Памяти А.А. Зиновьева.
Мой третий самостоятельный вылет чуть не закончился плачевно. "Колдун" над ангаром тревожно перекидывался то в одну, то в другую сторону, и мне предложили вылет перенести. Тем не менее, я упёрся и принял решение лететь в зону. Накануне, я полночи читал "Зияющие высоты", поэтому не выспался и был злой.
На скорости шестьдесят пять узлов я начал набор высоты.
Там, дальше, за торцом ВПП, и за забором аэродрома начинался лес. Ветром сверху меня прижимало к этому лесу. Режим стоял на максимальных оборотах, закрылки трогать я побоялся. Кроны могучих сосен проносились на уровне "чуть ниже стоек шасси". Перетягивать штурвал я тоже побоялся,- можно было свалиться.
Ну и куда ты летишь, голубь?! - услышал я незнакомый голос.
Периферийным зрением я увидел, что справа от меня, на инструкторском месте сидит прозрачный человек в сером пиджаке и с галстуком, с копной седых волос.
Вверх лечу! - ответил я и машинально поёжился: когда в кабину садился массивный инструктор,- становилось заметно теснее.
Давай закрылки на полную! - скомандовал человек и поправил галстук.
Я перещёлкнул тумблер вниз и почувствовал, как закрылки ползут вниз. Самолёт ощутимо "вспух".
Парируй, курица! - произнёс человек.
Я парировал. Мы оторвались от леса.
Стрелка на высотомере переползла отметку 300 футов, и я, не дожидаясь команды инструктора, убрал закрылки. С этой высоты лес был уже как игрушечный и не пугал.
Стоп! Какого инструктора? У меня же самостоятельный вылет в зону!
Я решил повнимательнее рассмотреть сидящего справа: серые штаны, штиблеты (стоят на педалях), кремовая рубаха, чёрный галстук, пиджак, морщины на лбу и вокруг глаз.
Что-то смутно знакомое, подумалось мне.
Человек медленно поднял руки и обхватил ими лицо. Указательные пальцы пришлись как раз на закрытые глаза. Совсем, как на автопортрете.
- А так?
О!- вырвалось у меня,- Сан Саныч! А я вас не таким представлял!
Стрелка высотомера подползала к 500 футам. Сан Саныч терял прозрачность и становился материальнее.
-Тебя какое в первоначалке погоняло дали? - спросил он меня.
Кантора! - соврал я.
А мне,- Зина! - сказал Зиновьев и улыбнулся. Его морщины как будто разгладились.
Мы сделали первый разворот, я сделал доклад и направил самолёт в пилотажную зону.
К тому моменту, когда стрелка высотомера достигла отметки "тысяча футов", мне показалось, что Зиновьев заполнил собой значительное пространство кабины.
Мы попали в туман, но я уже не воспринимал эту переменную, как неожиданность. Если уж в моей кабине появился покойный философ-лётчик, то туман, возникший из ниоткуда, вне всякого прогноза,- это так, мелочи.
Не мелочи!- произнёс Зиновьев.
Я попытался включить смартфон, чтобы определить своё местонахождение по навигатору. Экран мигнул и погас, так как аккумулятор был разряжен ещё на земле,- мы с ребятами делали фотки, писали видео, смотрели видосы из сети.
Сан Саныч развернулся боком,- в нашей кабине, вдвоём сидеть прямо не было никакой возможности.
В общем, - сказал Зиновьев, изучая радиокомпас на приборной панели,- как только ответишь себе честно на вопрос "для чего я летаю?"- сразу и сориентируешься на местности и ошибки перестанешь допускать.
И исчез.
Я встал в левый крен и стал набирать высоту по восходящей спирали. Туман рассеялся, как будто его и не было и все ориентиры были чётко видны. Я находился в пилотажной зоне. Подо мной, между жёлтых заплаток полей, тянулось с юга на север шоссе.
На секунду мне показалось, что над утренним пустынным шоссе, пронеслась, с оглушительным ревом, тень от штурмовика Ил-2.
Счастливо Сан Саныч! - подумал я.
Тень качнула крыльями и растворилась.