Колебания системы
— При вынужденных упругих колебаниях системы… — лектор повернулся к доске и застучал мелом. Мартовское солнце проникало через потолочные окна и сверкало на лысине в венчике седых волос.
За бесконечными столами «амфитеатра» корпели над открытыми тетрадями сонные студенты. Лучи тёплыми ладонями гладили склонённые головы.
Я скосил глаза направо. Васька — мой кореш, поэт и обормот — тоже клевал носом. Нескладная фигура изломалась, колени он растопырил так, что ноги со скрещенными лодыжками образовали ромб. Тёмная сальная чёлка нависала над очками и, пожалуй, не давала им упасть.
Я склонил голову, чтобы посмотреть на Светку — она сидела дальше, за Василием.
Светка, нахмурив ровные бровки, перерисовывала формулы в тетрадку. Солнце подсвечивало персиковый пух на её скуле, лизало прямой веснушчатый нос и путалось в пшеничных кудрявых волосах.
Почувствовав, что я смотрю, она стрельнула взглядом.
«Что?» — читалось в них, а на дне затаилась недоверчивая улыбка, готовая вырваться насмешкой.
Попался.
«Будешь?» — посигналил бровями я и показал специально для неё приготовленное яблоко. Идеальное: блестящее, цвета густой венозной крови. Голубые глаза округлились, ресницы хлопнули.
«Бабах!» — увесистые очки соскользнули с Васькиного костлявого носа и шмякнулись на парту. Васька вскинулся, зашарил руками, бледное заспанное лицо залилось багрянцем не хуже яблока.
Лектор осёкся, строго посмотрел в нашу сторону.
Мы старательно писали конспекты, Вася невозмутимо протирал окуляры.
— …Возрастание напряжений в местах резкого изменения формы тела… — продолжил профессор, снова ныряя в сонный омут заклинаний теормеха.
Я аккуратно перекатил яблоко мимо Васькиного носа к Светкиной тетради.
Поток студентов вываливался из гулкого зала, я задержался у «хогвартских» двустворчатых дверей. В коридоре универа царил полумрак, плотно набитый топотом, шорохом, болтовнёй и смешками — третий курс строительного факультета в полном составе покидал прогретый весенним солнцем лекционный зал.
Я видел мелькающую Светкину макушку — как только её владелица выйдет, я подстроюсь, и мы порулим в аудиторию математики вместе. Мне надо снова с ней поговорить о важном. Так я планировал.
— О, мала́я, привет! — незнакомый парень с резким треугольным лицом, крупным носом и тёмным ёжиком волос шагнул навстречу Светке. Она обернулась, светлые кудри опали облачком:
— Привет, Вадик!
Он растопырил ладони, стремясь обнять её за талию, толпа толкнула девушку к нему, но Светка, как рыбка в бурном потоке, вывернулась из загребущих ладоней. К этому времени я оказался рядом и, словно не замечая Вадика, кивнул девушке:
— Тебя не задавили, Светик?
Кожаный рукав скрипнул, когда я оттеснил от неё толпу. И неприятного хмыря Вадика. Однако Вадик оказался тут как тут. Насупленные брови делали черты его лица ещё острее — у меня зачесались костяшки.
— Вадик, это Лёша. Лёша, это Вадик с Экологического, — протараторила Светка и неожиданно вцепилась в мой локоть: — Вадик, нам пора, пока. Лёша, пошли.
Сердце судорожно долбанулось в грудину — если б не плащ-кожанка, ходил бы сейчас с ломаными рёбрами. Вот интересно — я-то здоров, как тролль, в отличие от Светика, у которой врождённый порок сердца, из-за которого в плохие дни она бледнела, задыхалась, а её сердце трепетало раненой птичкой. А от неё и её голоса голова кружилась у меня. Я был готов её защищать. И ещё я понял, что на самом деле попал. Влюбился.
