Все сделал - полный ажур. Уборка, раз, работа, два-с, сообщества, три-с, но главное, пух - при конторе насыпало по самое нехочу, саван. Аккуратно сгреб пять кучек, чиркнул спичку, полыхнуло малька и сразу слетелись голуби. Они походу любят жаренные семечки.
Ага, с наукой разобрались - вставили пистон, а ей хоть бы хны. Дама высокая, сложная, надменная, по пустякам не удостаивающая. Один нобелевский комитет чего стоит - почтенные старцы, фраки, манишки, все дела. Дело мира и потехе час.
Бог с ними, когда кусочно-гладкий человек рулит - никаких производных на углу, хотя вблизи КsБ мужики очень толкутся. Особенно вечером, особенно - выходным. Тары-бары, пиво-воды, сигаретка по кругу и домино в кармане. Ностальгия.
Вот эта вот мыслишка подлая, что в нашем маленьком мирском мирке, в суете и говорильне, детях, кошках и внуках, стирках и уборочках, вкусненьком и нервном, царство божие таится, но только по умолчанию, без выговаривания вслух, она наверно очень даже правильная. Скорей не подлая, а притупляющая - мол чего напрягаться, когда все итак есть.
Давайте, мы будем хорошими по факту малости владений и текущей нервичности, а беды свесим на плохих - политиков, богатеев, медийных персон, и пока наверху разбираются, малька потерпим, что важнее, прилюдно посетуем. Найдем обиженно друг друга и возлюбим за несправедливые страдания. Короче, пять с плюсом за праведность, которая измеряется накопленной несправедливостью, раз, и доказанной без высшего соизволения или приказа невозможностью деяния, два.
Не пойдет. Прятать бога в абстракцию, чтоб и вашим, и нашим, не комильфо. Слуга двух господ. Или-или, но не вместе, хотя, наверно неправ - как раз вместе, ибо сие доказывает дионисийскую природу, а может прав, и тогда дионисийство - лишь притворство, на самом деле бал правит все та же материальность.
И вторая, тоже подлая. Красен человек деянием, а помысел - когда б знали из какого сора, дело интимное. Лишь бы картинка была пристойной.
Опять не пойдет, ибо чистота помыслов - залог здоровья, а вот ахматовский сор, этот сюрреалистический вывих для страдающих душевным бессилием, сладкая, но вреднейшая пилюля. Собственно как и остальной дадаизм. Гений не в счет, там другое - не он, а им говорит господь. Избранный, рупор, оракул, тогда как тело с психологией вытворяют кренделя мама не горюй, а царство только тогда божие, когда вера истинная. Но если притворство, выгода или комфорт, царство есть, а божия нет. Свет другой. И цвет, и словом не молчит.
День сегодняшний - это околоноля. Забвение и заброшенность. Подавлена и стонет душа, убит бог, спущен дух и расколот человек - погружен в подручное и вульгарное, прикован к объектам и вещам, и нет собственного "я", только несобственное.
Стон души теперь снимают таблетками и называют депрессией, говорят - все такие, и призывают верить в лучшее.
Каждый, говорят, может сделать звездную карьеру, прославиться и разбогатеть, но после нужно обязательно заняться благотворительностью, тем самым искупая негожие проступки или грешки самовозвеличивания. И спираль закручивается потуже - черная дыра размером с бога втягивает пустоту и холод ночи, тотальное одиночество и страх на грани безумства.
За что мне все это, вопит маленький-большой человек.
Депрессия, отвечает дорогущий психоаналитик и вальяжно предлагает удобную кушетку - вылечим, убеждает мягкий свитер в респектабельных очках, только не сразу, а через год или три. Плюс медикаменты, подсказывает из-за угла мистер Пфайзер, без таблеток никак и умоляю, к попам ни ногой, хуже будет.
Будет, не будет, Черная Луна или Ретроградный Меркурий - чем бы дитя не тешилось от депрессии не спрятаться, не скрыться. Баланс, банальное равенство, где неверие выкупается страхом и одиночеством, крахом надежд и крушением иллюзий, потерями и разочарованиями.
Раз главный, единственный, уникальный, неповторимый, раз царь и бог в одном флаконе, неси всю ответственность - за Китай и за Лаос, прошлое и будущее, планету и обезьян.
Без ссылок на не могу, неохота и не надо больше.
Свобода от, брат, дело острое, подчас, смертельное.
Мама, роди меня обратно - совсем не шутка и не прикол, а самое настоящее движение, и раз по факту возврат невозможен, нужно превратить в маму мир. Большая, очень большая мама. Преобразовать и перезагрузить. Глобально и тотально. И тогда размазанный по поверхности, поделенный цифрой человеко-мир сольется в единстве множеств.
Открыть кингстоны