Хотите читать с начала? Вам сюда
- Рона, ищи! - Тамара дала понюхать овчарке ремень, - точь-в-точь такой же, какими был перехвачен саквояж. «Посылка» только что рухнула в кусты неподалеку от гаражного кооператива, где собирала бутылки пропитая бомжиха с хозяйственной сумкой. Если бы кто поинтере-совался, что у нее в сумке, то был бы немало удивлен, увидев, с примеру, оптический прицел.
Вскрывать принесенный овчаркой покореженный саквояж бомжиха не стала, быстро юркнула с ним в один из гаражей, который почему-то оказался открытым. Через пять минут грязная бомжиха с рваной кошел-кой, испуганно косясь на пролетавшие мимо милицейские машины с ми-галками, вышла к остановке автобуса.
* * * *
С полученными деньгами Годзилла сделалась еще более недосягаемой. Связаться с ней по Интернету мог всего один человек, получавший с каждого «сеанса связи» тысячу долларов. Имея в своем арсенале все – от кураре до гранатометов, Годзилла специализировалась в основном на по-литических убийствах.
Весь экипаж авиолайнера, выполнявшего полет на высоте 9 000 метров, мог внезапно уснуть на несколько часов, вполне достаточных для катастрофы. В губах известного тележурналиста могла взорваться сигарета, раздробив ему кости лицевого черепа. Крутой авторитет во время сеанса массажа мог внезапно скончаться от остановки сердца.
Просто за несколько часов до гибели пострадавшие пили кофе в буфете (как в случае с авиалайнером), целовались в постели (в случае с крутым авторитетом) с симпатичной простушкой, знавшей о ядах практически все. А уж подбросить в карман пиджака журналиста пачку «термо-ядерных» сигарет – азы для начинающих. Ведь пиджак-то вот он, на спинке кресла висит весь день.
Одно только имя Годзиллы наводило ужас на всех, кто имел врагов на постсоветских просторах. В любой момент могла найтись сумма с пятью нолями, человек, который ее переведет на соответствующий счет – и все, для бедняги начинался отсчет времени.
Лишь с одним человеком Тамара поддерживала связь в этом ми-ре, будучи самой собой. Двоюродная сестра Ольга, как в детстве, делилась с ней всеми своими проблемами.
Между выстрелами, взрывами, катастрофами порой случались перерывы в несколько месяцев. И симпатичная медсестра Лиля Субботина ставила капельницы, меняла повязки, делала клизмы больным, разбираясь в клинической картине подчас лучше лечащих врачей. А потом теми же, лишенными всякого маникюра пальчиками, хладнокровно нажимала на курок. Разумеется, подолгу задерживаться на одном месте работы она не могла. И не хотела. Работа была ширмой, быстро надоедавшей рутиной.
Девушка жила скромно, снимая то хрущевки, то комнаты. Хотя могла смело приобрести особняк где-нибудь в Швейцарии, и жить припеваючи, наведываясь в криминальную Россию время от времени.
Ольга, разумеется, не догадывалась о другой, экстремальной стороне жизни сестрицы, все приглашала в гости, твердила, что мама давно забыла старые обиды, примет с распростертыми объятиями… Рассказывала Ольга и о своих сердечных делах, о бармене Зяблове и лихом «коммерсе» Степанцове. Что, несмотря на любовь к Зяблову, имеет сына от коммерсанта, что любит сына и ненавидит его отца, хотя внешне парень – его точная ко-пия.
Ольга разрывалась от отчаяния, умоляла сестру приехать хоть на недельку, и вдруг… Связь оборвалась. Вынужденная соблюдать конспира-цию, Тамара долго не звонила, надеясь, что ничего страшного не произо-шло, хотя интуиция ей подсказывала совсем другое.
Когда она все-таки дозвонилась до Марии Емельяновны, старушка поведала ей страшную правду. Сестру Тамары к тому времени давно похо-ронили. Все выглядело настолько нелепо, бутафорски, настолько требовало разобраться, что Годзилла с трудом удержалась от соблазна рвануть на родину.
