ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Спустя несколько дней в доме маленькой ведьмы появились новые игрушки, и читатель догадается, как Занозка их достала. Правильно, стащила с очередного дня рождения. Именинником на этом раз была там девочка-совёнок, и среди подарков оказалось аж три куклы: тряпичная, соломенная и плюшевая. Занозка радовалась им, хотя оживлять не стала — так играла. Хорошие куклы.
Голова клоуна обижалась:
— Ведь обещала мне туловище с руками и ногами? А сама в куклы играешь! Метла, скажи ей, чтобы она бросила эти дурацкие куклы, — она тебя слушается.
Но Черноручка сказала, что она и сама в охотку поиграет в куклы. Сейчас, мол, только сделает кое-что по дому и примется с Занозкой играть в куклы.
Голова клоуна зарыдала навзрыд и, выпустив в потолок два здоровенных слёзных фонтана, стала жаловаться на свою жизнь.
Что это за жизнь на убогом подсвечнике! Несчастная она голова, никто её не любит...
Её плач разжалобил девочку. Она перестала возиться с куклами и сказала:
— Не плачь, я что-нибудь придумаю.
— Правда? — прекратив лить фонтаны слёз, спросила голова.
— Слово ведьмы. Вот уже придумала...
— Говори скорее, Занозка, что ты там придумала?
— Хочешь, я оторву какой-нибудь кукле голову — и ты займёшь её место? Выбирай, какая тебе нравится. Вот смотри, есть тряпичная, есть соломенная...
У головы снова полетели из глаз фонтаны слёз:
— Чтоб я — Клоун, стал девчонкой? Тряпичной или соломенной!..
Занозка пообещала, ещё что-нибудь придумать, чтобы помочь несчастной клоунской голове, однако в тот день ничего стоящего так и не придумала. А об нестоящем она даже не заикалась, потому что ей не хотелось ещё сильнее расстраивать бедняжку.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Вот день за днём прошла неделя, и почти всю эту неделю наша маленькая героиня проказничала. То в лесу попроказничает, то в столице королевства. В первую очередь, конечно, её привлекал чей-нибудь день рождения, который она справляла вместо именинника и забирала себе его подарки. А именинника, будь то мальчик или девочка, строго-настрого предупреждала не жаловаться на неё. "В противном случае, — говорила она, — если ты хоть откроешь рот, дабы пожаловаться на меня, я живо превращу тебя в безмозглого слона или жалкую букашку!" Никто из детей не жаловался на неё: все до ужаса боялись маленькой ведьмы, летающей верхом на чёрной говорящей метле. А кто не боялся её — Занозка делала так, что он ничего не помнил, и куда подарки подевались, тоже не помнил. Правда, не все подарки маленькая ведьма уносила с собой, а лишь те, какие ей нравились; а те, какие ей не нравились, она оставляла, хотя очень часто потом жалела, что оставила, и её подмывало воротиться и забрать их.
Занозкина избушка вскоре ломилась от всяких игрушек. Девочка радовалась, голова клоуна обижалась.
— Ведь обещала мне! — говорила она, и бубенчики на её шапке жалобно позвякивали: динь-динь-динь!
— А чем тебе тигр или слон не подходит? — отвечала ей Занозка. — Ходила бы на четырёх лапах.
— Я бы с удовольствием ходила, — сказала метла Черноручка. Вслед за ней хозяйку поддержали все домочадцы, выразив желание ходить на четырёх лапах. Ходить, бегать, прыгать... А иные возжелали иметь у себя ещё и хобот. А другие — рычать, как тигр! Растолкали даже спавшего на лавке веника Лежебоку, чтобы он тоже поддержал хозяйку. Ему в кратких словах рассказали, что все они готовы хоть сейчас ходить на четырёх лапах, пусть у некоторых из них больше лап в два раза. Например, у нашего паука, но и он готов ходить только на четырёх лапах! Паук подтвердил и сказал, что он будет ходить на четырёх лапах. А другие четыре он будет держать на весу!
Выслушав, веник Лежебока, к изумлению присутствующих, сказал:
— Мне и одной лапы не надо. Я и так прожил бы, лишь бы был рот! Кстати, скоро ли ужин? — посмотрев на Черноручку, поинтересовался он.
Все вытаращенными глазами посмотрели на рот Лежебоки, как на диковинку: он им широко зевнул и прямо у всех на глазах счастливо уснул, не получив ответа.
— Не хочу ходить на четырёх лапах! — сказала голова клоуна и, запустив в потолок два отчаянных фонтана горьких слёз, жалобно принялась вспоминать своё пропавшее любимое гуттаперчевое, гибкое туловище с ловкими руками и быстрыми ногами, умевшими отбивать чечётку и танцевать всякие танцы. А какой на нём был костюмчик! Красочный, почти карнавальный, с бездонными карманами и тайничками для фокусов, шуток и забав. И ещё часы были с кукушкой, и квакающая гармошка, и велик на одном колесе, и кольца с булавами для жонглирования, и шапка-невидимка, и сапоги-скороходы, и томик с весёлыми и печальными стихами...
— Где были-то? — искренне изумилась Занозка. — Я ничего не видела!
— В карманах! — сквозь плач отвечала ей несчастная голова, и фонтаны у неё из глаз ещё пуще били в деревянный потолок старой лесной избушки.
Продолжение следует...