёй. Будет ли это нормально, если я буду называть Вана братиком? Оппой? Сама же улыбаюсь своим мыслям. Даже смешно, ей Богу – чужой, по факту, человек, хочет стать моей семьёй тогда, как родная семья этого сделать не смогла, точнее не захотела. Судьба? Видимо.
Через пятнадцать минут, Ван вернулся с подносом, на котором были две порции чая в стаканчиках и чиабатты с ветчиной и сыром на тарелочках.
– Я принёс тебе фруктовый чай. Он вкусный. Думаю, тебе понравится. Ну как, ты всё обдумала? – спросил он и начал расставлять на столике принесённую еду, поставил передо мной чиабатту, предварительно разрезав её, чтобы мне было удобнее есть. Это непринуждённое проявление заботы удивляет меня, и заставляет моё сердце таять, как мороженое на солнышке.
Ну что же, я готова ответить:
– Обдумала, я согласна. Мне очень приятно, что ты хочешь стать моей семьёй, хочешь познакомить со своими родителями. Это очень приятно и волнительно. А они не будут против такого твоего решения?
Что, если они будут против такого поступка своего сына – пригреть у себя какую-то иностранку? Я переживаю. За себя и за Вана.
– Джен, даже если они будут против – так ли это важно?! – его голос полон уверенности. – Я уже взрослый мужчина, который сам себя обеспечивает, я вполне независим в принятии решений. И я действительно хочу, чтобы ты стала моей названной младшей сестрёнкой. Знаешь, я мог бы ничего не говорить тебе и проявлять свою заботу о тебе так, но не был уверен, как ты всё это воспримешь. Поэтому и решил поговорить с тобой, попросить твоего разрешения на это. Это ведь честно? – сейчас он открыто смотрел мне в глаза, желая увидеть правильное понимание его слов. Потом с грустью в голосе продолжил:
– Каждое утро в окно я видел, как ты возвращаешься домой, к тебе никто не приходит, ты одинока. Как-то я даже увидел твои красные глаза – увы, макияж тогда тебя не спас. Пойми, я хочу стать человеком, которому ты сможешь доверять.
Сказанных им слов не так и много, но слова эти именно те и, видимо, именно от нужного человека, потому что спасают меня от чувств, которые ураганом сметают все барьеры, так старательно выстроенные мной.
– Спасибо. Большое человеческое тебе спасибо, за твою доброту и слова, которые ты мне говоришь,– меня переполняют эмоции.– Повторюсь, я согласна стать твоей названной сестрой, но пока давай обойдёмся без знакомства с родителями. Боюсь, моя нервная система этого не выдержит.
Поздравляю, Дженни, кажется, теперь у меня будет старший брат, который будет обо мне заботиться, потому что самой у меня не очень получается. Чувствую, как в носу немного защипало, и заслезились глаза. Дожили, такая вроде бы мелочь доводит меня до слёз. Быстро вытерла парочку слезинок, которые всё же успели скатиться по щекам, надеясь, что Ван их не заметил, но надежды были напрасны.
– Всё, хватит сантиментов, – решительно заявляет новоиспечённый братишка, – будешь звать меня оппой?
Он это сейчас серьёзно?! Я слегка офигела от его напора:
– Ты хочешь, чтобы я тебя так называла?!
– Да, хочу. Ты больше не одна, и, как твой названный старший брат, теперь я для тебя только оппа.
Вау, напористый братишка! Вот это поворот событий! Хочешь – получай!
– Ну, значит, будешь оппой, раз так хочешь. Неужели для тебя это так приятно звучит? – вот уж не думала, что такое обращение может ему понравиться.
– Да! И мне будет чертовски приятно, когда такая милая и по-своему красивая сестричка будет звать меня оппой.
На эту его реплику я закатываю глаза, особенно про «по-своему красивая».
Господи, он же, как ребёнок, который получил заветную игрушку на Рождество. И кто из нас старше? Но он сейчас так улыбается, что невозможно не улыбнуться в ответ.