Как пепел Клааса стучался в сердце бесстрашного Тиля Уленшпигеля, так кровь невинно убиенной Ольги не давала покоя сестре. Тамара решила разобраться и отомстить во что бы то ни стало. Хотя сделать это было со-всем непросто.
Тем более, что нашелся один следак, подкравшийся к ней почти вплотную, вычислил логово, расставил капканы. Интуиция вновь не под-вела ее: вовремя затаилась, «легла на дно». К тому времени за ней числи-лось более двадцати точных выстрелов, половина из которых сотрясли страну, подробно освещались в прессе.
Она могла себе позволить сколь угодно долго жить в свое удовольствие, «не засвечиваясь на радарах».
Признаться, убийца Ольги в тот момент ее интересовал даже больше, чем собственная безопасность.
Она решила связаться с Зябловым. Бармен скорбил и сокрушался, горя справедливым гневом, но сообщить что-то конкретное «по делу» не мог, поскольку не знал. «Какая-то сволочь на жигулях второй модели» – все ориентировки на этом исчерпывались. Понятно, что надо было ехать и разбираться на месте.
Но прежде, чем ехать, следовало «похоронить» себя для всех, и прежде всего для чересчур прыткого следака, подкравшегося к ней почти вплотную.
С пластическим хирургом проблем не возникло. На весну-2002 Тамара смотрела другими глазами, улыбалась другими губами, короче, встреча-ла ее другим человеком. Хирург сделал из нее куколку, мамину капризную дочку: вздернутый носик, губки бантиком, щечки-яблочки.
Сделать-то сделал, только на работу почему-то больше не вышел. В официальном некрологе причиной смерти назвали нарушение мозгового кровообращения.
Родиться заново было мало: следовало похоронить себя старую. Без-жалостную, с прожигающим взглядом… Месяц Тамара искала подходя-щую кандидатуру. Секретарши офисов, официантки, педагоги, медсест-ры… Все было мимо.
То, что нужно, сидело в трамвае 5-го маршрута и прокуренным голо-сом объявляло: «Следующая остановка – Парк Победы, при переходе про-езжей части будте осторожны.» Образец соответствовал оригиналу «на все сто»: рост, фигура, никаких операций и травм в анамнезе, похожие черты лица. Как у Годзиллы до операции. Фотографическая точность и не требовалась: что там останется от лица-то! Звали «образец» Яной.
Как по заказу, водительница трамвая была не замужем, с родителями связь не поддерживала.
Через неделю после знакомства более неразлучных подруг невозможно было найти во всей Сибири. Тамара подарила ей свое кольцо – то, кото-рое сама уже не носила и которое (об этом ей было доподлинно известно) фигурировало в оперативных сводках. За зубную формулу она не беспокоилась: всю сознательную жизнь пользовалась услугами частных клиник и частнопрактикующих стоматологов. Разумеется, под вымышленными фамилиями.
В один из августовских вечеров Годзилла получила через интернет новый заказ. Подтверждение денежного перевода не заставило себя ждать. Пару недель ушло на подготовку, и «на дело» Годзилла отправилась с новым лицом.
Она пригласила Яну съездить на пару недель на юг, обещала познако-мить ее со знакомым банкиром, якобы подруга соответствовала его вку-су… Тамара подробно описала «вкус» банкира, поскольку знала, что обго-ревшая одежда трупа будет тщательно идентифицирована.
Водительница трамвая взяла отпуск, заявила немногочисленным по-другам, что уезжает на юг, и в назначенный час с подаренным кольцом на левом мизинце, в темных очках, в облегающем кожаном костюме сидела в сером «опеле-вектра» и томилась в ожидании банкира у одного из офисов известной фирмы. Она не могла знать, что директор этой фирмы и был, собственно, заказан Годзилле по интернету.