В переходе между корпусами Светка, конечно, отпустила мой локоть.
— Так что, не передумала? — Это чудо обладало потрясающим меццо-сопрано, и я в сотый раз намеревался уговорить её повокалить в нашем бэнде. Васька даже тексты под Светланку написал, кстати, вот я слышу за спиной его топот и хриплый оклик.
— Прости, Лёша, я не могу, — Светка качнула головой. — Не могу и всё.
Может, я ей неприятен? Светлый пушистик рядом с мрачным типом в мартенсах и с бритой башкой. Ну не Васька же её пугает.
Я даже спиной видел ехидный блеск его толстенных очков и мысленно чертыхнулся. Не поговорить теперь.
Светкин взгляд стал рассеянным, каблучки стучали по мозаичному полу, я не стал её расспрашивать больше ни о чём. Только сказал:
— Тебя проводить до дома?
Она повернула голову и посмотрела так, словно видела впервые.
— Спасибо, Лёш, — мелькнули белые зубы. — Всё нормально, Вадик хороший парень.
Она вгрызлась в сочный бок красного яблока и прибавила шагу.
Хмырь Вадик нашёл нас возле центрального корпуса универа — шагал по щербатым плитам дорожки, хмурился, чёрный взгляд гвоздиками втыкался во «врага». Мы с Васяном как раз болтались в запущенном скверике у служебного входа, ждали остальных ребят. Репетировать — это святое, в пятницу выступаем. Сгорбленные плечи Вадика и походка бочком говорили, что сейчас будем драться.
— Эй, ты, это… Лёха, да?
Я улыбнулся уголком рта, повернулся и глянул на Вадика прямо, спина напряглась. Васька заграбастал мою гитару и благоразумно ретировался в сторону — с него пользы в драке, как с козла молока.
— Светка — моя девчонка, понял? — Вадик остановился, угрожающе наклонился, кулаки сжались. Я видел, как раздуваются его ноздри, пуская на морозце парок.
— А то что? — я нелогично перескочил в ту часть «разговора», за которой он должен действовать.
Его губы искривились, мелькнули жёлтые зубы — этот дурак серьёзно решил бить морду. Я даже учуял запах табака из его рта. Его кулак просвистел мимо лица — я ушёл от удара, развернулся и врезал хмырю по холке — он пронёсся несколько шагов по усыпанному песком льду и ухватился за поручни крыльца.
— Кранты тебе, лабух, — прорычал он.
Чёрт, терпеть не могу разборки, мне ещё играть сегодня, пальцы бы поберечь. Я шаркнул мартенсом, прикидывая дальнейшую контратаку. Вадик улыбался, щурился и в этот раз подбирался ко мне не спеша, поигрывал маленьким кастетом.
И, конечно, не успел.
Оглушающая тишина опустилась на нас гигантской чашей жидкого янтаря. Застыл Вадик, пригнувшийся в паре метров от меня, застыла на повороте дверь — и светлые кудряшки шагающей через порог Светки с распахнутыми от удивления глазищами.
Как всё не вовремя!
Конечно, Большой Дрог выбрал лучший момент, чтоб недосчитаться яблочка.
— Я очень опечален, драммил, — громыхнул его голос из ниоткуда. — Ты поступил коварно, мог бы сказать Старшим, что хочешь усовершенствовать своё дурацкое тело и нуждаешься в животворных плодах.
— Хрен я их получу, — в отличие от Вадика и Светки, я мог сопротивляться этой тягучей пакости и говорить. — Ты же взамен потребуешь выполнить задание, старая паскуда.
— Таковы традиции, — рыкнул невидимый пока Дрог, и плёнка пространства справа задрожала. Значит, портал там. — Я буду требовать твоего порицания.
— Фига с два, — фыркнул я. — Яблоки принадлежат не только тебе.
