ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ:
В юридическом институте МВД, где я учился, слушатели предпочитали ходить в штатском. После службы пиджачок накинул, конспекты под мышку и на занятия. Если лекции с утра, еще лучше, прямо из дома «по гражданке» на учебу. Так было, пока не пришел новый начальник института, а любой новый начальник первым делом наводит порядок. Вскоре курсовой офицер нас построил и объявил, что отныне «нахождение» в стенах института только в форме.
– Для всех, кроме ОПУ, – уточнил он.
На следующий день большинство щеголяло в серой милицейской форме, девчонки – в форме внутренней службы, и один я в армейской – внутренних войск. Лишь несколько сокурсников остались в пиджаках. Так, одним росчерком пера были расшифрованы негласные сотрудники из ОПУ – оперативно-поискового управления. Причем один из них год сидел со мной за партой, а в самом начале учебы на вопрос, где служит, ответил неопределенно: «в одной конторе».
Я его попытал немного, но отвечал он односложно. Попал в оперативный поиск через родителей, и отец, и дед там служили, служба не сахар, а теперь, когда параллельно надо учиться, и вовсе – завал.
К третьему курсу мы подружились. Перекатывали друг у друга конспекты, вместе писали шпаргалки. Справили с моими друзьями мой день рождения, потом должны были отметить его.
Вышло так, что в тот день сдавали очередной зачет, который друг завалил. Вообще-то завалить зачет у нас было трудно – преподаватель выгнал его из аудитории, велев сходить в библиотеку, почитать учебник и через час зайти снова.
– Не жди, – предложил он, – езжай ко мне, познакомься с ребятами, скажи, что задержусь. – И погрузился в толстую умную книгу.
И вот я прибыл к нему домой. Дверь квартиры открыл замшелый дед, тщательно выспросил, кто я и что, и провел в комнату, где собрались гости. Здесь я пожал кому-то руку, ухватил что-то со стола, сел в уголке незаметный с тарелкой и тут же над ней замер.
Как водится, за праздничным столом, говорили о службе. Но о какой?! Фигурант… объект… связь… взять адрес… сделать уликовые снимки…
Это вам не вопросы повышения эффективности воспитательной работы, рассмотренные на последнем военном совете внутренних войск.
И снова: выводка, прием объекта и передача его под задержание группе захвата. И еще это сладкое слово разведка… Ощущение сказочное, руки чесались перенести все это на бумагу. Но всему свое время, и пока я старательно запоминал рассказанные за праздничным столом истории.
Иванов № 3
Шкафчики для переодевания маленькие, и одежду не по сезону офицеры сдавали в общий гардероб. Там ее приводили в порядок, а на деле кучей везли в чистку.
– Вы из театра или кино, наверное? – спросит приемщица, принимая ворох разномастной одёжи.
– Угу, – подтвердит списанный из-за хромоты в завгардеробом оперативник, – из театра оперетты. Только с карнавала.
К зиме Иванов пальто прикупил. Выбрал неброское, чек к рапорту приколол и получил деньги за покупку обратно. Технари нашпиговали пальто разными хитрыми штуками, и сдал его Иванов до холодов в гардероб. И специально пометил. Навесил на булавках бирочки: «Иванов №3», «Иванов №3», «Иванов №3». Спереди, сзади и на рукаве. Чтоб не перепутали. Трое Ивановых в подразделении. И все знали – пальто того самого Иванова!
При всей его аккуратности отношения у Иванова с женой были не очень. Из-за денег. Из-за того, что их не хватало. Что странно. Когда они десять лет назад познакомились, денег не было вообще. Иванов – курсант секретной школы, невестка – студентка. Гуляли по набережной Невы, целовались, ссыпав мелочь из карманов, шли в мороженицу. Иванов, злостно нарушая инструкции, козырял усвоенными в школе хитрыми приемами, присочинив ужасов, рассказывал страшные истории про бандитов.
Теперь, спустя десять лет, майору Иванову до оскомины надоели жулики всех мастей и, сидя на инструктаже, он ухитрялся одновременно запоминать приметы и слева помечать «послужной список» очередного объекта, а справа писать, что жена наказала купить к ужину. Выходило как шифр.
– Особо опасен – «картошка».
– Два побега – «морковка».
– Вооружен – «банка маслят».
– Знаком с методами оперативной работы – «редиска».
Рост под два метра, сутулый, надбровные дуги резко выражены, глубокие морщины, походка вразвалку, на руках наколки – и зачем таких выпускают?!