Ждала, но не дождалась. Вокруг «опеля» неожиданно началась суета, какие-то люди в штатском бросились к ней, солидный мужчина на мра-морных ступенях офиса вдруг раскинул руки и некрасиво шмякнулся назад себя. Воспользовавшись паникой, Яна совершила самую трагическую ошибку своей жизни: завела мотор и нажала на газ.
«Опель» вылетел на один из центральных проспектов, свернул к набе-режной. Внезапно что-то случилось с рулевым управлением, машина вре-залась в бетонное перекрытие подземного перехода. Подбежавшие оперативники ничего не успели сделать: бензобак сдетонировал как раз в то время, когда они пытались открыть заклиненную переднюю дверь.
Никто не обратил внимания на миловидную девушку-куколку, тол-кавшуюся в толпе зевак неподалеку от пылающего автомобиля.
Все произошло именно так, как Тамара и предполагала: ушлый следак каким-то образом договорился с заказчиком, ее просто подставили. Она же решила сменить все: вместо снайперской винтовки – использовала «берет-ту» с глушителем, если раньше всегда стреляла в голову, то теперь в серд-це. Если раньше в ход шли крыши и чердаки, то теперь – окна квартиры напротив офиса.
За полчаса до выстрела она позвонила в дверь квартиры на втором этаже. Когда ей открыл голубоглазый брюнет в халате и тапочках на босу ногу, застенчиво опустила глазки, шаркнула ножкой в обтягивающих джинсиках и пролепетала:
- Извините, мне сказали, у вас сдается комната… Недорого.
- У нас? Недорого?! – голубые «брызги» брюнета норовили вот-вот выплеснуться на цементный пол. Он уже собирался захлопнуть дверь, но тут сзади него вырос жердь с ушами, как у Чебурашки. Увидев «куколку», жердь утвердительно кивнул:
- Сдается! Хотите посмотреть? Можете переезжать хоть сейчас. Прошу!
Через минуту она осматривала типично холостяцкую берлогу с раз-бросанными нестиранными носками, окурками, хлебными крошками. Зато вид из окна – идеальный сектор для стрельбы.
«Чебурашка» все это время истекал слюной, ходил за ней по всем комнатам. Благоухая потом, терся коленями о ее джинсы. Взглянув на настенные часы, Годзилла щелкнула пальцами: через десять минут должна была подъехать Яна в ее прикиде и в нашпигованном взрывчаткой «Опе-ле».
Улыбнувшись ушастому, полушепотом спросила:
- Нам никто не помешает? Вы никого не ждете?
- Абсолютно! – расплылся тот в кариозной улыбке и тотчас схлопотал удар по сонной артерии.
Упасть на пол Тамара ему не дала: поддержала и «уронила» на об-шарпанный диван. Брюнет, увидев вырубленного «Чебурашку», кинулся прочь, но до дверей не добежал: металлический шарик на струне, ударив его в темя, через секунду вернулся к хозяйке в рукав.
А через минуту Тамара внимательно изучала обстановку за окном. Место можно было назвать удачным: солнце освещало мраморное крыльцо офиса, било в глаза всем, кто хотел что-либо разглядеть в окнах напротив. От нее не укрылся фургончик «Газели», суета нескольких мужиков в штат-ском…
Она достала из сумочки циркулярный стеклорез, успела сделать от-верстие в стекле для «беретты», когда к мраморному крыльцу подъехала Яна на «опеле». Пора было действовать.
Предлог, под которым она собиралась вызвать бизнесмена к «опелю», действовал всегда безотказно. Она не могла подойти к директору, поскольку у нее возникла… непредвиденная проблема… Голос ее творил чудеса: директора фирм обычно не поручали функцию «освобождения» незадачливой водительницы своим секьюрити, сами выбегали навстречу пуле…
И этот ловелас не оказался исключением: получил свое на мраморных ступеньках. А вот Яна оказалась глупее, чем Тамара предполагала: рванула из плотного кольца «ОМОНа», значительно упростив Годзилле ее задачу.
На следующий день в самолете, вжимаясь в кресло во время набора высоты, Тамара твердо сказала себе:
«Все это мне снилось. Теперь стоит пожить наяву!»