Плёнка портала налилась тьмой, набухла, прорвалась — я слышал, как хрипнул перепуганный Вадик — бедняга даже не мог закрыть глаза. Сжались не только его зрачки, но и чёрные, как арбузные семечки, радужки.
Длинное «крокодилье» рыло с меня ростом просунулось в этот мир и засопело.
— Ты отдал яблоко человеку, — гремел Дрог. — Наложил сердечные чары. Ты нарушил наши законы!
Ну, что есть, то есть. Магическое вмешательство в дела людей Земли — табу. Законы равновесия, целостность вселенных, подобная хрень. Но я не мог поступить иначе — несовершенная местная медицина не могла исправить Светкин порок сердца. Они никогда и не узнала бы, почему болезнь исчезла. Всего лишь одно животворное яблочко.
— Ты сам нарушил законы, — буркнул я и, напрягаясь до звёздочек под веками, шагнул к бронированному рылу. — Ты заявился сюда в истинной плоти.
Рыло высунулось сильнее, теперь я видел оранжевые глаза с вертикальными полосами зрачков.
Он фыркнул:
— Цыплёнок, — меж клыками мелькнул язык. — Я забираю изменённого человека. По праву чистоты. С тобой разберётся семья.
Купол вокруг затрепетал, отпустил, втягиваясь в одну точку, рыло исчезло, короткий Светкин взвизг дрожал в ушах, как звук лопнувшей струны. Зазвенел наконец выпавший из рук Вадика кастет.
— Капец тебе, старичок, — сказал я, вытягивая руки вслед порталу. Мои пальцы скрючились, заострились когтями, способными рвать пространство его незатянувшейся пуповины.
— Лёха… — простонал Васян. Я про него и забыл! — Что это было?..
Я не хотел и не мог ничего отвечать — дрожащие складки воздуха раскрыли передо мной мягкое лоно другой вселенной, и я шагнул вперёд…
…чтобы вывалиться на обледеневший скальный уступ в паре километров от замковых стен. Грязно-белое тяжёлое небо цепляло животом зубцы донжонов, пики башен распарывали облачную плоть. От скального балкона до замковой стены — каменный гребень, тонущий в облаках внизу. Замок Дождей, резиденция Большого Дрога.
Посыпались камешки, мягким костлявым мешком из пещеры за спиной вывалился Вася. К груди Вася прижимал мою гитару в чехле.
— Я с тобой, — безапелляционно заявил он, нашаривая в острой гальке очки. — Это был реальный дракон, братан! А ты герой из фэнтази-мира, крутяк! Такую музыку можно отлабать! А мечом умеешь?
Я поморщился, дёрнул плечом:
— Я б на твоём месте не рассчитывал на мой меч, — сказал я. — Тем более, у меня его нет.
— Тогда файрболами! — он, наконец, напялил на нос очки, и теперь улыбался как блаженный идиот. Походу, Васян решил, что очутился внутри яркого хэви-металлического ролика, где я буду сражаться с драконом гитарными аккордами, а в финале нас пообжимают спасённые сисястые красотки с хмурыми личиками. Он всегда был фриком и искренне верил в хоббитов и зазеркалье. Потому и песни писал отличные.
Рассчитывать на то, что Васька каким-то образом схлопочет амнезию и позабудет события последних пятнадцати минут, не стоило.
— Жди меня здесь, — сказал я и ткнул пальцем в устье пещеры, из которой мы явились. — Никуда не уходи, здесь высоко. — И двинулся к гребню, ведущему к замку. Не говорить же ему, что здесь не просто высоко — в тумане Бездны вообще нет тверди, кроме летающих островов.
Ветер холодил бритые виски, хайр на макушке трепетал рваным вымпелом — здесь он приобрёл нормальную длину. Я поднял ворот кожаного пальто и зашагал в гости к дракону.
Облака неслись над головой, подсвечиваясь солнцем, серый замок, казалось, не приближался.
Никуда не денется, старая сволочь.
