С приходом лета, с нетерпением жду конец второй декады июня, чтобы собрав фотоаппаратуру, отправиться в благословенную Республику Беларусь.
За день до отъезда ожила мобилка.
- Привет! В Брест едешь?
- Конечно, стартую в четыре утра.
- Ждём фотографии! И… постарайся остаться «живым».
На том конце отключились, ещё пару минут стоял сжимая телефон, проживая тот момент заново…
Вермахт атаковал непрерывно, волна за волной, защитники Крепости гибли, продолжая удерживать Кобринское укрепление. В последнюю, отчаянную контратаку поднялись все кто мог двигаться, немецкие цепи дрогнули, не ожидав такого яростного сопротивления. Но силы были не равны…
Перед Кобринским укреплением только серые мундиры, планомерно двигаются и добивают раненых, Кто-то просто стреляет, а кто-то добивает штыком.
Моё укрытие замаскировано, продолжаю снимать, но как же громко щелкает затвор фотоаппарата…
Он обходил моё укрытие и скорее почувствовал присутствие кого-то. Развернулся и наши глаза встретились… На него глядел глазок объектива, на меня… ствол его винтовки. Между лопаток всё похолодело, в горле мгновенно пересохло. Сколько это длилось? Может мгновение, а может и вечность, нажал на спуск затвора камеры, а он… на спусковой крючок винтовки…
- Папка, я собралась! – зазвенел голос Лёльки.
Встряхнул головой, отгоняя накатившее.
- Всё собрала?
- Так точно! – радостно выкрикнула Олька, вытягиваясь в струнку.
Сон не шёл, в голове крутились какие-то, беспорядочные мысли. Не надолго закимарил и вот уже звенит будильник. Встаю, иду на кухню, включаю чайник. Надо будить мою маленькую солдатку, от лёгкого прикосновения она вскакивает и начинает быстро одеваться.
Завариваю чай для Лёли, а себе крепкий кофе, беру сигарету и иду курить на балкон. В голове не утихает бардак, мысли налезают одна на другую и не хотят, хоть как-то упорядочиваться.
Надеваю рюкзак с фотоаппаратурой, в руку чемодан, рядом , от нетерпения приплясывает Лёлька. Открываю дверь и в голове проносится мысль – «Наш путь в сорок первый начался».
Промчавшись по МКАДу, сворачиваем на Минское шоссе, до границы пятьсот километров. Граница с Беларусью условна и это хорошо, мы единый народ, с едиными корнями и историей.
Лёля спит, на заднем сиденье. Мысли по прежнему скачут и не выстраиваются в линию. За окном мелькают пейзажи и памятники погибшим на той войне. Господи, что же тут творилось? Эту трассу знаю наизусть, каждый раз останавливаюсь у многих мемориалов и памятников, поклониться павшим, подарившим нам жизнь.
За пятьдесят километров, до пограничного перехода, останавливаемся, заправиться, перекусить и купить зелёную карту. Лёлька носится радостная, она влюбилась в Брест, а Крепость прочно заняла своё место в её маленьком сердце.
- Пап, нам ещё пятьсот километров пилить?
- Да солнышко!
- Скорее бы доехать – вздохнула Оля.
Беларусь встречает нас отличными дорогами и ухоженными полями. С каждым километром мы приближаемся к цели. А вдоль дороги, всё также памятники и мемориалы погибшим защитникам Родины.
В Брест вьезжаем в лучах заходящего солнца, тысяча сто километров позади. Устроились в гостиницу, до наступления темноты ещё часа три.
- Ну, что ужинать? Или в Крепость?
- Пап, конечно в Крепость! Поесть всегда успеем.
Мы идём знакомыми улочками, заходящее, ласковое солнце провожает нас. С каждым шагом биение сердца нарастает и не вольно ускоряем шаг. Идём молча, каждый думает о своём, но точно знаю, что эти мысли о том, что происходило тут много лет назад.
Вот она, Звезда главного входа. Лёля срывается на бег и исчезает в тени главного входа. Когда я дошёл, моя малышка, стояла прижавшись к камням Крепости, и что-то шептала, по щекам текли слёзы.
Я прижимаюсь к стене и произношу сокровенные слова – Здравствуй Крепость, я вернулся! И кажется, что Крепость отвечает, под ладонями становится теплее.
Так мы и стояли, какое-то время. Мимо проходили люди, некоторые смотрели на нас с удивлением, не понимая, почему маленькая девчонка и взрослый мужик разговаривают с камнями.
