Продолжение. Часть 1, Часть 2
Заходящее солнце отбрасывало на сад теплые мягкие лучи. Деревья ломились от сочных яблок и груш, гроздьями свисающих с пышных ветвей — в другое время Максим не преминул бы возможностью полакомиться свежим яблочком: с чужого сада оно вдвойне вкуснее, но теперь он летел сломя голову не разбирая дороги и думать не думал о том, почему же никто не снимает эти чудесные фрукты. Почему под ногами то и дело раздается то хруст, то чавкающий звук, а вокруг стоит терпкий дурманящий аромат перезревших плодов.
Он выбежал на развилку и в спешке огляделся. К заводу на дальней окраине сада можно было попасть двумя дорогами — длинной, в обход сада, по старой железной дороге, вдоль пересохшего ручья, утопающего в высокой и опасной траве с колючим кустарником, либо же — короткой, через сад, через дом председателя правления, где злющий мастиф порвал не одну кошку и где очень высока вероятность столкнуться с кем-нибудь из взрослых, которые, как Макс уже убедился, вдруг повально стали какими-то неадекватными. Будто что-то разом на них подействовало.
Нельзя, конечно, сказать, что раньше взрослые были какими-то особенно разумными, мудрыми, добрыми или ответственными, за исключением нескольких человек — да и те… например, дядя Вова, что живет в аккуратном домике на входе в сад с северной стороны, возле оптовой базы, тот нормальный, как ни странно, только когда выпивший, в остальное время — зверь и скотина. А вот дворник той самой оптовой базы, таджик Саша — он хороший, когда тепло — тогда Саша улыбается и даже может притащить что-нибудь экзотическое с базы. Когда же идет дождь, или, не дай бог, снег, то лучше ему не попадаться, можно огрести метлой или даже лопатой.
Сжимая кулаки, Макс покрутил головой. Хаотичные мысли наскакивали одна на другу и они никак не мог сосредоточиться, успокоиться. Сердце выпрыгивало из груди и ему… ему нужно было кому-нибудь рассказать о том, что тут происходит. С кем-нибудь поделиться.
Макс достал телефон, еще раз оглянулся, врубил Тик-Ток и отрывисто, косясь то направо, то налево, похожий на мелкого воришку, застигнутого врасплох, затараторил:
— Привет, друзья! У меня в саду происходит какая-то хрень! Все какие-то заторможенные, прибитые… — Он поднес телефон почти вплотную к лицу и понизил голос до минимума: — А еще пропал сосед, который живет рядом с нами, зато объявилась невесть откуда его жена! Страшная, как зомби! Я за тринадцать лет ее ни разу не видел, представляете! Что происходит?! — он быстро обвел камерой вокруг себя, обозревая панораму сада и тут же подумал, что сейчас вместо того, чтобы писать по делу, его подписчицы наперебой начнут хвалить чертов закат, до которого ему сейчас не было никакого дела. — А еще, — продолжил он, — гляньте, деревья падают от яблок и груш и никто их не собирает!
Макс нажал на кнопку остановки записи и пересмотрел ролик, чтобы убедиться, что все нормально и он сказал именно то, что хотел сказать… как вдруг…
Нет!!! Показалось?
Господи!
Его руки задрожали так сильно, что он чуть не выронил телефон.
Буквально в трех шагах от него, за серым деревянным забором стоял человек и смотрел на него. Стоял тихо, не шевелясь. В щели забора Макс увидел его глаз, наполненный холодом и какой-то злобной ненавистью — точно такой же взгляд он поймал, когда встретился первый раз встретился взглядом с так называемой тетей Галей, хотя уже в доме и на кухне за столом она выглядела вполне обычным человеком.
Неожиданно Макс понял, что этот взгляд далеко не одинок. Он почувствовал, как загорелась спина и уши, зарделись щеки и заболел затылок — за ним наблюдали отовсюду и это были отнюдь не доброжелательные взгляды — на него смотрели как на чужака.
Он нажал на кнопку загрузки ролика, сунул телефон в карман штанов и помчался прямо, по дальней дороге — по крайней мере, она довольно быстро выходила за пределы сада и там можно было не ощущать на себе эти жуткие пронзительные взгляды.
Макс выбежал на ржавое железнодорожное полотно и понесся по шпалам, рискуя каждую секунду упасть и расквасить колени и нос.
Ему казалось, что из цепких колючих кустов к нему тянутся когтистые лапы и только когда дорога начала забирать влево, уходя от Сада, а за разросшимся диким лесом появились развалины старого завода.
Отец говорил, что раньше здесь производили какие-то компоненты для оборонной промышленности, на Яндекс картах старый завод был помечен как «Объект 22» и вообще в городе, даже у одноклассников Макса ходили разные нехорошие слухи про это место. Мол, никаких компонентов для промышленности там не выпускалось, а на самом деле проводились бактериологические и генетические опыты.
Макс лишь посмеивался над этими слухами, но теперь ему было не до смеха.
А что, если это правда? Что, если какая-нибудь зараза вырвалась на свободу и подчинила себе жителей СНТ, которые даже не успели ничего сделать, в одно мгновение превратившись в покорных зомбаков?
Разве это невозможно? Еще как возможно!
Он добежал до полуобвалившейся стены огромного каркаса здания завода — исполинские стены, окруженные плотной стеной деревьев, заросшие вьющимися растениями всегда приводили его в трепет.