Всегда не любил Дрога за желчный нрав, чудовищный эгоизм и бесконечные поучения. Консерватор с десятитысячелетним стажем, он ни в чешуйку не ставил любых других существ, не-драконов. И — самое главное — это он сочинил закон, из-за которого я не мог нормально жить в этом мире.
От сдавленного аханья обернулся: Васян, оскальзываясь и цепляясь руками за камни, пробирался вслед за мной. Камешки сыпались из-под его ботинок в туман, пелена волновалась и помалу затягивала оставленный уступ с пещерой.
— Фиг с ними, драконами, — сказал Васька, силясь улыбнуться. Кадык топорщился над сползшим шарфом, волосы путались в воронье гнездо, закинутая за спину гитара утыкалась в небеса символом среднего пальца. — Если тебя съедят, Лёха, это я, что же, на всю жизнь на скале останусь? Не-е-е-ет, — он мотнул шевелюрой и продолжил сосредоточенно пробираться по едва обозначенной тропе. — Съедаться, так вместе.
— Не съедят, — хмыкнул я, прошагал к нему и ухватил за запястье. Поспешить следовало, но не настолько, чтобы дать Ваське скатиться со скалы в бездонный туман. — Драконы не едят разумных. Просто презирают и используют.
— А Светку зачем он украл? — недоумевал Васька. С моей помощью он пробирался гораздо шустрее. — Чтобы использовать — ну, в смысле?..
— Я ей яблоко волшебное скормил, — буркнул я.
— А, слыхал. Круто, теперь она в тебя точно влюбится, — гыгыкнул друг.
— Балда ты, Васисуалий, — сказал я. — Любовь не наколдуешь. Хочу, чтоб Светка петь у нас согласилась.
— Поёт она охрененно, да, — закивал друг, его ботинок поехал, и Васька чуть не ухнул вниз, вцепившись в мою руку и надсадно сопя.
Самые тяжёлые метры, где каменный гребень лукой седла поднимался к макушке каменного острова с замком, я фактически волок его на себе. Привалил задыхающегося Ваську к поблёскивающей влагой кладке стены и огляделся. Тишь да туман, не разрезают облачную толщу стремительные силуэты, не светятся огни и не скрипят створки бойниц.
— Дрог сейчас должен ещё отдыхать в купели, мы не сильно задержались, — сказал я. — Давай, шевели булками, нам нужно найти Светку и свалить как можно тише.
— А как мы её найдём? — завертел головой Васька.
— В одном из трёх донжонов, конечно, — пожал я плечами. — Она же человек. Так что начнём с правого.
— И всё же, как мы её найдём? — прошептал Васька, сверкая стёклами очков на тёмные провалы окошек на макушке донжона. Ветер свистел, шевелил листья плюща, приникшего к каменной кладке.
Мы не могли обойти башню, потому что она буквально нависала над туманной пропастью, являя взору нагой фундамент и рёбра опорных балок.
— Её здесь нет, — сказал я. — Проверим следующую.
Время поджимало, но по моим прикидкам, ещё полчаса у нас было. Большой Дрог слишком большой и потерял кучу энергии, делая стабильную дверь для морды, чтобы поболтать и напустить чар. Земля для магиков некомфортное местечко — высасывает потоки влёт. И спокойное, если хочешь укрыться.
Я зашагал к следующему донжону.
Тонкую фигурку со светлым ореолом кудрей я увидел сразу. Светка высунулась с кольцевого балкона метрах в тридцати наверху и махала руками. Ветер рвал её голос на ноты, но я всё равно понял, что она очень мне рада.
Что-то большое приближалось. Я вытянул к стене башни руки, потянулся — мне нужно немного… Песок сыпанул вниз, но не из-за меня. На стену, цепляясь узловатыми пальцами, влезал Большой Дрог — злобный чёрный дракон размером с аэробус, если бы тот умудрился отрастить себе девятиметровый жирный хвост. Зрачки в оранжевых глазах собрались в квадратики, Дрог хрюкнул, выпустил струйку жёлтого пара, его лапа потянулась ко мне, и я отпрянул, сложив в уме заклинания. Сил у меня меньше, но сюрпризов больше.
