Степан, словно камень проглотил, стоял и смотрел на Галину, часто моргая веками.
— А теперь мы просим покинуть наш дом, и больше никогда здесь не появляться, — спокойно, но с расстановкой сказала Ольга.
— А вы, Лидия Александровна, мамочка, — с сарказмом обратилась к бывшей свекрови Оборина, игнорируя просьбу совершенно чужой для неё женщины, — добились своего? Ваш сын женился на богатой, вы лишили внучку матери...
— Знаешь, такую мать и даром не надо, — грубо ответила женщина, — уголовница. Иди отсюда!.. — Она посмотрела на сына: — Степан, а ты что молчишь?
Мужчина как очнулся от некой заколдованности, закашлялся. Затем, успокоившись, сказал:
— Как-то ты неожиданно вспомнила, что у тебя есть дочь. Три года в тюрьме, и даже ребёнка с Днём рождения ни разу не поздравила.
— Что? Стёпа, я каждую неделю писала вам письма.
— Я не знаю, что и кому ты писал, но только не нам. А может, это тебе приснилось? Где они, твои письма?
Галина ничего не понимала. Куда уходили все её письма? Бедная женщина медленно развернулась и пошла по краю улицы в сторону остановки. Ей больше нечего было сказать. Однако, с тех пор она поставила себе цель: во что бы то ни стало увидеться с Алисой.
***
Галина стала жить у своей матери в маленькой однокомнатной хрущёвке, откуда её ещё восемь лет назад невестой забирал счастливый Степан Оборин.
Слежение за семьёй, в которой сейчас жила Алиса, не вызывало у Галины особых трудностей. Тюрьма воспитала в женщине терпение и выдержку. А во имя цели увидеть родную дочь эти качества действовали в ней с удвоенной силой.
Оборина узнала, в какой школе учится сейчас её девочка, во сколько её привозят, во сколько увозят, какие дополнительные занятия посещает Алиса — полностью изучила её график. Она также обнаружила, что дочка хитрит, специально обманывает родителей. Занятия по музыке у неё в пять вечера, а не в четыре. Девочка делала это, чтобы немного поиграть с подругами во дворе учреждения.
Там-то Галина и встретила, наконец, свою семилетнюю дочь.
Сначала женщина долго наблюдала за ней, любовалась. Да, дочка, безусловно, подросла за эти годы...
— Мамочка! — обрадовалась Алиса, увидев родную женщину, и, всё бросив, подбежала к ней.
— Здравствуй, моя зайка, солнышко моё. — Галина, казалось, не могла остановиться. Она безудержно обнимала и целовала дочь. — Как же ты выросла!
— Да, на целых десять сантиметров! Мамочка, а почему тебя так долго не было?
Мать смотрела на дочку и думала, что сказать.
— Понимаешь, солнышко, я в отъезде была... Знаешь, у меня для тебя есть подарок. Смотри, — Галина достала из сумочки бусы, — знаешь, что это?
— Это бусы! Спасибо, мамочка! — Алиса вновь обняла мать.
— Да, верно. Но эти бусы — особенные. Их носила ещё твоя бабушка. Нравятся?
— Да!
— Я рада. Алисочка, ты получала мои письма? Я часто тебе писала.
— Нет, ни одного.
— Странно, — задумалась Галина. — Ладно, рассказывай, как ты тут поживаешь?
Алиса и Галя стали встречаться постоянно и именно на этом месте, два раза в неделю. Девочка слышала дома разговоры родителей о своей родной маме и даже сама предложила Галине никому не рассказывать об их встречах, чтобы папа не ругался.