В 2021 году не только "Жизель" отмечает крупный юбилей (180 лет с момента первой постановки). 140 лет исполнилось одному из самых неоднозначных спектаклей в истории, который не все балетоведы и балетом-то спешат называть. Он имел пострясающий масштаб и успех вначале, однако художественная ценность его была сомнительной, и сегодня он уже практически нигде не идет.
Исторически так сложилось, что Италии, родине балета, стране, подарившая миру множество блестящих музыкантов, оперных композиторов (и разумеется певцов), а также балетных танцовщиков, практически нечем похвастать, когда дело доходит до собственно балетных постановок. Все знают знаменитые русские балеты - "Лебединое озеро", "Спящую красавицу", "Дон Кихот" и т.д., как и то, что "Сильфида" и "Жизель" родом из Франции; по всему миру идут американские балеты Баланчина, и т.д. Но может ли кто-нибудь с ходу назвать хотя бы пару итальянских балетов?
Так вышло, что талантливых хореографов в этой стране было наперечет. Хотя в свое время имена реформаторов Гаспаро Анджиолини и Сальваторе Вигано гремели по всей Европе, преемников и продолжателей их дела в Италии не нашлось. Кроме того, итальянская публика всегда требовала новинок и развлечений, и авторы, вынужденные следовать этим требованиям, не особо заботились о глубине своих работ. Также, итальянский балет после обретения страной независимости от Австро-Венгрии не мог похвастать особым покровительством императорского двора, как, например, в России, или когда-то во Франции.
Но при всем при этом, именно итальянскому балетному спектаклю принадлежит самый оглушительный моментальный триумф, который когда-либо мог знать отдельно взятый спектакль. Имя этому спектаклю - "Эксцельсиор" (1881).
"Эксцельсиор" ставился в эпоху технического прогресса, изобретений и промышленных выставок. В нем балетмейстер Луиджи Манцотти изобразил борьбу научных и промышленных достижений с регрессом, светлого прогресса с мрачным клерикализмом. Главные герои - Свет, Тьма и Цивилизация. Свет борется с Тьмой, и, несмотря на все препоны, торжествует; человечество приходит к цивилизации. Каждый сюжет завершается большой танцевальной сценой, символизирующей победу прогресса и знания над невежеством. Финал — апофеоз гуманизма, переданный в массовом танце наций.
Балет этот относился к жанру феерий, являясь предшественником грандиозных постановок режиссера и хореографа Басби Беркли в голливудских фильмах 1930-х гг., где сотни танцовщиц образовывали орнаментальные узоры на сцене. В 20-е года 20 века в СССР подобные номера в более скромных масштабах ставил молодой Касьян Голейзовский.
Балет был особенно знаменит массовыми танцами, большим количеством статистов на сцене. Было много разнообразных сценических эффектов, живые лошади, верблюды, слоны, бегущие по рельсам паровозы, сверкающие молнии, электрические лампочки... Здесь можно было увидеть танцы телефона, телеграфа и светильников. Здесь можно было увидеть и первый в истории пароход Дени Папена, разрушенный дикарями, и строительство Суэцкого канала, и туннеля Мон-Сени и т.д.
В постановке 1883 года в саду Нибло в Нью Йорке, использовалось новейшее изобретение Томаса Эдисона — лампа накаливания. Эдисон лично руководил установкой нового освещения и подготовкой декораций. Для постановщиков спектакля лампа стала новейшим символом прогресса (до премьеры театр имел газовое освещение; в том же году электричество провели и в Ла Скала), для Эдисона — возможностью привлечь внимание к новинке. Для постановки было использовано 500 ламп; лампочками были украшены костюмы кордебалетных танцовщиц, державших в руках "волшебные палочки" опять же с лампочками. На корсетах танцовщиц были прикреплены батареи, а в театре была установлена 55-вольтная динамо-машина.
В спектакле было занято 508 человек (что не предел для Манцотти: через 5 лет в балете "Амор" уже будет 640; также были 12 лошадей, 2 коровы, верблюды и слон), среди которых основная масса была статистами. Танцевальные связки в основном представляли собой бравурные шаги. Манцотти не был силен в сочинении па и вариаций, и их детали зачастую отдавались на откуп самим танцовщикам, которые, разумеется, пытались продемонстрировать все свои трюки.
Балетмейстер добивался своего хореографической муштрой и военной дисциплиной. Все перестроения, треугольники, диагонали, зигзаги, сходящиеся линии сотен марширующих и жестикулирующих людей - все делалось в унисон. Ему принадлежало и кое-какое новшество: в распределении балетных масс он не руководствовался прежней обязательной симметрией, ставил участвующих не прямыми рядами, а диагоналями, заставляя их двигаться змееобразно и волнообразно.