Но этого и не выпускали. Сбежал, а теперь, по тем же оперативным данным, прибыл в родной город, вынашивая планы очередного разбоя, и сегодня может появиться у «старой связи» по адресу…
А вот окрестили объект непривычно забавно: «Потеряшка».
Потом шел список статей, по которым привлекался фигурант, пять из них Иванов честно записал, а потом надоело, и он добавил «и пр.».
На этом инструктаж кончился, все ломанули в дежурку получать оружие, хитрую технику и к шкафчикам переодеваться.
Иванов рацию на себя пристроил, сунул пистолет в потертую кобуру, куртку натянул, на улицу вышел, глянул на небо. Небо не понравилось. Хмурое. И ветер холодный. И решил он куртку на обновку сменить. Неизвестно сколько часов придется по улицам топать.
Машина уже ждет, и старший смены торопит.
Иванов крутку сбросил, пальто схватил и в машину.
Только запрыгнул, рванули.
Старший смены с водителем впереди, Иванов с молодым лейтенантом – только после спецкурсов – сзади.
– Товарищ майор, – интересуется лейтенант, – а объект сегодня неудобный?
– Дешевка! – презрительно бросает Иванов, – рост, походка, наколки. Дуги надбровные. Враз вычислим. Лишь бы появился.
– Товарищ майор, – настырничает молодой, – его фото десять лет делали. Вдруг он волосы отрастил, бороду приклеил, усы отпустил?
– Не боись! – успокаивает его Иванов, – не таких опознавали. Поставим тебя на крыло, покажем, как работать надо.
Молодой волнуется. Старший смены ботинки расшнуровал, задремал. Водитель баранку крутит, а Иванов думает.
Все о том же. За десять лет дома столько дыр накопилось – никакой офицерской зарплатой не заткнешь. Та же квартира. Тесно в однокомнатной вчетвером. И никаких надбавок за сложность-напряженность не хватит, чтобы хоть метр лишний купить. Жена ехидничала, что раз он секретный офицер, то и квартиру ему дадут секретную, о которой мы ничего и не узнаем. Уговаривала уволиться, пойти хоть охранником в банк. Иванов молчал, жена нудила: называла его виртуальным майором, форменным неудачником, а поскольку форму он не носил, то и неудачником «бесформенным». Оскорбляла его скрытую для других милицейскую сущность. Вот сыновья, те да. Уходит папа на смену – огорчаются, приходит – радуются.
Тем временем на место прибыли. Молодой аж подпрыгивает, очень ему хочется самому фигуранта вычислить, принять под наблюдение и под задержание группе захвата передать.
Приехали к нужному месту. Иванов в машине пригрелся, чего из окопа раньше времени в атаку бежать?! Сидит, молчит, ждет, что старший скажет.
А у того и вовсе ботинки сняты. Одну мысль лелеет – должность в кабинете найти. Иначе увольняться надо. В сорок лет на линии – старик. Думает о кресле мягком, портрете президента на стене, калорифере под боком. Одновременно успевает обстановку сканировать. Может потому и команду не дает машину покинуть, потому что за двадцать лет заработал помимо мозолей еще и опыт. Он еще время потянул и сказал Иванову:
– Видишь?
А Иванов и сам уже углядел на улице сутулого мужика, больше на гориллу похожего, голова опущена, руки в карманах, ноги чуть волочит. А что не вразвалку – так, годы-то прошли. Голову поднял, зыркнул – точно он.
– Вижу! – подтвердил Иванов.
– Пошел! – скомандовал бригадир лейтенанту и потянулся за гарнитурой рации вызывать группу захвата.
Вот и все – на сегодня служба, считай, закончена.
– Давай, я начну, – встрял Иванов, – покажу, как работать надо. – Влез в пальто и выскочил из машины. Задача несложная – «потаскать» фигуранта пока группа захвата подъедет, навести ее на разыскиваемого и… отойти в сторону. Ну и поснимать злодея, чтобы, если еще раз выпадет, не по мутной старой карточке опознавать. Знал Иванов, что молодой на него во все глаза смотрит, и решил показать класс, чтоб как в учебнике.
«Горилла» неспешно перемещался, поглядывая по сторонам, явно вынашивая преступные мысли.
Иванов приблизился сзади и незаметно фотоаппаратом: «Щелк!» – хотя сзади можно было и не фотографировать, потом сбоку, обходя: «Щелк!» и напоследок, высший класс, обогнав, не оборачиваясь, со спины: «Щелк!»
И тут его по плечу: «Шлеп!»
