– Дай мне руку! Пожалуйста! – перепачканная в грязи девушка пыталась выбраться из топи. Дождь усиливался, хлестал, а я смотрел, как она опускается под грязную воду. Надвинул на лоб капюшон дождевика, поправил кожаные перчатки, в груди разливалось тепло. Запах прелой листвы, аромат мёртвого осеннего леса. Завтра всё закончится. Начнётся новый день. Да, как звали эту девку, промелькнула мысль. Я торжествующе улыбнулся – ничего не могу вспомнить. Пустота. Как обычно пустота и послевкусие запретного плода. Как я понимал Еву, как я понимал Адама, когда они посмели попробовать то самое яблоко. На мгновение, наверняка, почувствовали счастье, что запретный фрукт теперь в их власти. Неважно, что потом они жалели о поступке, стыд раскрыл рот, чтобы попробовать их души на вкус. Я хохотнул. Глянул в яму. Голова девушки скрылась в жидкой грязи, только длинные светлые волосы на поверхности топи. Мне всегда нравились блондинки своей видимой беззащитностью, тонкой кожей. Ах, да, я забыл об Адаме и Еве, в отличие от них, стыд мне не доступен. Я научился разделять свою жизнь на две параллельные прямые, во мне живут два героя – один светлый, мягкий правитель, другой – безжалостный убийца.
***
Я не любил утро, я не радовался солнцу. Мой мир после войны выжжен дотла. Мой внутренний мир разрушен. Кого-то гложет зависть – о, как чудесно быть королём, кого-то удивляют мои поступки. Сейчас мне безразлично, о чём думает толпа. Им бы набить своё брюхо, напиться сладкого или кислого вина после рабочей недели, завалиться в койку с пышнотелой бабёнкой, дел-то. Мне же всё опостылело. Государство утонуло в крови, старший сын в плену, младший убит, жена скончалась во время эпидемии чумы. Одна отдушина у меня осталась – это разговоры по вечерам с советником Бруно. Ничего, что все говорят о его опасном интересе к чёрной магии и о том, что он продал душу дьяволу. Я не верю в это, да и мне на самом деле всё равно. Бог забрал у меня семью, забрал земли, оставив железный трон украшенный золотом и драгоценностями. Они – холодные игрушки власти, которыми не согреть сердца.
Сначала врата открывались ненадолго. Бруно успокаивал, говорил, что в другом мире я найду покой. Он засасывал меня, превращал в зверя. Я и сам не заметил, как стал им. безнаказанность развязала мне руки. Знание, что в любой момент я могу скрыться, поначалу успокаивало, а потом подарило кредо жестокого убийцы. Мне было всё равно кому перерезать горло. Действовал я своими методами, мерками своего времени.
Другой мир полон жестокости, здесь её даже больше. Наверняка потому что правил игры не существует. Люди выживали, как могли. Их замки разрушены. Их дети потеряли будущее, в отличие от них, мои поданные верят, что завтрашний день приведёт к чему-то лучшему.
Романтики в будущем, в которое угодил, я не было. Спустя множество веков люди не стали лучше, умнее. Они, как и мы, учились – вкуснее есть, мягче спать и убивать. Убивали друг друга, не для того чтобы сохранить территорию или защитить слабых, а из удовольствия, чтобы насытить свою плоть и чрево.
Каннибализм был мне отвратителен, поэтому сначала я начал с сильных мужчин. Надеялся, что спасаю прекрасных дам. Однако эти бестии были похлеще наших шлюх. Вместо благодарности они предавали, пытались отравить мою пищу, надеялись, что я стану для них едой, если спас от подобной участи.
Вот и объяснения моей жестокости и презрению роду человеческому две тысячи пятьдесят седьмого года. Люди будущего называли свои мир эрой Распада. Я понял только то, что оружие уничтожившее большинство населения городов не принадлежало богам. Оказавшись в руках жадных алхимиков, оно пригласило дьявола насытить себе брюхо. Оно сделало людей хуже скотов.
Почему бы мне не стать судьёй решил я. Не жалким посмешищем, а уравнителем. Когда в мире столько делается зла, кто-то да должен ответить.