Несмотря на обилие металлолома, местные, да и приезжие тоже как-то неохотно растаскивали завод на запчасти и он вот уже двадцать пять лет постепенно ветшал и разрушался — никем не охраняемый, он до сих пор представлял собой монструозное сооружение из нескольких корпусов, тихих и зловещих.
Макс юркнул внутрь пустого цеха, куда загонялись под погрузку-разгрузку железнодорожные вагоны, вдохнул едкий сладковатый запах отработанного машинного масла, гудрона и керосина, вновь оглянулся и, удостоверившись, что слежки за ним нет, сбавил шаг и пошел к одному из выходов, где в проеме виднелась стена кирпичного склада. Именно там он нашел тот самый кирпич, о котором сказал отец.
Кирпич он нашел довольно быстро — тот стоял на своем месте, правда подогнан был не до конца, видно, что тот, кто его засовывал, действовал в спешке.
Сердце его вновь гулко забилось.
Макс ухватился за край красного кирпича и потянул. Тот зашуршал, вышел из паза.
Пусто. Макс покачал головой. Пусто!
Он запустил руку внутрь, но ничего не обнаружил.
— Черт! — ругнулся он. — Да где же она, папа?!
Чуть не плача, Макс включил фонарик на телефоне и посветил внутрь паза — тот был гораздо глубже, чем он думал — луч света не уткнулся в стену, а растворился в темноте.
Так и есть! Видимо, кирпич с обратной стороны выскочил и он светил внутрь помещения.
Макс поискал глазами вход на склад, увидел заколоченную дверь с зиящей дырой. Немедля, он направился к двери, оценил свои возможности и просунул ногу, потом согнулся, перенес тело, охнул от прорезавшей его боли — поцарапал бок об острые деревянные края дыры, и, стиснув зубы и зажмурив глаза — продрался весь целиком.
Всхлипывая, он понял, что тут совершенно темно — лишь с крыши, где-то с краю склада на левой стороне пробивался свет — видимо там была дыра. Макс включил фонарик и направился к стене с выбитым кирпичом.
Записка валялась на сухом бетоне — а рядом с ней расколовшийся надвое выпавший кирпич.
Он поднял ее дрожащими руками и развернул.
Всегда ровный, почти каллиграфический почерк отца, который он знал бы сразу, здесь походил, что называется на письмо «курицы лапой». Тем не менее, это написал отец, Макс сразу узнал характерные завитушки. Было видно, что отец очень спешил и окончания некоторых слов были едва разборчивыми.
«Дорогой Макс. Если ты читаешь это письмо, значит все оказалось хуже, чем я думал. Я должен был рассказать тебе обо всем раньше, но думал, что ситуацию удасться взять под контроль. Не получилось. Я не хочу тебя пугать, но должен сказать тебе честно — то, что ты видишь и то, что ты думаешь — все так и есть на самом деле. С людьми происходят странные вещи, причиной которых является заброшенный завод, на который мы с тобой ходили. Тридцать лет назад дядя Мартын был руководителем одной из лабораторий этого завода. Они проводили генные эксперименты для оборонки. Потом завод был закрыт, а последствии, ввиду отсутствия финансирования — с него была снята даже охрана. Наиболее опасные образцы успели вывезти или уничтожить, но что-то осталось. Он пытался привлечь внимание общественности к опасности соседства завода с городом, но тщетно. Тогда он решил, что сможет сам уничтожить то, что уцелело и чтобы быть ближе, купил участок в СНТ, который примыкает к заводу.
Но, к сожалению, он опоздал. Кто-то вынес заразные материалы.
Все это он успел мне рассказать, пока затмение, активирующее биологические процессы, не поглотило наш разум. Мы надеялись, что разряд тока сможет остановить неконтролируемое распространение насекомых и заражение людей, но не хватило силы тока, мощности.
Я не знаю, что сейчас со мной. Скорее всего, судя по тому, как выглядела жена дяди Мартына, которая заразилась первой, не очень хорошо. Я не знаю, где я, и вряд ли могу адекватно соображать.
Думаю, медицина тут бессильна и если не остановить распространение этой заразы, скоро весь город будет под ее воздействием.
Как сказал мне Мартын, дети с редкой четвертой группой крови почти не подвержены заражению. У тебя четвертая группа. А значит, надежда только на тебя.
P.S. Мартын сказал, что существует антидот, но он так и не смог его найти. Где-то на заводе на подземных этажах, которые залиты бетоном. Возможно, тебе повезет.
Мужайся!
P.S. У тебя могут быть траты, можешь взять мою золотую визу, пин-код 2049. Не стесняйся. Используй на свое усмотрение, мне она, судя по всему, сейчас не нужна.
Твой папа».
Макс опустил дрожащую руку с запиской.
Ему было так страшно, так плохо и одиноко, что он разрыдался.
Потом он услышал, как пискнул его телефон — постарался успокоиться, вытер рукавам слезы и открыл экран.
Так и есть, это были первые лайки на видео из ТикТока.
— Тебе показалось, все нормально.
— Яблоки? Кому они нужны? Приезжай на кашу. Ждем.
— Макс. С тобой что-то не так. Скажи, где тебя найти?
Дрожа, он крутил комментарии и чем дальше он их крутил, тем отчетливее понимал: «Слишком поздно. Оно захватило весь город».