Иванов вздрогнул и обернулся. Над ним навис «Горилла», дохнул чем-то нехорошим и с ненавистью спросил:
– Ну и чего ты, Иванов номер три, вокруг меня трёшься?!
Это была расшифровка – самое страшное, что может случиться. Объект заподозрил, что за ним следят, вычислил, кто следит, но мало того – он еще как-то узнал его фамилию и номер!..
Глаза черные, бешеные – машинально отметил Иванов, когда фигурант отпихнул его и прошел дальше.
Чтобы не смотреть ему вслед, майор опустил глаза и наткнулся на приколотую к пальто бирку: «Иванов №3», посмотрел на левый рукав – «Иванов №3». Руку за спину завел и о булавку укололся. И там «Иванов №3».
Рядом затормозила оперативная машина. Молодой выскочил и засеменил за фигурантом, которого и след простыл.
Иванов обреченно сел. Шофер согнулся, только что баранку не грыз. Его плечи тряслись в беззвучном смехе. Старший, злобно ворча, в тесноте шнуровал ботинки. Иванов отпал, шофер – за рулем, придется ему молодость вспомнить, на пару с лейтенантом объект таскать.
Рация щелкнула – молодой доложился, что нет «Гориллы». Потеряли фигуранта, упустили, прошляпили, причем позорно.
Тут и броневик милицейский с группой захвата подкатил, как они любят, с ревом сирены и мигалкой. Следом микроавтобус с надписью «Телевидение». Выскочили четверо собровцев в масках, бронежилетах, с автоматами, головами вертят. Оператор из микроавтобуса с камерой на плече бегает, ищет место, чтобы указать, где преступника на асфальт класть.
Час старший с лейтенантом улицы прочесывали. Иванов за это время решил поменять фамилию, перевестись в другое подразделение, а потом и вовсе рапорт подать на увольнение. Все, вошел в историю. Можешь на Чикатило выйти, адрес снять, в котором подпольный филиал Гознака деньги сутки напролет печатает, предотвратить теракт, мздоимца поймать на миллионной взятке, работая по заданию смежников – шпиона вычислить, но до конца жизни на вопрос, кто такой Иванов? Ответят: это тот, который с бирками.
– Открой багажник, – попросил он водителя. Рацию оставил на полу салона, кобуру со штатным ПМ сунул в бардачок. Вышел, снял и бросил в багажник свое новое замечательное пальто. Потом сел впереди. И стал думать дальше, что жизнь не удалась.
Вернулся старший мрачнее тучи. Плюхнулся на заднее сиденье, подтянул за провод микрофон рации и сухо доложил, что наблюдаемого потеряли и группа захвата свободна.
Вскоре четверка собровцев заозиралась, теперь уже их высматривая, демонстративно плюнула на газон, в броневик залезла, сирену включила и укатила. Следом как привязанный помчался автобус телевизионщиков.
Оперативники молча сидели в машине. Молодой – расстроенный, что первый свой не учебный объект сразу и потерял, старший – что простую задачу провалили. Иванов – ну тут понятно… Только водителю все равно. Без команды тронулся и неспешно по улицам круги наматывает.
Надо возвращаться на базу, на разбор полетов.
– Может, перекусим? – подал голос лейтенант.
Водитель остановился, и Иванов, которому в машине сидеть тошно, отправился за едой.
Он зашел в Макдоналдс и занял очередь. Дети в нем орали как вороны на помойке, и Иванов все никак не мог сосредоточиться, вспомнить, кому что брать. Чизбургер? Гамбургер? Картошку-фри? Кола большая или маленькая? Заказы сослуживцев перемешались в голове.
Дошла его очередь, и он, махнув рукой, заказал:
– Четыре Хэппи-Мила.
– Игрушки мальчикам или девочкам класть? – поинтересовались.
– Мальчикам, – ответил он автоматом.
Видимо в ближайшей школе закончились уроки, дети в Макдоналдс вливались целыми классами.
Иванов, зажав по два пакета в руке, боком пробирался к выходу, протискиваясь сквозь очереди, обходя столики, и наткнулся на разыскиваемого.
– Иванов! Ты что, пальто продал? – мазнул по нему взглядом «Горилла», потом глянул на Хэппи-Милы, – вас Ивановых, уже четверо?
– Ага… – машинально ответил Иванов.
Тот угрюмо смотрел на офицера. Тонкая водолазка, брючки в обтяжку. Ничего не спрячешь, и эти дурацкие детские обеды в руках.
