…Совсем скоро!.. В конце августа!.. – София с такой неожиданно посветлевшей грустью сказала ему эти слова… И теперь капитан-лейтенант Звонарёв командовал с улыбкой – чуть приметной… светлой-светлой, нежной, по-мальчишески застенчивой… С улыбкой выполнял приказы командира корабля, с улыбкой слушал доклад лейтенанта Тропинина… если получалось вздремнуть, – и тогда эта застенчивая улыбка не сходила с его лица…
В конце августа!.. Конечно, – в конце августа… Сейчас Максиму казалось, что он знал это, – ещё до Софииных слов знал… Чувствовал, что в последнюю перед уходом в море ночь … Маринка, девочка родная, любимая, хотела сказать ему это… что у них будет ребёночек… И он многое должен был сказать Марине … Но до вечера было ещё так далеко, а день распорядился по-своему – совершенно непредсказуемо, необъяснимо… Встреча с Софией, её полуоткровенности-полунамёки… что, скорее всего, будет аборт… Пронзительная догадка, оказавшаяся правдой, – София в этот день встретилась не только с ним… Маринку она тоже постаралась увидеть. И – следствием их встречи стали все эти минуты, часы, дни… месяцы, когда в каком-то шальном круговороте смешалось всё… Максим вспоминал своё отчаяние, просто безмерное горе: на рассвете БДК уходил в поход, а Марины уже не было в городе… Такой безысходности он не испытывал никогда – как в беспросветно тёмную декабрьскую ночь… А когда отплыли, он всё равно увидел Марину – она пришла проводить его…
Потом он не мог связаться с Софией, не мог думать ни о чём, лишь о её намёке, что она готова сделать аборт… И ту их ночь с Маринкой, в которую всё случилось, просто и безжалостно затмило намерение Софии… Но теперь он простил Софии все невыносимо мучительные, бессонные ночи здесь, в Средиземном море, – счастливо простил за её слова:
- Совсем скоро!.. В конце августа!
В конце августа!.. Конечно, в конце августа… Звонарёв, как пацан-школьник, в сотый раз считал… Считал с той ночи, которая стала самой сладкой, самой счастливой… самой сокровенной… Он целовал прикрытые Маринкины глаза… а она – в эту ночь впервые… – стала ошеломительно смелой…
- Максииим!.. – нежность её ладоней сводила с ума… а она совсем неслышно шептала: – Каакой он… сиильный… Максииим!.. – И он уже не слышал, а чувствовал какой-то пульсирующей жилкой: - Хоочу…
Потом она спала – так утомлённо-обессиленно… и счастливо, словно её нежность и смелые ласки этой ночью вдруг свершили какую-то непостижимую тайну, обещавшую самое главное, несравненное счастье – в конце августа…
На связь Марина по-прежнему не выходила… А капитан-лейтенант Звонарёв всё равно счастливо улыбался: ну, Маринка!.. И отшлёпаю же я тебя, как только вернусь!.. Что же за девчонка такая… строптивая!
Звонарёв догадывался, что Марину придётся поискать… Ну, и что… Что он – девчонку свою любимую не найдёт! Не такие задачи выполняем здесь, в Средиземном море! А Маринку… с ребёночком он найдёт, – даже на краю Вселенной…
… К Маришке в общежитие приехала мать… Долго плакала – на малышку смотрела… Виновато предложила:
- Давай заберу девчушку… Тебе доучиться надо, тяжело с ней…
Марина покачала головой:
-Нет. Анюта со мной будет. А я с ней. Мы справимся. – Улыбнулась: – Девчонки помогают, Любаша с Томочкой.
А однажды к Марине подошла незнакомая женщина – прямо во дворе медицинского колледжа… Внимательные серые глаза с интересом смотрели на Маринку. Женщина улыбнулась, представилась:
- Марина, меня зовут Анна Игоревна… Савельева. Я работаю заведующей детским садом в деревне, – здесь, неподалёку… Мне очень нужна медсестра. Найти трудно: у нас садик маленький, и есть всего полставки медсестры… Пришлось вот обратиться к вашему руководству, – чтобы посоветовали студентку.
Марина растерянно закачала головой… Женщина взяла её за руку:
- Я знаю, у вас – малышка… Давайте попробуем так: из нашей деревни Вам совсем недалеко будет ездить на учёбу. Тем более, на последнем курсе у Вас много практики. А у нас в деревне большой дом. И ребята наши, Даня с Илюшей, очень маленьких любят.