Время оказалось ко мне беспощадным. Однажды я понял, что ушёл слишком далеко от Врат. Бруно, бедняга. Он наверняка потерял меня. Я запутался в колючем кустарнике, который изорвал мне плащ. Скинул его. Пробираться по негостеприимному лесу оказалось проще.
«Хватит рассуждений, пора вернуться домой», - размышлял я. Короткое время в будущем заставило меня переосмыслить настоящее. Мне захотелось вновь перестроить королевство, стать справедливым правителем, научиться отделять зёрна от плевел.
Дом меня не встретил с радостью. Осеннее небо хмуро смотрело и плакало холодным дождём.
Хитрец Бруно обвёл меня вокруг пальца. Возможно, в происходящем есть и моя вина, спрашивал себя я.
Двадцать лет. Как всё это странно. В моём времени минуло двадцать лет. Меня давно считали пропавшим в стане врага и погибшим. Бруно, как же тебе удалось заполучить власть, не верил я. Понимая, что не успел оставить наследников, избавившись в своё время от родственников, претендующих на трон, я собственноручно отдал будущую власть человеку, называющему себя моим другом.
Время пощадило Бруно. Он всё такой же темноволосый с гладкой кожей. Ни единой морщинки на смуглом лице нового правителя. Я увидел его со свитой, прячась в зарослях, как вор. Не сразу понимая происходящее, я услышал голоса и увидел двух всадников. Были они одеты в новые камзолы, спорили, кто первый увидит невесту короля Бруно.
– Король не молод, но время как будто сжалилось над ним, – сказал один из всадников.
– После того, как пропал молодой король Ансгар, Бруно долго оплакивал его.
– Как ему удалось захватить власть?
– Не думай об этом, и не спрашивай никого, пока тебе не отрубили голову.
– Это верно, – кивнул его собеседник.
– Король Бруно окончил Великую Войну, теперь мир, а королевство наше процветает.
Всадники удалились, а я застыл, понимая, что слишком долго путешествовал. Удовлетворял свою страсть, успокаивал израненную душу. Как же мне обо всё рассказать Бруно. Он не захочет и слушать меня. Старые друзья давно присягнули ему на верность. А я заигрался, дешёвый трюк – отправить короля, потерявшего семью, погрязшего в войне пожирающей королевство в другой мир. Отвлечь от тяжёлых дум, от каждодневных сводок с полей сражений, от запаха гари и смерти, витающих над замком.
Я вернулся в лес. Грудь сдавила тоска. Голод скрутил желудок. Впереди шорох. Арбалет и стрелы со мной.
Молодой олень вышел из-за деревьев. Глаза у него, как у той девушки, что я убил последней. Невинными кажутся и глубокими, как древний колодец.
Я сделал несколько шагов к животному, то продолжало объедать остатки листьев на ветках, которые пощадила старуха осень. Когда упадёт последняя листва в бурую траву, начнутся ветра. Дождь сменит мокрый снег, а ненастная погода заиграет на старой скрипке заунывную песню.
Вставить стрелу в арбалет не составило труда, я вскинул его и нажал на спусковой крючок. Стрела запела, рассекая воздух. Посланница смерти. Я надеялся, что она будет быстрой и не мучительной для оленя.
Он дёрнулся и затих, в его тёмных глазах блеск растворился и растаял. Стрела пробила череп животного и вошла в мозг, поэтому умер олень мгновенно. Я хороший стрелок. Отец всегда меня брал на охоту. Воспоминания скользнули в мыслях. Они как холодные змеи двигались по узелкам памяти. Я закрыл лицо руками, забыв, что они в крови.
Запах оленя. Кровь обладает ароматом жизни. Недолго. Пока ещё тело тёплое.
На несколько дней мне хватит пищи.
Солнечные лучи прошивали лес золотистым сиянием вечера. Только что меня встретило пасмурное небо, а сейчас солнце пробивало себе путь к горизонту. Таких закатов не бывает в будущем. Там небо налитое свинцовым светом тусклое и мрачное. Вспомнил дни войны. Даже в то время над королевством не висели тяжёлые стальные, точно наполненные стрелами, облака.
Внезапный вой рассёк тишину, разрезал безмолвие острым ножом. Я нащупал ножны на поясе, закинул арбалет за спину. Волк почуял запах крови. Добыча ускользнула от него, это я – виновник его голодной ночи, который теперь станет трофеем, если не поторопится.