И пошёл «Горилла», расталкивая всех, к прилавку, бормоча:
– Что за город, ну не было же столько идиотов, так они еще и размножаются делением.
– Он в Макдоналдсе! – нырнул в машину Иванов, – два выхода, плюс служебный через кухню, детей много.
Лейтенант рванул к ресторану, старший схватился за рацию. Он уже доложился и убежал следом за молодым, а рация все бурчала, что группа захвата давно на другом задании, поскольку старый заказ сами отменили, а к ним, так и быть, пришлют резерв.
Водитель поставил машину так, чтобы видеть оба выхода.
Вот лейтенант выскочил, неспешно обошел Макдоналдс и снова зашел внутрь. Старший на крыльце с сигаретой. Минуту спустя старший исчез внутри, а молодой закурил. Вот они разошлись, один – к торговому центру, другой – к универсаму, потом сошлись на остановке маршруток между ними и, постояв, вернулись к машине. Все понятно.
– Не спугнул? – поинтересовался старший у Иванова.
Тот только плечами пожал. Как не спугнул, когда даже поговорил с ним?!
– А он вообще был? – за такой вопрос Иванов мог лейтенанту и по шее дать.
Судя по реву сирены, приближалась группа захвата. Потрепанный жигуль с синей полосой затормозил неподалеку. Резервом оказались высокий майор с папкой в руках и маленький, худенький старлей с автоматом. Оба заозирались, ища противника.
– Маленький на врага автомат наставит, – пояснил водитель, – а старший ему папкой по голове как даст!
– Разве так можно? – что-то часто стал подавать голос молодой, – они же своими сиренами его наверняка спугнули и первый раз, и второй.
– Далеко пойдешь, – мрачно похвалил его старший и нажал тангенту рации.
Докладывал он с длинными паузами, долго подбирая слова, о том, что группа захвата сегодня вообще не понадобится.
Дважды за день объект потерять – это вам не фунт изюма! Из тюрьмы сбежал, от них ушел, и Иванова расшифровал дважды. Одно слово, матерый. И ведь опять где-то гуляет – планы вынашивает. Обидно.
По рации давали дурацкие советы: купить очки, перестать по-детски развлекаться, вызывая милицию, и впредь метить наблюдаемого биркой, чтобы не терять в толпе.
На «бирке» Иванов вздрогнул и выскочил из машины.
В Макдоналдсе ничего не изменилось, орали школьники, как пулеметы трещали кассы. Вот продавщица подняла руку, подзывая клиентов. Он подошел и поинтересовался, где его друг, такой большой и страшный, ему сказали, что он через кухню минут двадцать назад ушел.
Но через кухню, по её словам, никто не уходил. Она еще язвительно заметила, что уже двое подходили, спрашивали про друга, который через кухню ушел, а потом зачем-то туалет проверяли.
«По шаблону работаем», – вздохнул Иванов. Он подождал у туалета, из одной кабинки вышел парень, из другой девушка. Никого. Завершая путь сослуживцев, обошел ресторан и встал у бокового выхода.
Ерунда какая-то вышла. Наверняка, «Горилла» не понял, что за ним следят. Просто он столкнулся с непонятным, а столкнувшись с непонятным, если в розыске, лучше перестраховаться. Именно так он и сделал и сейчас эту непонятку где-нибудь пересиживает.
Все. Фигурант смотался, его служба закончена. А дальше куда? В охрану? Сидеть у дверей с дубинкой? В тридцать с лишним лет с нуля начинать? Если ничего больше не умеешь, кроме как жуликов ловить. А раз умеешь, так лови – приказал он сам себе.
Боковым выходом не пользовались. От ступенек ровный нетронутый снег. Лишь вдоль стены узкая, сантиметров в десять, расхлюпанная от капели полоска, где снег лежал водянистый как студень.
Наклонившись, он глянул на нее под углом, и сразу проступили большие следы, уводящие к…
Распахнулась дверь, с криками высыпали школьники, они побежали по снегу, по дорожке, на бегу лепили и кидали друг в друга снежки. Спустя секунды, все было затоптано.
Иванов стоял на дороге и чуть не плакал. Ему гудели, что-то кричали водители. А он смотрел: справа универсам, слева торговый центр, между ними остановка маршруток. Три пути и ни на одном давно уже нет наблюдаемого с его преступными планами. Везде многолюдно, толчея.
Опермашина пару раз мигнула фарами, призывая вернуться. Иванов отмахнулся, секунду постоял и пошел в торговый центр.
