В доме громко разговаривали и заразительно смеялись. Мы зашли в прохладный, заросший зеленью двор, глубоко в саду ароматно дымился мангал. Я даже не представляла куда попала и не понимала, чем для меня закончится этот приятный, заполненный воспоминаниями вечер.
-Так что, Жужу? Ты помнишь, как по утрам мы встречались на пляже и до обеда жарились на солнце?
-Да, конечно. Представляешь, я когда собиралась к вам, она провожала меня влажными глазами…
-Девочки! Это "вкуснятинка"!- Лидия хлопотавшая на кухне вынесла и раздавала порционно, как алкогольный аперитив, вызывая аппетит, горячие бутерброды с утиной печенью.
-За Даламан! За Турцию! Выпьем Господа!
Стол ломился от разнообразия закусок и алкоголя. Скатерть самобранка- с графинами, соусницами, переполненная яствами, манила откушать, отобедать, принять.
Вот уже сколько лет, по разным причинам, никто из них не мог выехать в "Средиземье". Виллы и дома под пристальным прикрытием гор, замерли в ожидании дневной человеческой суеты, которая тепло, сладострастно переходила в вечернюю негу заката.
Как только предоставился удобный случай, Лидия с мужем, устроили вечеринку, на своей подмосковной дачи. Пригласили хорошего повара и разбавили гастрономические предпочтения, профессиональным шашлыком, мясом, пловом.
-Взгляните, это у меня Джо Дассен, Поль Мориа,- устанавливая пластинку, с любовью показывал сохраненную коллекцию, Дмитрий, тут-же, подхваченный Татьяной, растерянно, но устойчиво пустился в пляс. Щека к щеке, как в фильме «Свадьба в Малиновке» (смех и грех), пары закружились под звуки французского шансона.
-За Мугла! За море! За отдых!
-А что, Жужу?
-Я не могу ее оставить, шестнадцать лет вместе. Этот паралич замучил, нас обеих. Но она смотрит умными глазами, наполненными слез, окровавленными лапками ползет к лотку, не меняя свои привычки, ходит в одно и тоже место...
-Господа! Господа! Ребрышки! Кому подкопченные ребрышки?-призывно предлагал Анатоль.
-Так, когда, когда мы все вместе, соберемся в нашем клубе?
-Вы помните эти праздники?
-Помните, как мы напоили Мэра?- искренне рассмеявшись, все вспомнили, как он не пренебрегая, выпил одну за другой турецкую рюмку, кем -то приготовленного самогона.
-А как Валера, - задыхаясь от смеха, Наталья вспомнила караоке,- свалился со сцены.
-Ребята! Давайте этим летом, обязательно все соберемся!
-Татьяна!
-Я не могу! Вы не понимаете, Жужу не транспортабельна.
-Собачку нужно усыпить, - сказала я.
Наступила гробовая тишина. Кто-то, пнул меня ногой.
Хозяин мурлыкая как кот, вышел из-за стола. Сменил пластинку.
"Танцы закончились",- подумала я.
- Нет! Подождите! Что вы сказали?
- Собачку нужно усыпить,- бесшумно попыталась повторить.
Человеческие глаза, пристально и внимательно впились в меня. Татьяна, как сова, из мультика Вин-ни Пуха, грудным пронзительным голосом, недавно так смеявшаяся запричитала,- О! Сколько лет, она старается верой и правдой служит бедной Жужу. Нам всем в пору задуматься, о ее благородстве и великодушие.
-Моя простая, деревенская бабушка вас не поняла бы,- уверенно сказала я.
-«Море Внутри» -прекрасный фильм. И я попыталась за минуту, пересказать об «интеллигентных, умных» в отличие от Жужу, (которая давно должна погибнуть, покоится в собачьем Раю)...
- Это что? Молитва?- вернулся хозяин. - Вы что пьете? С какого кувшина?
- О людях, которые борются за право «жить или не жить», -продолжала я,- имеют хотя бы возможность оспаривать эвтаназию.
Умерив пыл, извинилась.
-Ваш оглушительный, живой смех,- я ответно посмотрела на Татьяну,-не состыкуется с печалью и томлением.
-Уже поздно. -Скомкано попрощавшись.
Прекрасный вечер. Фуа-гра, шашлык, плов. Кого-то обняла..
-Позвоните мне,- попросила притихшая Татьяна,-возможно вы правы, я подумаю.
Скрипнула калитка, меня поглотила надвигающаяся темная ночь. Вдали глухо "гугнул", чей то телефон, двойной сигнал будто призывно вовлекал, как можно быстрее ворваться в шумный, яркий многомиллионый город, где каждую минуту человечество стоит перед выбором и решает вопрос -«Быть или не быть».
И я уехала.