Оленя бросать жаль. Разделать его сейчас? Нет, вой матёрого близко, он напомнил, кто здесь хозяин леса – владыка ночи здешнего места.
Зверь подкрался незаметно. Моё ухо уловило едва слышный хруст, а потом тычок в спину. Я вскочил, выхватывая нож. Арбалет беспомощно свалился с плеча.
Жёлтые глаза волка и бывшего короля встретились. Верхняя губа зверя подрагивала, с острых клыков капала слюна. Он не смотрел на поверженного оленя, его глаза прожигали, казалось, во мне дыру.
У меня длинный клинок из дамасской стали, но и у противника острые ножи в пасти. Матёрый был крупным, покрытый густой чёрной шерстью. Он походил на гримма – стражника умерших, помощника жнеца. Смотрел на меня и оценивал, нет, не свои шансы, а мои, насколько меня хватит.
Краем глаза я глянул в сторону упавшего арбалета. «Нет, Ансгар, не успеть тебе поднять его, - пело отчаяние. – Либо распорешь зверю брюхо, либо он сожрёт тебя – бежать бессмысленно».
Волк ощерился и бросился в мою сторону. Липкий ужас сдавил дыхание. Я увернулся, полоснув зверя острым лезвием клинка. Казалось, нож не пробил толстую шкуру волка, потому что он даже не рыкнул, а развернувшись с новой силой, кинулся на меня.
На этот раз он опрокинул меня в бурую траву, в кровавую лужу, рядом с убитым оленем. Кожаные латы ненадолго спасли меня. Волк чуть было не вцепился мне в горло, я выставил нож перед собой, ранил зверя, однако он продолжал натиск. Вырваться из тисков смерти волка почти невозможно. Он навис надо мной, вцепился лапами с когтями бритвами. Изворачиваясь, я изрыгал проклятия, зубы матёрого щёлкали, а страх подкатывал всё сильнее, разрастаясь в животе из зёрнышка в шевелящийся клубок.
Я хотел жить. Внезапная смерть от волчьих зубов была такой же нелепостью, как и двадцать лет, которые пролетели за двадцать дней.
Инстинкт убийцы проснулся внезапно. Вспомнилась девка, которую, я сбросил в яму, запах её волос, от них пахло лавандой.
Я ударил волка по зубам, потом между ушей. Хорошо руки в кожаных перчатках, они спасли от острых клыков зверя.
Секундное замешательство дало мне время сбросить с себя волка и кинуться к арбалету. Нет, сейчас уже слишком темно, чтобы просто так наткнуться на него. Волчара с рёвом снова кинулся со спины, но мне удалось увернуться и ударить его ножом. На этот раз я ранил его и ринулся в заросли.
Дыхание перехватило, ужас остался рядом с мёртвым оленем. Я сосредоточился, понимая, что выход один – добраться до ямы. Там Врата. Только куда меня выбросит сейчас? Раньше я попадал в тот самый мир будущего в определённый час и день. Сумасшедшие игры со временем, задержался и вышел неправильно, и потерял целых двадцать лет. Плевать. Жизнь дороже. Подыхать рано.
Бежал, слыша стук в висках и треск веток за спиной. Удивлялся, как волк упустил меня. Это не большая кошка, которая играет с добычей. Может, это и вправду гримм?
Даже в темноте я смогу отыскать яму.
Мысль, что теперь я стал добычей, больно хлестнула. Воспоминания из будущего, как я гнал жертву, превратили меня в такого же волка, зверя, который, чтобы выжить, способен стать ветром, огнём и мечом.
Я покатился кубарем вниз, в липкую жижу. Волк обескураженно завыл, останавливаясь на краю. Не ожидала тварь, что я сам ринусь в болото. Топтался на краю и скалился.
Ноги не ощущали дна, я знал, что скоро провалюсь в другой мир. Как же мне не хотелось этого. Топь покрыла мои плечи. Я в последний раз глянул на волка, видя в темноте его жёлтые глаза, или мне хотелось запомнить их такими. Разве я мог видеть в темноте, как зверь.
Мутные воды сомкнулись надо мной. Удушье, липкие объятия смерти, а потом глоток воздуха и крик, как у новорождённого, появившегося в новом мире.