Однако лапа разжалась. На жухлые травяные кочки вывалился хмырь Вадик. Вадик лежал перевёрнутой черепахой, вяло шевелился и тёр ладонями длинные ослиные уши.
— Это твоё, драммил, — низким голосом мурлыкнул Дрог. — Твой зверёк пытался красть яблоки из сада.
— В саду яблоки ещё зелёные, — хмыкнул я, разглядывая новое украшение «спасителя» не девиц, но яблок. — Так что это обычный глупый воришка.
— Я всё слышал про волшебные яблоки! — закричал Вадик и сел ровно. — И законы сказок знаю. Они должны были сработать, я всё правильно пожелал. Всё хорошо сформулировал.
Он стукнул себя по коленям кулаками.
— Что ты себе увеличить-то хотел? — негромко спросил Вася. И столько в его голосе было понимания и сочувствия, что я засмеялся:
— Может, ты и правильно пожелал, но они неспелые были, мыслеобраз не захватился. Яблоки нужно брать сертифицированные, спелые.
— У-у-у-у! — застонал несчастный и схватился за уши.
— Светлану верни, — сказал я Дрогу. — Не позорься схваткой с Младшим.
— Отчего позориться? — потянулся крыльями в стороны чёрный дракон. — Тебя давно пора проучить, драммил.
И дохнул пламенем.
— Термическое сопротивление равно температурному напору единичного теплового потока к поверхности тела, — вспомнил я нужную формулу.
Пламя ударилось в выстроенный щит, развернулось невиданным жёлто-сиреневым цветком.
— Вектор ускорения материальной точки находится дифференцированием по времени вектора скорости, — зачаровал я булыжник, посылая его в Дрога. — Двойной дифференциал! — усилил заклинание, и целая очередь острых камней осыпала удивлённого дракона так, что он чуть не сверзился со стены.
— С-с-сволочь! — взвыл Большой Дрог. Он ударил крыльями и тяжело поднялся в серое небо, чтобы атаковать всей многотонной тушей. Его чёрное шишковатое тело окутало перламутровым коконом защиты. Я сложил пальцы, готовя противоогневой щит.
— Динамическими называются нагрузки, изменяющиеся во времени с большой скоростью, — вдруг сказал Васян.
Я кивнул, перед внутренним взором замелькали чертежи мелом на матовой доске лекционного зала. Потоки магии потекли по узлам и точкам мысленного эпюра. Я раскинул руки и встретил удар пикирующего дракона почти спокойно.
Время закружилось водоворотом — я наносил удары векторами в редкие паузы между драконьими атаками. Старый Дрог был не в лучшей форме, но мои резервы значительно меньше его. Жаль, на самом деле нет жезла или меча. Я извлекал из памяти формулы, питал их магией и понимал, что в какой-то момент исчерпаюсь, но транс битвы заставлял парить над такими мелочами, как проигрыш и наказание.
— Ты что, идиот? — послышалось из-за спины. — Валить надо, пока они друг друга убивают! — Я очнулся и оглянулся: Вадик ухватил Ваську за шиворот и тряхнул. Тот выпал из куртки и помотал головой:
— Сам вали.
— Я этих ваших формул не знаю… — поняв, что я на него смотрю, Вадик отшвырнул Васькину куртку и отступил.
— Держи инструмент, Лёха! — проорал Васька, перекрикивая треск молний, и протянул гитару. Его пятнистое от сажи лицо блестело потом, чёлка приклеилась ко лбу. Шарф он где-то потерял.
Чёрт, а правда, жарковато. Куцые сухие кустики выгорели в пепел, измазали жирными пятнами скалу.