Утром позавтракав, отправились в Крепость, на дворе двадцатое июня.
- Товарищ капитан, военный фотограф с воспитанницей прибыл в ваше распоряжение.
- Максим, здравствуй! – из-за стола поднялся Олег.
- Лёля, растёшь потихоньку?
- Так точно! – вскинув руку к пилотке, прокричала Олька.
- Располагайтесь, чуть освобожусь поговорим – улыбнулся, Олег.
Лагерь наполнялся вновь прибывшими бойцами, сюда приезжают из многих стран СНГ и дальнего зарубежья.
На встречу шёл, широко улыбаясь, военный юрист второго ранга.
- Максим, рад тебя видеть! Ты один, или с дочуркой?
- Дима, здравствуй, конечно с Лёлей, носится где-то.
- Как тут обстановка?
- Ты, знаешь, нарушения границы участились, немцы чего-то активизировались, понять бы чего. Пограничные наряды усилены, но им же стрелять запрещено. За любой выстрел в сторону границы, вплоть до расстрела.
- Жёстко…
- А ты сам, что думаешь? Война будет?
- Будет и совсем скоро – тихо произнёс Дима.
После обеда лагерь кипел, собралось около пятисот участников различных военно-исторических клубов. По Крепости гуляли военные в форме РККА, гражданские одетые, как тогда в далёком сорок первом.
Со стороны Мухавца прозвучал выстрел.
- Мать вашу – выругался Дима и рванул в сторону выстрела.
Два пьяных, в хлам, немецких солдата, на резиновой лодке, пересекли Государственную Границу СССР и откровенно издевались над пограничным нарядом. Чтобы принудить пристать к берегу старший наряда произвёл предупредительный выстрел вверх. На удивление немцы подчинились и не оказали сопротивление наряду. Разоружили и конвоировали для передачи коменданту, немцы ругались, между собой, и чуть не передрались.
- Товарищ капитан, пограничный наряд доставил задержанных нарушителей Государственной границы.
Олег осматривает пьяных, улыбающихся немцев.
- В каземат…
Далее задержанных конвоировали бойцы НКВД.
- Олег, мне нужно их допросить, пока тёпленькие – обратился военный прокурор к коменданту.
- Дим, работай, мы их разделили. Тот что повыше наглый, второй ссыкун.
Военный юрист второго ранга, крутанулся на каблуках и направился к каземату.
Допрос шёл тяжело, высокий держался высокомерно и всячески старался подчеркнуть свою ненависть к русским. Второй, маленький тщедушный, скулил и пытался оправдаться.
Через пару часов Дима вышел из каземата и сплюнул.
- Суки поганые…
- Что, Дим?
- Эти уроды, не просто так границу нарушили, прощупывают они нас… Высокий просто издевается, знает, что сделать ему ничего не можем.
- А второй?
- Второго используют в слепую, он реально пьян и думает, что все происходящее случайность.
- Товарищ военный юрист второго ранга, разрешите обратиться? – подбежал посыльный и приложил руку к фуражке.
- Слушаю вас – сухо произнёс Дима.
Посыльный посмотрел на меня и перевёл взгляд на прокурора.
- Говорите, это сотрудник политотдела из Москвы.
- Получена телефонограмма. Немецкая сторона требует передать задержанных. Подписана комендантом военной полиции.
- Свободны… - кратко бросил прокурор.
- Что, вот так просто передадим и все?
- Максим, между комиссариатом иностранных дел Советского Союза и Министерством иностранных дел рейха имеется договорённость о передаче таких вот нарушителей. Так что отдадим и всё.
- Да, дела…
Через час с сопредельной стороны прибыла лодка. Венный комендант в чине майора и двое офицеров сопровождения. Конвойные вывели ещё не протрезвевших задержанных, они всячески кривлялись. Майор гортанно, что-то выкрикнул и оба солдата вытянулись в струнку. Сопровождающим были переданы поясные ремни и амуниция немецких военнослужащих. Подписав все необходимые документы, офицеры и солдаты направились к лодкам. Пограничники уже притащили лодку задержанных. Офицеры козырнув загрузились, солдаты запрыгнули во вторую, на которой они и нарушили границу. Обе лодки отчалили, на сопредельной стороне их ждали два офицера в сопровождении взвода солдат.
- Ох, чует моё сердце не спроста всё это – произнёс Олег.
- Может обойдётся?
- А вот это вряд ли…
День подошёл к концу, пограничные наряды несли службу.