Ночь и дождь встретили меня. Что-то не так, тело вдруг стало слабым и лёгким. Я карабкался вверх, цепляясь пальцами за скользкие корни.
На краю ямы меня кто-то ждал. Фигура в дождевике, лицо незнакомца закрыто капюшоном. У меня была такая же куртка.
– Дай руку! – крикнул я и не узнал своего голоса.
Прогремел гром и, в вспышке молнии я увидел лицо чужака. Игры со временем жуткая штука.
О, Боже, чуть не воскликнул я, длинные волосы прилипли ко лбу, а пышная грудь мешала взбираться по скользкому склону. Я в чужом теле, в теле той девушки, которую убил, пронеслось в голове. Нет, пока на ещё жива, а там кто? Кто стоит на краю ямы?!
Новая вспышка озарила скрюченные деревья эры Распада. На краю ямы стоял я и плотоядно облизывал губы.
Так вот значит что такое жажда убийства. Как я был слеп, дурак, как же мне сказать ему, что я это я, а не та глупая баба!
Глянул на тощие слабые женские руки, теперь это были мои руки. Убийца ждал, пока я выберусь, чтобы снова столкнуть меня вниз. Может лучше вернуться? Пусть я уже и не король, и смерть в образе волка поджидала меня на краю ямы. Выбор всегда оставался, если выход свободен. Я схожу с ума!
Здесь я в теле той самой дамочки, готовлюсь сдохнуть. Там я забытый король без будущего, без власти и средств к существованию. Где же мой арбалет? Нет. Я вернусь, чтобы погибнуть, как воин, там, но не как жертва здесь. Я знал, каким может быть изощрённым убийство и как ценились в будущем скальпы, снятые с живого трофея.
Падая на дно, я ощущал, что погружаюсь в бездну. Слишком долго я смотрел в неё.
Она поглотила меня и выбросила, как будто я стал противен ей.
Очнулся утром и не узнал места, куда отправили меня врата. Над головой раскинулось чистое голубое небо. Я лежал в высокой траве, пахло летом, а гомон птиц внушал доверие этому миру. Ни войны, ни смерти, а лишь ощущение покоя.
Поначалу я решил, что умер и это должно быть рай.
Голоса. Я слышал своё имя и осторожно приподнявшись, выглянул из-за высокой травы в сторону звуков.
– Вот он! – крикнул один из солдат.
– Советник, я вижу его! – крикнул второй.
Я сжал нож в руке, выхватив его из ножен, зная, что просто так не сдамся.
– Ваше величество! – Когда наши глаза встретились, солдаты преклонили колени. Один из них прижал руку к сердцу и произнёс тихо, но твёрдо:
– Во имя короля, верность храним, и славься Великий Ансгар!
Пошатываясь, я поднялся и кивнул подданным, увидев лошадей и всадников, среди которых узнал Бруно. Время снова совершило поворот. Советник спешился и побежал ко мне на встречу, горячо обнимая со словами, как он рад, что нашёл меня.
– Ансгар, все говорили, что ты не вернёшься, но я продолжал искать тебя, дорогой друг.
Я горячо обнял его, понимая, что стал другим человеком. Мне стали противны поступки, которые мне нравилось совершать прежде, как будто тёмная сторона, цеплявшаяся за края ямы, так и осталась гнить там.
– Спасибо тебе, Бруно.
Советник точно не узнавал меня, всё расспрашивал, как я оказался здесь, за много километров от замка. По дороге домой я обо всём ему подробно рассказал. О жутком будущем и о жестокости людей, которой я поддался, став зверем. Встреча с гриммом, а это был точно он, многое заставила переосмыслить. Понимание, что такое человечность я пронёс сквозь дни и годы блужданий сквозь миры, хотя для меня это было всего двадцать дней, а для моего королевство десятилетия.
Ценить жизнь и быть справедливым правителем меня заставила смерть. Её улыбка однажды прикоснулась ко мне, превратила в зверя, потом в жертву. Как древний пилигрим я вернулся в свои пенаты, чтобы изменившись самому, исправить ошибки и вдохнуть в душу королевства жизнь.
Понравился рассказ, жми пальцы вверх и подписывайся на канал!