Такие душевные нотки в голосе незнакомой женщины вдруг тепло тронули Марину… И она неожиданно согласилась на её простое, по-деревенски обстоятельное предложение…
За день до этого к Анне Игоревне, заведующей деревенским детским садом, приехали курсанты из города. Анна Игоревна побледнела: Максим, младший брат, уже десятый месяц в море… А до похода он в училище работал… Она смотрела на мальчишек в форме военно-морского училища, не дышала: Господи!..
Один из ребят догадался:
- С капитан-лейтенантом Звонарёвым всё в порядке. Простите, что мы вот так, незваными гостями… Но дело очень важное…
Анна Игоревна выслушала немного сбивчивый и бессвязный рассказ курсантов. Изо всех сил старалась быто спокойной… А мысленно взялась за голову: ну, Максим!..
Анна Игоревна знала, что Максим в последнее время жил один. С Софией, невесткой, Аня не общалась самого начала, как только Максим женился… А подружиться с невесткой так хотелось: Анюта очень любила младшего брата. Но – не складывалось: его жена оказалась высокомерной и заносчивой, чуть ли не в открытую демонстрировала, что Максима она просто осчастливила, выйдя за него замуж… И родители Софии тоже дали понять, что не намерены поддерживать родственные отношения… Никогда не расспрашивала брата о его семейной жизни – видела, что всё непросто получалось. Переживала, что у Максима с Софией ребятишек нет – наверное, всё было бы по-другому, если бы появился малыш…
Но!!! Чтобы вот так! Не разведясь с женой!.. Чтобы ей, сестре, довелось узнать вот от этих курсантиков… что у Максима родилась дочка!.. Ну, браат! Нуу, вернёшься!!! Я тебе напомню детство – лозину вон возьму!.. Не посмотрю на твои погоны!
А мальчишки-то!.. Мальчишки, курсанты, – славные какие! Сейчас и не встретишь таких…
Анюта метнулась в подвал, достала банки с вареньем… Как знала с вечера, что гости будут – пирогов напекла. Возражений не слушала – целую сумку собрала, улыбнулась: крепенькие ребята… да и двое их, – справятся!
Мальчишки тайком переглядывались: Анна Игоревна ни слова не сказала о том, что услышала… Лишь когда проводила их до калитки, суховато кивнула:
- Я поняла вас, ребята.
До вечера молчала. Муж, Павел, вернулся с поля, внимательно присматривался к ней: что-то задумалась Анютка! Не расспрашивал, знал, – сама расскажет.
Анютка и рассказала… прижалась к мужу, слёзы вытерла:
- Павлуша! Решила я,– давай девчонку к нам заберём. Молодая совсем… одна с малышкой.
Павел подумал.
- Так не пойдёт она к нам, Анют… Раз не выходит на связь с Максимом, не отвечает ему…
Анюта взволнованно, горячо перебила:
- А я понимаю девчонку!.. И… я не скажу ей, что я сестра Максима. Она и знать не будет, – Аня рассказала мужу о своём плане.
Павел со смехом поднял руки:
- Всё, всё! Как решила, – так и делай. Ну, ты авантюристка, Ань!..– И уже серьёзно сказал: – Молодец ты у меня. Вернётся Максим – сами разберутся. А пока негоже в беде их оставлять. Девчонка эта… и малышка Максимова – не чужие нам. Даньке с Илюшкой сестрёнка. Значит, наша кровь. То-то мальчишки наши обрадуются! – На жену выразительно посмотрел: – Давно ж сестричку просят мужики, Ань…
… Что-то такое родное… близкое и понятное было в этом, казалось бы, чужом деревенском доме… Уже давно Марина не чувствовала себя такой… защищённой. Давно уже ей не было так спокойно – за себя, за маленькую Анютку… Когда Анна Игоревна поставила на стол персиковое варенье, Марина не сдержала слёз: оно было точно таким, как тогда, в самый первый их с Максимом вечер… Вспомнила, как он с улыбкой сказал про варенье:
- Сестра недавно приезжала… из деревни…
Малышка так полюбила мужа Анны Игоревны, Павла Алексеевича, что засыпала только у него на руках. И он ни за что не хотел укладывать её в кроватку – особенно, если крошечная Анютка открывала глазки, словно хотела убедиться, что он держит её на руках…
А ночью Павел улыбался, тихонько говорил Ане:
- Ну, Максим!.. Надо ж было… так постараться: девчонка – его копия!