Для постановок привлекали и статистов, и детей, и третьесортных танцовщиц, задача которых заключалась лишь в том, чтобы одновременно двигать руками. Привлекались и так называемые "траманьини" (по фамилии флорентийского купца - основателя кружков) - ремесленники и неквалифицированные рабочие, которые собирались после работы для занятий гимнастикой, борьбы на мечах и т.д. Нанимать их в количестве 100 человек и более для пущей грандиозности театрального действия было нормальной практикой для итальянских театров того времени.
Два слова о личности создателей балета. Что касается Луиджи Манцотти, то поначалу ничто не предвещало его балетмейстерского будущего. Он родился в семье зеленщика и вел у отца счета. Но влюбившись в возрасте 22-х лет в актрису Синьорину Рашель, покинул отчий дом и стал брать уроки танца и пантомимы. Именно пантомима была его стихией, своей игрой в балетах он приводил публику в восторг. Даже кумирами у него были не танцовщики, а актеры - Томмазо Сальвини и Эрнесто Росси.
Музыку к балету написал его постоянный соавтор Ромуальдо Маренко, сотрудничавший с Манцотти и до того, и после. Сделал он свою карьеру на том, что в своей музыке выражал бурные эмоции итальянского Рисорджименто (в чем полностью сошелся с Манцотти). Для балетного театра Маренко был кем-то вроде Цезаря Пуни, Людвига Минкуса или Риккардо Дриго для русского балетного театра 19 века, которых принято называть "штатными композиторами". Его музыка, отличавшаяся силой и широтой, обслуживала хореографию и пантомиму, и не претендовала на самостоятельность. Помимо этого, он написал также несколько работ в жанре набиравшей в то время популярность оперетты.
Стоит напомнить, что обессмертил свое имя Маренко не только благодаря "Эксцельсиору", но и тем, что написал когда-то музыку для балета "Сиэба, или меч Водана" (1878), где была вариация, музыка которой сегодня звучит в популярной вариации Эсмеральды с тамбурином.
Мария Кочеткова
По сути, "Эксцельсиор" был не балетом, а скорее массовым представлением. Это было в первую очередь шоу. Но он был невероятно успешен: только в первый год он прошел 103 раз в Ла Скала. Уже через пару лет его ставили по всей Европе (а в Париже специально для него был построен театр "Эден"), в США и Южной Америке. Кроме того, когда в 1907 году в Ла Скала грянул очередной финансовый кризис и дирекцией было принято решение о сокращении балетного репертуара до одного спектакля, выбор пал на коммерчеки успешный "Эксцельсиор".
Примечателен он и тем, что многие звезды итальянского балета, гремевшие в России в 1880-1890-х годах, когда-то в нем танцевали. "Божественная" Вирджиния Цукки, вызывавшая фурор на сценах Петербургских театров, и послужившая вдохновением для Матильды Кшесинской; Эмма Бессон и Элена Корнальба, впервые выполнившие 14 фуэте на сцене Мариинки; Пьерина Леньяни, первая исполнительница партии Одиллии-Одетты в обновленном "Лебедином озере", и балерина, которой приписывают первенство в исполнении 32 фуэте; Карлотта Брианца, первая Аврора из "Спящей красавицы"; Антониетта Дель-Эра, первая исполнительница Феи Драже в "Щелкунчике" - все это выходцы из "Эксцельсиора". Танцевал в нем и великий танцовщик и педагог, первый исполнитель партий Феи Карабосс и Голубой Птицы в балете "Спящая красавица", - Энрико Чеккетти.
В связи с обилием вышедших из балета фуэтирующих звезд, были серьезные надежды на то, что удасться раскопать что-нибудь относительно того, мог ли кто до Пьерины Леньяни крутить там 32 фуэте (как говорила сама Леньяни в одном интервью, которое публиковалось в свое время на канале, "немногие" могли в то время, а именно по состоянию на 1893 год, делать этот трюк; слово "немногие наталкивает на мысль, что были и другие, но кто и когда?). Однако, судя по всему, изначально фуэте в "Эксцельсиоре" не было (все, до чего удалось докопаться, так это до упоминания некоей "серии вихревых пируэтов" в исполнении танцовщицы).
