В конце сентября в Воркуте лёг снег, ветры стали сильнее и следом ударили морозы. Мы продолжали работать, зарплату платили вовремя. Снабжение продуктами ухудшилось, и опять появилась актуальность талонов. Герман Фёдорович продолжал наблюдать Вику, и слава Богу, все было хорошо. Младший рос, уже начал сидеть и с каждым днём становился интересней.
На шахту пришла очередная партия бартера, привезли кухонные комбайны, двух фирм с разным функционалом. Опять народ лаялся на собрании, доказывая, что одни рабочие, лучше других. На собрание даже не пошёл, после посещения возникало чувство гадливости, и некоторым «избранным» не хотелось подавать руку при встрече.
Октябрь и ноябрь прошли так же незаметно, дом, работа, нечастые поездки в город. Погода стояла морозная, но без пург, что в принципе уже хорошо. В конце ноября на шахтах появились не понятные люди, агитировали поддерживать окончательный развал остатков былой империи. Стачкомы всех послали, народ одобрил.
Восьмого декабря подписали Беловежское соглашение, Советский Союз окончательно прекратил своё существование. Зато у нас существовал президент не существующего более государства.
В середине декабря выехали со смены, нас встречал председатель стачечного комитета.
- Мужики, на шахту пришла гуманитарная помощь, на всех, выдавать будут в «Горняке».
- Это кто ж так расщедрился? – спросил Горох.
- Ельцин лично её направил в Воркуту, выдают на всех шахтах.
Помылись, перекурили и всей бригадой в кафе «Горняк». Кафе уже не работало, и в помещении устроили склад. Выдавали гуманитарную помощь интересные ребята, спортивного телосложения с очень не приятными лицами. Домой тащили большие, тяжёлые коробки.
- Максим, ты чего приволок? – спросила Вика.
- Понятия не имею, сейчас вскроем и посмотрим.
В коробке оказался очень дорогой набор продуктов и алкоголя: шампанское, виски, вино, копчёная колбаса, два вида сыра, несколько видов консервированного мяса, много сладостей. Увидев все эти деликатесы, Вика обрадовалась.
- Вот и Новый год будет с чем встречать.
Поцеловал Вику, когда она радуется, и мне хорошо. Но вот в голове появился вопрос: «Кто нас покупает и с какой целью?». Ответ на него, я как всегда, получить не мог.
Двадцать пятого декабря Горбачёв официально объявил о своём уходе с поста президента СССР. А уже на следующий день, нам официально объявили о прекращении существования некогда Великого государства…
Новый год праздновали с горьким осадком, прошлое просрали, будущее неизвестно. Ночью пришли родители, поздравили и немного посидели. Разговаривали только о бытовых вопросах, политику сознательно избегали. Даже в снежном городке народа было меньше обычного, видимо последние дни года зацепили многих. Но больше всего нервировала неизвестность.
Мелкий спал, и ему не было никакого дела до всех проблем взрослых. Постоял у кроватки, что ждёт впереди, не известно, но ради детей стоит жить.
Новый год сразу всем показал, что в ближайшее время всё станет только хуже. Уже второго января объявили о «шоковой терапии» Егора Гайдара. Цены на товары отпускали окончательно…
На шахте все было по старому, работали и получали зарплату, народ радовался, Ельцин держит слово. Но никто не задумывался, почему новое правительство не подписывает отраслевой договор с НПГ (независимый профсоюз горняков). Зарплату вовремя корректировали, и все были довольны.
На смене лава встала, устраняли порыв цепи конвейера.
- Макс, твои опасения не сбываются. Всё не так плохо – улыбнулся Горох.
- Саш, вот хочешь верь, хочешь не верь. У меня ощущения затишья перед бурей.
- С чего?
- Цены отпустили, в магазинах товар начал появляться. Вопрос, откуда? А до этого этот товар где был? Сам посуди, за пару недель появилось почти всё. Вот только ценник стал неинтересным. Нам зарплату корректируют, но долго ли это будет продолжаться.