Аня кивала, соглашалась:
- Вот пусть вернётся!.. Получит у меня… кааапитаан-лейтенааант! Ох, получит!
… А тест на беременность Софии сейчас был совсем не нужен… Она и так знала, что беременна. Прижимала к себе Тёмку, – в эти осенние вечера они часто оставались вдвоём: Денис уходил в море на недели… Тёма словно прислушивался к чему-то, застенчиво взглядывал на Софию. А она знала, что это он, мальчишечка с курносым носом, усыпанном светлыми веснушками, сердечком своим притянул к ним всем такое желанное счастье… это его, Тёминому сердечку, так непостижимо откликнулось свершение надежды, – надежды, которая, казалось, никогда уже не сбудется… И ещё она знала, что крошка, появившаяся у неё под сердцем, – это мальчишка… как две капли воды, похожий на Тёму…
София работала в деревенском медпункте – к неописуемому ужасу мамы… Стирала рабочие куртки и брюки Дениса… С Тёмкой и Наташей солили на зиму огурцы и капусту… Впрочем, к капусте и огурцам и мама, и – особенно! – папа отнеслись весьма положительно…
В ноябрьский день, когда уже позванивал в лужах тонкий ледок, в посёлке сыграли самую настоящую свадьбу – такую, о которой Димка Соломин так сожалел на городской свадьбе – одно названье!.. – Тимки Иванцова и Насти… Теперь сам Димка был в парадной курсантской форме, а держал он за руку свою Томочку, которая с сегодняшнего дня стала Тамарой Соломиной, женой будущего офицера флота… Свидетелями на этой настоящей свадьбе были Любаша и Тимка… А Настя уехала в Москву – даже не дождалась, когда курсанты вернутся из учебного похода…
Марина с полчасика посидела за свадебным столом, порадовалась за ребят и девчонок… Так хотелось пожелать ребятам: будьте друг для друга небом… и землёй – навсегда… Но стеснялась… и просто пожелала любви и счастья… А сама она в эти дни едва сдерживала слёзы: на днях БДК «Севастополь» возвращается с похода… Максиму она по-прежнему не отвечала. Когда кормила маленькую Анютку, про себя повторяла: нет. Нет. Они с дочкой не станут причиной несчастья этой женщины, жены Максима Игоревича…
Капитан-лейтенант Звонарёв не удивился… лишь горько усмехнулся, когда в Маринкином общежитии ему сказали, что Марина Леонова здесь больше не живёт…
Максим вернулся в город. В квартире Серёги Парамонова, где они с Маришкой были так счастливы, – до самого последнего дня перед уходом в море… до сих пор остались Маринкины вещи – такие трогательно девичьи…
Надо было побывать у сестры, – Анюта ждёт и волнуется. И на следующее утро Максим отправился в деревню. Первое, что он заметил, – на бельевой верёвке в саду сушились крошечные ползунки и распашонки – такие крошечные, что Максим и не знал, что такие бывают… Замер: Анюта с Павлом решились на третьего ребёночка?.. А почему Анюта молчала – с ней-то он постоянно выходил на связь!..
Сестра выбежала на крыльцо… И плакала, и смеялась, целовала его лицо, гладила погоны, волосы…
В доме Максим подошёл к детской кроватке… Малютка – девочка… – спала… и улыбалась во сне… Анюта прошептала:
- Дочка… Максим, твоя дочка… – Снова заплакала: – А зовут её, как меня… Анюта она у тебя. Смотри, какая Анна Максимовна!
Здесь, в родном доме, палубы не было… Были обыкновенные деревянные полы. Но под ногами у капитан-лейтенанта они закачались так, будто в Средиземном море штормило… девять баллов.
Марина сегодня уехала в колледж ранним утром – надо было сдать самый трудный зачёт. День почему-то так долго тянулся… Марина невыносимо скучала по доченьке. Вернулась к вечеру. Торопливо вбежала на крыльцо… взгляд упал на освещённое окно… На спинке стула висел офицерский китель. А в коридоре она услышала… голос Максима… Марина бессильно прислонилась к стенке… Колени просто подломились…и кружилась голова – так, что она не могла сделать даже шаг… А пришла в себя уже на руках у Максима…
Потом они сидели у Анютиной кроватки… Держались за руки… А земля и небо в эту ночь незаметно стали одним целым, что было простым счастьем.
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14
Часть 15
Навигация по каналу «Полевые цветы»