С тех пор, как родители умерли, оставив мне в собственность две квартиры и немного денег, я оставил работу и жил, что называется, в свое удовольствие. Квартиры я отремонтировал и начал сдавать жильцам, а сам переехал в маленький городок, где все значительно дешевле, и зажил жизнью беспечного и праздного рантье. Я гулял, почитывал книги, писал повести и роман, которые посылал почтой в разные издания, и которые нигде не соглашались печатать. Утешал я себя разными касающимися философии рассуждениями, которых, впрочем, можно придумать немало и все они будут почти в равной степени утешительны.
Я слушал много хорошей музыки, даже учился – по книгам. С женщинами на общался – не имею охоты – кушал недурно, выучился сам готовить весьма приятные на вкус блюда.
Возле дома, где я жил, имелся парк с прудом, в этом парке я гулял по вечерам. Подумывал, кстати, завести собаку – но все как-то не мог собраться.
Денег у меня было в достатке, я и не тратил их особенно, привыкнув так к своей скучной и упорядоченной жизни, иногда нарушая ее порядок небольшими путешествиями: когда-то в молодости я имел мечту: побывать во всех сколь-нибудь крупных российских городах, и постепенно и методично реализовывал ее теперь, втыкая мысленные флажки на мысленной же карте. Но и это я делаю как будто от скуки: все эти города и дорожные пейзажи представляются мне однотонными и будто подкрашенными желтой краской.
Мне скучно жить. Однажды я поеду в Америку, приобрету сверкающий стальным блеском шестизарядный револьвер, и в прокуренном номере гостиницы (я не курю) выстрелю себе в мягкое небо, чтобы все это закончилось. Ведь если Бог всемогущ и управляет каждым моим шагом – то и палец мой, заталкивающий в барабан прохладный цилиндрик патрона – тоже слышит слово его.