- Поживём, увидим. Что кипишь то поднимать?
- Саш, а что кипишь в восемьдесят девятом подняли?
- Это совсем другое дело…
- Тогда стабильно всё было, но почему-то народ оказался не доволен. А ведь жили совсем не плохо.
- Как-то у тебя всё мрачно. Позитивней смотри на всё.
- Саш, не получается. Мы не знаем, что будет завтра. Будет лояльность у правительства по отношению к нам, или нет. Вот ты, когда на шахту пришёл, знал, что будет завтра и через год, через пять… А теперь ни ты, ни я ни хрена не знаем…
- Тут ты прав, давай надеяться на лучшее… - улыбнулся Горох.
Лава включилась, и продолжили работать. Радовало одно, мы работали, и нам платили. Во многих местах, нашей необъятной, уже начинали задерживать зарплаты.
Но все мои опасения были пустыми, нам платили исправно, компенсируя повышение цен на продукты. И начинала появляться уверенность, что всё не так плохо, как рисовалось по началу. Приезжавшие из отпусков рассказывали про тяжёлые условия жизни во многих областях, а у нас было всё стабильно и можно сказать, почти хорошо.
Младшему исполнился год, его завалили подарками. Вика радовалась, прошло самое тяжёлое время с малышом, он с каждым днём становился все интереснее и интереснее.
Вечером пришёл с работы, младший спит, а Вика сидит на кухне и видно, что сильно устала.
- Что случилось?
- Он ползает и все открывает, пока я убираю, что он выкинул из шкафа, он уползает на кухню и на пол летит все, до чего он успевает добраться. Целый день отлавливала его…
- Сейчас, что-нибудь придумаю.
Часть ручек были связаны, часть откручены. С кухней было сложнее всего, ручки снимать бесполезно, завязывать неудобно. Но, Викин отец работал на мебельной фабрике. В последний наш приезд, он притащил магнитные защёлки. Усилие на них не большое, но у мелкого сил открыть не хватит. Остаток вечера крутил магниты.
Вика смотрела за моими трудами и улыбалась.
- Надо было это сразу сделать, как приехали.
- Викуш, мы ж не знали, что у нас шкодник растёт – улыбнулся я.
- В этом возрасте они все такие, им же всё интересно.
В выходной Вика занималась на кухне, а мы с младшим играли в ходилки. Он уже хорошо стоял, держась за тахту, и даже передвигался приставным шагом, но пробовать ходить без опоры боялся. Ставил его на расстоянии вытянутых рук и отпускал. Мелкий заливался смехом, стоял пару секунд и падал на задницу. Пару раз в комнату заглядывала счастливая Вика, напоминала, чтобы я был аккуратней. Минут через двадцать мелкий сел на пол и вставать больше не захотел.
- Ну, и когда ты уже бегать начнёшь? – спрашивал младшего, сидящего на руках.
В ответ он смеялся и старался ухватить меня за нос. Кормить мелкого стало намного легче, благо в коммерческих магазинах был большой выбор детского питания. Накормив, его уложили спать.
- Вик, ты к своим летом поедешь?
- Без тебя не хочу…
- Солнышко, мне отпуск не дадут летом, да и не хочу… Младшему на улице бывать чаще надо.
- Давай так, ты нас отправишь в мае, а в конце июня мы вернёмся. Только надо с Германом Фёдоровичем посоветоваться. В Подмосковье врачам всё по барабану.
- Тогда в следующий выходной едем к доктору и за билетами. Мама посидит с мелким.
В следующий выходной съездили к доктору, а потом купили билет на самолёт на середину мая. Двое суток одна с младшим Вика просто не выдержит. В Москве её встретит отец.
Работа в новой стране продолжалась. Всё происходящее на нас отражалось слабо, правительство держало слово.