Более того, как утверждают источники, впервые 32 фуэте были введены в балет при его возобновлении хореографом Уго Делль`Ара в 1974 году для Карлы Фраччи. В этой версии была смягчена прежняя бравурная оркестровка, сокращена чрезмерная армия статистов, исчезли верблюды, слоны и лошади, урезаны до минимума драматические и трагические пантомимы, и т.д.
Успех "Эксцельсиора" у итальянцев был объясним - в нем Манцотти умело использовал патриотическую тему итальянского Рисорджименто. Успех у иностранцев был объясним также, ведь как известно, на сценах Европе в конце 19-начале 20 века царили постановки развлекательного характера, и грандиозно-зрелищный "Эксцельсиор" вписывался в свою эпоху как нельзя лучше. Более того: он был ее венцом.
Кроме того, в зависимости от страны (города) постановки в спектакль вполне можно было внести изменения, работающие на местного зрителя, притом не нарушающие целого. Например, в постановке 1889 года на Парижской выставке финальный галоп наций исполнялся под звуки Марсельезы на фоне Эйфелевой башни; в постановке 1905 года в театре Лицеум в Лондоне декорацией танца наций послужили Вестминстерский дворец и мост Чаринг-кросс через Темзу, по которому шли поезда. А в венской постановке туннель Мон-Сени был заменен на Арльбергский, построенный в 1884 году.
В 1931 году, в пору диктаторства Муссолини, была осуществлена его новая постановка со сценами, прославляющими инженерные и военные достижения Италии. Корабль едва не терпел крушение, но отправлял сигнал SOS по радио и был спасен (герой сцены - Гульельмо Маркони). В небе кружили 12 самолетов, управляемые Итало Бальбо, министром авиации. Завершался спектакль апофеозом итальянского триколора и танцами итальянских провинций и регионов. Спектакль этот служил пропаганде фашизма и впоследствии на несколько десятилетий выпал из репертуара.
Уникальность "Эксцельсиора" и в том, что несмотря на явный акцент на шоу (а как известно, долго такие балеты не живут), он значительное время продержался как в Италии, так и в Европе. И тем не менее, время расставило все по своим местам.
С первых лет существования на спектакль обрушился шквал критики со стороны профессионалов. Мариус Петипа назвал его "клоунадой", Тамара Карсавина - "заразой дурного вкуса". Михаил Фокин, увидев "Эксцельсиор", написал письмо в прессу с упреками в дурновкусии (на что оскорбленная директриса балетной школы при Ла Скала ответила, что подобные оценки впечатляют ее не более, чем ребенок, который хочет соломинкой разрушить гранитного колосса). Сергей Худеков назвал его "мишурной блестящей феерией", Александр Плещеев отметил, что вряд ли можно благодарить Манцотти за "провозглашенный союз хореографии с феерией". "Вселенским потопом балетного театра на Западе" называл его балетовед Юрий Слонимский.
С течением времени балет устарел: в конце 19 века восхищение техническим прогрессом было объяснимо, сейчас же идеи балеты выглядели бы наивно.
На сегодняшний момент спектакль давно сошел с ведущих сцен мира, хотя время от времени интерес к нему возобновляется (например, когда Ла Скала гастролировал в Большом театре, он привез именно "Эксцельсиор" в постановке Делль`Ара; это точно не тот спектакль, который зрители видели в конце 19-начале 20 века, т.к. хореография Манцотти не сохранилась). Некоторые его танцевальные сцены исполняются как отдельные концертные номера и входят в репертуар профессиональных и любительских хореографических школ Италии.
Сначала идет пролог, в котором Свет, Гений человечности, освобождается от оков Обскурантизма, Гения тьмы. Затем действие переносится во Дворец Гениев, которые своими творениями преобразуют всё человечество. Среди символов прогресса – Цивилизация. Далее демонстрируются сцены, связанные с изобретениями: паровой двигатель Дени Папена, пароход Фултона, электроразрядная установка Вольты, электрический телеграф. Далее идет праздник народов Европы по случаю открытия Суэцкого канала, представляющий собой дивертисмент из сюиты танцев народов мира и па-де-де Цивилизации и Раба. Цивилизация освобождает Раба от оков рабства.
В следующей картине – завершающая стадия строительства туннеля Мон-Сени (Монченизио), ликования и объятия представителей Италии и Франции. В финале идея братской любви между народами достигает своего аллегорического апофеоза, превращаясь в подлинный парад наций.
Обскурантизм - Рикардо Массими, Свет - Марта Романья, Цивилизация - Изабель Сеабра, Раб - Роберто Болле
Спасибо за внимание! Если понравилась статья, то ставьте лайк, подписывайтесь, комментируйте, делитесь с друзьями.