Двадцать первое июня, в Бресте последний мирный день. На улицах очень много солдат и офицеров в форме РККА. Основные гулянья проходят на улице Советская танцы под военный оркестр, девушки и женщины в платья сороковых годов кружатся в вальсе с солдатами и офицерами. Во всех кафе и ресторанчиках военные, кругом радостные, счастливые лица. Гулянья заканчиваются только с наступлением темноты.
К четырём часам утра двадцать второго июня в Крепость собирается, практически весь Брест, народ движется к главному входу, улицы заполнены людской рекой.
В четыре тридцать включается голос Левитана:
«Внимание, говорит Москва! Передаём важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в четыре часа без всякого объявления войны германские вооружённые силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!»
От голоса Левитана сердце сжимается, по коже бегут мурашки, а к горлу подступает ком… Люди проходящие «Звезду», главного входа втягивают головы, этот голос пробирает всех…
У Тереспольских ворот проходит реквием по погибшим защитникам крепости и всех погибших в той войне. Десятки венков опускаются на воды Буга и Мухавца…
Взрывы сотрясли Крепость, бойцы выпрыгивали из окон казарм и нарывались на шквальный пулемётный огонь. Не многие организовывались в группы и оказывали сопротивление. Крупных мест сопротивления было три. У Холмских ворот командовал комиссар Фомин Ефим Моисеевич, у Тереспольских ворот командир погранзаставы лейтенант Кижеватов Андрей Митрофанович, у Кобринского укрепления командовал майор Гаврилов Пётр Михайлович.
Прорвавшись на территорию крепости немцы планомерно уничтожали мелкие очаги сопротивления, но крупные продолжали держаться.
У Кобринского укрепления фашисты предприняли уже третью атаку, но все безуспешно. Плохо вооружённые красноармейцы не взирая на потери бросались в контратаки, переходящие в рукопашные схватки. В очередной раз немцы откатились и начали перегруппировку.
Вдруг наступившую тишину разорвали слова на ломанном русском:
- Русские сдавайтесь! Гарантируем жизнь!
В ответ ударил пулемёт, но быстро затих, что попусту тратить патроны.
- Русские сдавайтесь! Пожалейте женщин и детей! Вы дрались мужественно, но бессмысленно! Вы храбрые воины, всем гарантируем жизнь! На раздумье один час!
Наступили тягостные минуты, страшное слово «Плен» повисло в тишине. Защитники Крепости понимают, что им суждено тут погибнуть, если не придёт подмога. Но женщины, дети, раненые, как им помочь, как спасти… Как же трудно принимать такое решение…
Как затравленные зверьки, прижимаясь друг к другу, женщины и дети выходили из каземата. Отошли шагов на тридцать и к ним кинулись фашисты… Окружили, смеются и улюлюкают… Подошедший офицер отдал команду конвоировать дальше…
Фашисты развернулись в цепь и как бойцовые псы кинулись в атаку. Каземат, Кобринского укрепления, огрызался огнём, а потом грохнуло - УРА. Расстояние до противника не велико, но ослабленные, израненные бойцы двигаются медленно. Многие падают не добежав до цепи противника.
В рукопашной нам нет равных. Выпад штыком на Мосинке, немец пытается отбить удар, прикладом в голову, штык завершает начатое. Завертелось, в ход идёт всё, что попадает под руку: винтовки, сапёрные лопатки, табуретки и куски рельс, а кто-то уже рвёт врага зубами.
Рукопашная это страшно, даже просто смотреть со стороны. Воздух звенит от напряжения, ты чувствуешь его каждой клеточкой.
Но численность не на стороне защитников и немцы бросают в бой подкрепление. Пружина спущена и через несколько минут наступает тишина… Они ходят по полю и добивают раненых, у них нет жалости и сострадания. В первые они узнали, кто такой русский Солдат.
Слышатся гортанные команды и немцы строятся и уходят в каземат Кобринского укрепления
Отрываюсь от видоискателя фотоаппарата, где-то под сердцем жгучая боль, а между лопаток бежит струйка пота. Ребята поднимаются с земли, отряхиваются и строятся по подразделениям. Срываю с головы капюшон «амёбы» и выхожу из укрытия. Сердце продолжает бешено колотиться, в горле ком… Кто-то хлопает по плечу и что-то говорит, вроде даже отвечаю. В глазах пелена, я ещё там в таком далёком и таком близком сорок первом году…
Мы уезжали из Бреста, зная что на следующий год, обязательно вернёмся. Частичку себя мы давно оставили в Крепости…
Спасибо всем кто дочитал до конца!
