Сначала Бузова?
Нет, сначала Мандельштам.
Кинематограф. Три скамейки.
Сантиментальная горячка.
Аристократка и богачка
В сетях соперницы-злодейки.
<…>
И в исступленье, как гитана,
Она заламывает руки.
Разлука. Бешеные звуки
Затравленного фортепьяно.
Пошлый, низкий, бульварный сюжет очищен поэтическим талантом Мандельштама. Каждая стихотворная строка – законченная мизансцена, крупный план сменяется общим, романс звучит словно оперная ария.
Спектакль «Чудесный грузин», премьера которого прошла во МХАТе имени Горького, сродни мандельштамовским стихам, написанным почти одновременно с теми событиями, которые происходят на сцене. Герои «Чудесного грузина» вполне могли бы оказаться на трёх скамейках кинематографа, который тогда называли «электрическим театром». Сюжет о злодее Сосо, соблазнившим целый город, создатели спектакля возвышают до античной трагедии. Сосо – Иосиф Джугашвили не просто очередной эмиссар из центра, создающий революционное подполье, он – орудие всесильного Рока. Гибнет семья Ломджарии – и гибнет старый мир, где была своя несправедливость, но действовали патриархальные нравственные законы, пришельцем Сосо отвергнутые.
Батум – это город, где Сталин впервые показал свою силу воздействия на людей, где одно кровопролитие сменялось другим, где рабочим обещали показать дорогу в царство свободы, которое на деле обернулось жестокой диктатурой. Но был ли выбор у тех, кто пополнил ряды сторонников Сталина? Они хорошо знали, чего ждать от старых хозяев. Низкая зарплата, изнурительный труд, штрафы по любому поводу – всему этому революционеры обещали положить конец, умалчивая о цене, которую придётся заплатить.
О кинематографических заимствованиях в «Чудесном грузине» напоминают декорации, где практически каждая площадка, каждый элемент общей конструкции может стать нано-сценой – домом, где собрались гости, портом, где орудуют контрабандисты или отелем, где остановилась певица Бэлла Шанталь.
Ну, сейчас-то о Бузовой?
Нет, сейчас о коллективном герое - Хоре. Для большинства зрителей это просто большая группа мужчин, которых научили слаженно и красиво петь грузинские народные песни. Не так явно, но всё же проступали и более глубокие мотивы. Как в античной трагедии, Хор приостанавливает или комментирует развитие событий, чтобы зрители могли осмыслить и оценить происходящее. Точно так же ускоряет или замедляет действие танец – важнейший элемент мистерии, которую разыгрывали перед нами. Это слияние музыки, пения и актёрской игры делают «Чудесного грузина» убедительным и ярким художественным явлением. Создатели спектакля обращаются к истории, чтобы лучше понять сегодняшний день.
А теперь о Бузовой. Её появления на сцене, что тут скрывать, ждут и поклонники, и те, кто читают приглашение Ольги во МХАТ позорным и оскорбительным. В отличие от своих неугомонных обличителей, Бузова обладает немалым запасом самоиронии, играя диву из поэз Игоря Северянина и одновременно сегодняшнюю звезду-тусовщицу, которая сама не понимает, что за миссия ей отведена. В спектакле она такой же элемент художественного текста, как лезгинка или сценический бой. Предъявлять претензии за то, что поручили эту роль не той исполнительнице – всё равно, что возмущаться тем, что микроскоп не используют вместо барометра.
За всей этой шумихой о Бузовой осталась почти незамеченной игра Георгия Иобадзе, которому поручили роль Сталина. А между тем, это очень серьёзная, убедительная работа настоящего профессионала. Сосо-Джугашвили-Сталин в его исполнении – не просто будущий «Тёмный Властелин», он пока ещё не решил, до каких пределов можно дойти, пытаясь осуществить свои планы. Это Прометей, который однажды захочет сжечь своим огнём не только склады в порту, но и весь старый мир.
Премьерой «Чудесного грузина» МХАТ имени Горького закрывает театральный сезон. О его уроках и достижениях поговорим отдельно.