– Тебе очень идёт улыбка. Пожалуйста, Дженни, улыбайся почаще. Я буду стараться делать тебя счастливой, моя маленькая сестричка.
Божечки, эти слова звучат, как обещание. Моё сердце трепещет. Он будет рядом, я чувствую, что он поможет, и я действительно стану младшей сестрёнкой. Внутренне я себя уже ею ощущаю. Вот как так?! Или всё дело в Ване?
– Пошли уже на экскурсию, оппа. Ты же мне обещал, – сказала это и наблюдала за его реакцией на слова.
Не думала, что можно улыбаться ещё шире. Некуда уже! Казалось, его улыбка осветила весь район – такой солнечной она была и до безобразия счастливой. А ещё я с гордостью отметила, что Ван прекрасен. Он вполне мог бы быть кинозвездой. Мой братишка!
– Пошли, Солнце, твой оппа сейчас тебе всё покажет и расскажет, – весь его вид говорил, что он счастлив. И это делало меня более радостной. Превратности судьбы. Как не самое приятное утро смогло стать таким счастливым?! Всё благодаря ему, Вану. Он – чудо!
– А оппа отведёт меня в тату-салон? – Пожа-аалуйста, сделай это! Моя очередь делать глазки котика.
– Конечно, Солнце, сходим. Ты уже знаешь, что хочешь набить? – Ван полон воодушевления. Сейчас он, как старший брат, буквально благословляет меня! Ух ты, какие приятные чувства это вызывает!
– Да, у меня есть эскиз, я нарисовала его не так давно.
Я хочу именно этот рисунок.
– Покажешь? – Вот же любопытный чертёнок!
– Нет, только после того, как сделаю.
Надеюсь, ему понравится. Хоть я и делаю её для себя, она имеет свой смысл. И мне бы хотелось, чтобы и он её оценил.
– Кстати, как зовут твоего знакомого? – как будто его имя мне что-то даст, но всё же интересные у него знакомства.
– Не скажу пока, потом сама увидишь. Думаю, что тебе понравится.
– Ну, хорошо,– соглашаюсь. Ожидание встречи с незнакомым мастером немного нервировало, но Ван будет со мной, я хочу ему доверять.
По Итэвону мы гуляли несколько часов: сходили на мост Ноксапён. С него открывается потрясающий вид на дорогу и Сеульскую башню, прогулялись до парка Намсан Пэкбом и даже проходили мимо небольшой детской площадки.
Мы веселились, смеялись и радовались жизни, как маленькие дети. Наверное, это надо было нам обоим. Поэтому эмоции были искренними. Много фотографировались. Я обязательно распечатаю эти фотографии и украшу ими стенку возле кровати. Такой счастливый день должен быть сохранён в моей памяти.
В один из таких моментов к нам неожиданно подскочил высокий парень в надвинутой на глаза бейсболке и, приспустив маску на лице, широко улыбаясь, протараторил:
– Всем привет. Ван, здорово, дружище! Завтра свободен? Пересечёмся? Есть тема. Созвонимся.
И буквально вихрем умчался в сторону припаркованного спортивного автомобиля. Но перед тем, как опуститься на водительское сиденье, обернулся к нам и показал Вану большими пальцами вверх на обеих руках «Одобрям-с» и «Файтин». А я зависла с вопросом на лице:
– Это же… ? – я в шоке не могла произнести внятно свою догадку, молча, как рыба, шевеля губами. Я с надеждой посмотрела на Вана. – Или мне показалось?..
– Джен, золотце, не отвлекайся от меня!
Ван ревнует?! А этот парень? Я его узнала! Да быть того не может! Они с Ваном знакомы?! Или всё же обозналась?... А-ааа!!! Я в шоке! Ладно, Дженни, это Корея. Здесь все хотят быть похожими на звёзд шоу-биза.
Ваша Бубляша
Предыдущая глава