— Среднее напряжение на данной площадке,
Распределение сил в системе в порядке, — в рифму профальшивил Васян. Гений. В рифму это работает лучше.
— И касательные напряжения
В зависимости от положения!.. — заорал Васька ещё громче, гитара задрожала, уркнула хамбакером и потёрлась о ладони. По её входу заплясала розетка молний. И я всё понял.
Пауэр-аккорд на перегрузе распорол небеса и разметал защитный кокон дракона.
Я не знаю, как оно работало без шнура и комбика — гитара в моих руках билась жизнью и светом.
Волна огня и волна музыки схлестнулись и переплелись, заскрежетали замшелые камни замка. Под рукой фальцетом напевал формулы Васька, а я подхватывал их и методично пришпиливал драконьи крылья к облакам…
~~~
— Как же ты спустилась оттуда? — спросил я у Светки и сел рядом. Она беспечно болтала ножками над туманом, ветер уносил остатки гари на ночную сторону мира.
Честно говоря, когда я осознавал себя в пылу дуэли, то страшно волновался за неё — волны стихий гуляли струнами битвы, донжон не раз окутывало вспышками и водоворотами, и я мог лишь не пропускать основных ударов туда. Осыпающаяся «корона» башни свидетельствовала, что я волновался не зря.
— Я увеличила сопротивление среды, — заулыбалась Светка, — и спрыгнула. Сначала смотрела на тебя, а потом стало горячо. Думаешь, я не поняла, что в этом мире наши формулы становятся магическими?
— Но у тебя не может быть магии… — начал я и осёкся. — Яблоко, да?
Она улыбнулась и прикрыла глаза. Светлые кудри играли на ветру, пелена туч прорвалась, осветив нас солнцем.
— Знаешь, я буду петь с вами, — сказала она и открыла чудесные цветочно-«астральные» глаза. — Там, на башне, я поняла, что больше не задыхаюсь. Совсем! А страх петь перед всеми — это такая ерунда! По сравнению с драконами.
Вот чего она боялась!
— Смотри, не передумай, — я вытянул шею, чтоб посмотреть вниз, в туманную бездну. Хозяин Замка Дождей ещё не скоро покажется в обществе, проиграв Младшему.
— Не передумаю, — она посмотрела мне в глаза долгим протяжным взглядом. Сердце снова долбанулось о кожанку, я задохнулся. И понял, что её губы чертовски близко…
— Лёха! — заорал совсем близко Васян. Убил бы. — Лёха! — не обращая внимания на то, что нарушил интимный момент, вопил очкастый гад. — Там эльфийки! Настоящие!
Я обернулся, чтобы заметить стайку саедок-целительниц, хлопочущих вокруг длинноухого Вадика. Саедки, конечно, фигуристей эльфиек, хоть с лица и страшненькие, но мой беззаботный друг не в курсе разницы. Сквозь запотевшие очки он видел только обтянутые минимумом одежды округлости и разукрашенные чёрно-белым гримом лица, как у фанаток тяжёлого металла.
— Чего стоишь? — фыркнул я. — Беги давай. Последствия магической контузии не дремлют. Если саедочки тебя не обследуют, проснёшься с ушами, как у Вадика.
— Вадик хороший парень, — возмутилась Светка.
У меня зачесались костяшки. Спаситель-диверсант, блин. За яблочками попёрся.
— Но нравишься мне ты, — добавила она. — Только как мы домой вернёмся? Мост-то сломан.
И в самом деле: в результате заварушки пострадали не только замковые стены и уязвлённая гордость Большого Дрога, но и скальный гребень, по которому можно было вернуться к драконьему порталу.
Я прикусил губу и хмуро посмотрел вдаль.
Готов ли я пожертвовать Светкиной симпатией ради возвращения её домой?