Он поднялся и прошел насквозь третий последний этаж, на втором пристроился к компании мужиков, незаметно обошел и его. На первом – встал в очередь к обменнику, оттуда осмотрел все и всех. Нет «Потеряшки». Для очистки совести заглянул в химчистку, часовую мастерскую. В зале за игровыми автоматами – подростки, сунулся в подсобку – три таджика переодеваются. Лестница вниз – туалеты. В мужском – пусто. Дальше – женский. Как туда зайдешь?
В углу ведро и швабра. Схватил ведро: «Я уборщица, – замелькали мысли, – нет, западло! – Бросил ведро. Отломал от швабры палку. – Я – гимнаст? Какой, нафиг, гимнаст?! – но палку оставил. А вот огромный вентиль ржавый лежит. – Все. Я – сантехник! С палкой и вентилем. Иду пробивать и менять. Вызывали? Нет? Все равно иду.
На входе крикнул:
– Дамочки, сантехник! Кто есть, на выход!
Зашел. Никогда не был Иванов в женском туалете. Ничего интересного. Все то же самое. Подошел к умывальникам, вентилем постучал по крану. Пустил воду, закрыл. Пошел по кабинкам.
В первой – пусто. Надписи на стенках те же. Во второй «без выигрыша». В третьей – вообще дверцы нет.
В четвертой… только подошел – покашливание деликатное, и Иванов, не задумываясь, рванул дверцу. Мужчина кашлял.
Их взгляды встретились. Невинный офицера и, уже какой-то обреченный, рецидивиста.
– Все, – начал подниматься тот со стульчака, – достал! Хана тебе, третий номер.
В ситуации, когда страшные лапы в татуировках к горлу твоему тянутся, забыл Иванов все, чему в специальной школе много лет назад учили и ударил «Гориллу» вентилем по голове.
Тот рухнул обратно на толчок.
В этот момент соседняя – пятая – кабинка открылась, девушка вышла. В шубке короткой, колготочках прозрачных, юбке – выше некуда. Вышла, колготки подтянула, глянула брезгливо:
– Шли бы вы, мальчики, со своими играми в другое место.
И ушла.
Связал Иванов разыскиваемого его же ремнем и потащил к выходу. Тут и молодой со старшим смены подоспели. Вынесли «Потеряшку» на улицу и положили на газон в сторонке, мол, мы, как обычно, ни причем, а фигурант сам связался и отдохнуть лег.
Когда они в третий раз запросили группу захвата, им пообещали, что в течение дня участковый подойдет, но потом все же смилостивились и пару ППС-ников на уазике прислали. В патрульно-постовой службе ребята простые – лежит связанный разыскиваемый, где сказали, и хорошо. Забот меньше.
«Горилла» к тому времени очнулся, и когда его сержанты в машину грузили на всю улицу вопил:
– Иванов! Иванов!! Иванов!!! – Заклинило, бедолагу.
Уже на базе вчетвером ломали голову над сводкой, потом главный полковник вызвал старшего смены, беседовал с ним о чем-то с глазу на глаз. Иванов под дверью встал, в правом кармане рапорт на увольнение, в левом на матпомощь, прислушался – то орут друг на друга начальники, то смеются.
Потом вызвали Иванова. И все как на блюдечке разложили. Объекта обнаружил, снимки сделал – это плюс. Расшифровался – огромный минус. Второй раз обнаружил – огромный плюс. А что расшифровался второй раз – так это вообще что-то невозможное. Третий раз фигуранта нашел – начальство и само не знает плюс это или как? Ну и задержал сам без группы захвата – ладно, плюс. И вот тут уж точно расшифровался. Запутался полковник, пробормотал, что минус на плюс, значит по нулям – иди, работай!
И действительно, расшифровался – не расшифровался… когда «Горилла» снова в свободное плавание выйдет, Иванов уже на пенсии будет расшифрованный сам собой.
Давно все разошлись. В конторе остался лишь дежурный. Бубнил телевизор. Заряжались рации. Иванов закинул злосчастное пальто в гардероб с глаз подальше, а когда переодевался, обнаружил у своего шкафчика четыре подарка из Макдоналдса и пошел домой, представляя, как обрадуются игрушкам дети. По пути завернул в магазин, купив всё, что утром заказала жена, и добрался до дома заполночь.
Мальчишки спали, и трансформеры он пристроил возле их подушек. Тихо, чтобы не разбудить жену, разделся и лег. Заснуть долго не мог, все перебирал произошедшее с ним сегодня. Хотя, чего копаться. День как день. Пусть и не самый удачный.
(продолжение следует)
Андрей Макаров