Да, конечно. Хоть Светик теперь и здорова, остаточная магия яблока рассосётся. В моём мире человек без магического потенциала — инвалид. Разве что таскать для неё яблоки из кладовки каждый день. Но скоро нас найдут мои родственники. Решено. Я обернулся на хихикающих саедок и нежащихся в их внимании ребят.
— Вернёмся, — сказал я. — Всё возможно.
Теперь она меня точно разлюбит.
~~~
Я прыгнул с каменного острова животом вниз, распахнул крылья.
Светка на моей спине завизжала, Вадик и Васька заорали, как дуэт Брайана Джонсона и Джина Симмонса, я чиркнул телом туман и заложил вираж. Чертовски приятно вернуться в истинную форму, которой нам, драммилам, молодым драконам, вольно пользоваться запрещено. Законом дядюшки Дрога, чтоб его маман покусала. Но я победил дядю, победил Старшего! Теперь смогу отменить этот идиотский закон! Все мои жилы блаженно тянулись, а воздух ласкал перепонки крыльев. От избытка радости я заорал и выпустил столб огня.
— Лёшка, ты пролетел мимо! — заколотил меня пятками по холке Васян.
— Не урони нас, урод! — завопил Вадик.
Я рыкнул и облетел вокруг каменного острова в тумане. Пора возвращаться.
Серое небо с солнцем в разрывах облаков пьянило, свежесть заполняла ноздри, а сердце билось мощно и свободно.
Ударился всем телом о скалу, заскрёб когтями по крошащемуся уступу, ласково стряхнул с себя пассажиров и выдохнул.
Нескладный Васька поднимался, прижимая к себе драгоценную гитару, Вадик с почти нормальными ушами и по-прежнему уродливой рожей настороженно сверкал глазками-семечками:
— Пожалел яблок, урод? Я всем расскажу о тебе.
— Твоя одежда, — сказала Светка, протягивая свёрток. Даже мартенсы не забыла, молодец. Я искал в её взгляде отвращение и страх, но видел лишь восторг.
Кивнул, всмотрелся в её удивительные глаза и перешёл в человеческую форму.
~~~
Мартовское солнце облизывало лысину в пелеринке седых волос.
Корпели над конспектами сонные студенты, слипающимися глазами разбирали меловые каракули на доске.
— Слыхал, Вадик с Экологического кукушкой двинулся, про драконов ересь несёт? — хмыкнул тихонько Васян. — Хуже толкиениста, мать его.
— Я думал, ты с «эльфийками» останешься, — шепнул я ему. — Всё получилось в точности, как ты хотел. Ну, световые лучи из гитары, сисястые красотки…
— Да ну тебя, — блеснул очками мой друг, затем снял их и озадаченно уставился на толстые стёкла. — Что за чёрт, нифига в них не вижу. Какие, нафиг, эльфийки, у нас же в пятницу концерт, не забыл?
Я улыбался, глядя, как Васян никак не может понять, что магические лекарки не только уши Вадику укоротили, но и подкрутили резкость зрения самому Василию.
— А ты-то что на Земле забыл? — вполголоса сказал он.
Он ещё не понял.
Лектор строго посмотрел в нашу сторону.
Мы оказались старательно пишущими конспекты, и когда профессор вновь повернулся к доске, я наклонил голову и посмотрел на Светланку. Она хлопнула ресницами и улыбнулась мне. Чёрт, кого же она во мне любит — человека или дракона?
Рассказ — гран-при конкурса «Драконы и другие фэнтезийные существа», Золотое перо читательской симпатии.
Опубликован на Синем сайте и «Opus Draconum: истории об удивительных существах мира фэнтези». ISBN 978-5-907288-16-4 (издательство «Перископ-Волга», Россия, 2020);
Подписывайтесь на наш канал, оставляйте отзывы, ставьте палец вверх – вместе интереснее!
Свои произведения вы можете публиковать на Синем сайте , получить адекватную критику и найти читателей. Лучшие познают ДЗЕН!
#тим яланский #наши авторы #что почитать